Иван Оченков - Конец Смуты

– А вы здесь при чем?

– А при том, что если денег не оказалось в стокгольмском доме, то они где-то есть! В Риге Странник не мог их оставить, для этого он слишком хитер. Тот отряд, что перехватили поляки, тоже оказался пустышкой. Значит, что?

– Что, дядюшка?

– Посмотри на этот галиот.

– А что с ним не так? Ну да, на нем герб Ростока и мекленбургский флаг, но…

– Но прибыл он из Риги, причем сразу после того, как ее захватил Странник!

– Черт побери! Неужели вы думаете…

– Думаю? Нет, черт возьми, я уверен! Я просто чую запах рижских денежек! Ну что, ты надумал становиться моим зятем? Смотри, завтра у моей девочки не будет отбоя от претендентов! Миллион талеров – это не шутка, и будь я проклят, если получу меньше трети от этой суммы.

– А что скажет по этому поводу король?

– А зачем ему знать об этом, мой мальчик? – захохотал старый ярл.

– Вы полагаете, что вам удастся сохранить эту операцию в тайне? – удивленно проговорил Николас, подумав про себя: «Старый маразматик сошел с ума и всех нас погубит!»

Однако Спаре-старший не обратил на слова родственника ни малейшего внимания, будучи всецело погружен в происходящее на мекленбургском галиоте.

Наконец от него отошла шлюпка и направилась к шведской галере. Подойдя к борту, шведские солдаты выпихнули какого-то связанного человека и стали поднимать ящики. Оказавшись на борту, арестованному удалось выпихнуть изо рта кляп и разразиться отборными ругательствами. Впрочем, солдаты тут же ударами прекратили его вопли и поставили несчастного на колени.

– Что здесь происходит? – удивленно спросил Николас.

– Ваша милость, – задыхаясь, проговорил связанный, – вы производите впечатление благородного человека… меня зовут Отто Райх, я купец из Ростока. Я не понимаю, зачем мой корабль захватили шведские солдаты. Прошу вас, помогите мне! Мы не воюем с королем Густавом Адольфом, более того, наш герцог – его близкий друг и родственник.

– И ты, мошенник, пришел из Риги с товаром? – почти ласково спросил его генерал Спаре.

– Да, мой корабль зафрахтовал наш герцог, не мог же я ему отказать!

– А вы со своим герцогом знаете, что из владений шведской короны запрещено вывозить серебро без особого на то разрешения?

– На моем корабле нет серебра! – горячо возразил купец. – К тому же я уже два года как не был во владениях шведской короны.

– А разве вы прибыли сюда не из Риги? – картинно удивился Спаре-старший. – Ваш герцог обменял этот чудный город на кусок новгородских болот. Так что теперь это шведский город, а вот есть ли на вашем корабле серебро, мы сейчас выясним. Ну-ка, бездельники, открывайте ящик, только осторожнее!

– Но это груз мекленбургского герцога!.. – попробовал в последний раз возразить связанный Райх, но его никто не стал слушать.

Вызванный для такого дела плотник быстро взялся за дело, и скоро крышка тяжелого ящика поддалась.

– Смотри, Николас, – с придыханием проговорил генерал, – на этих ящиках клейма и печати рижского магистрата и монетного двора!

– На тех, что разбили в Стокгольме бунтовщики, были точно такие же, – недоверчиво проговорил молодой человек, но с интересом подвинулся поближе.

Крышка открылась с таким скрипом, что более приличествовал бы гробу, долго пролежавшему в земле. Заинтригованные шведы подошли поближе и, заглянув в его чрево, озадаченно уставились на ровный ряд густо смазанных салом мушкетов.

– Что это значит?! – не предвещающим ничего хорошего голосом спросил старый ярл.

Господин Райх только пожал плечами, дескать, а что там? Когда же его подтащили, задумчиво предположил:

– Его высочество захватил в Риге городской арсенал… очевидно, это оттуда.

– Но зачем ему столько мушкетов?

– Московия ведет войну, и ей нужно много оружия, – снова пожал плечами купец.

– Русское царство, – машинально поправил его Николас, – теперь во всех документах велено называть ее так, и не иначе.

– Открывайте другие ящики! – визгливо закричал Спаре-старший. – Немедленно открывайте!

Плотник кинулся выполнять его приказ, и вскоре выяснилось, что в остальных ящиках также лежит различное вооружение, захваченное русскими в Риге. Пока шла вся эта суета, Николас отошел в сторону и задумчиво посмотрел на море. Потом, что-то для себя решив, он решительно направился к шлюпке и, уже стоя у борта, крикнул дядюшке, что у него есть срочная надобность на берегу.

– Что это значит?! – удивленно воскликнул генерал. – Какая, к дьяволу, надобность?

– А вы посмотрите на корабли, что заходят в гавань, вам многое станет понятно.

– Корабли… что за корабли? Да они же под шведским флагом!

– Не все, с вашего позволения, – вмешался в разговор все еще связанный купец, – тот, что впереди, идет под мекленбургским, и его в Ростоке знает каждый. Этот пинас называется «Святая Агнесса». Господа, меня кто-нибудь развяжет?

– Николас, мой мальчик, – бросился к борту Спаре-старший, – подожди меня, у меня тоже дела на берегу!

– Я спешу, – отвечал ему тот уже из шлюпки.

– Подождешь, негодяй, ты же мне почти зять! Ты не можешь бросить меня одного перед этим чудовищем!

– Право, дядюшка, если вы хотите вести переговоры, то вам лучше пригласить для посредничества вашу жену, госпожу Ульрику. Я слышал, что его царское величество весьма благоволили ей еще в бытность принцем.

– Не смей мне дерзить, наглый мальчишка!.. – запыхавшись, выдохнул генерал, плюхаясь на банку. – Хотя… совет не дурен.

Гребцы дружно ударили веслами по волнам, и шлюпка понеслась к берегу. Сидящий рядом с дядей Николас немного отстраненно посмотрел на своего престарелого родственника и задумался. «Может, подождать с женитьбой? – подумалось ему. – Скажем, пока не подрастет кузина Кристина. Интересно, каково это – быть зятем русского царя?» Впрочем, припомнив все обстоятельства дела, молодой швед лишь помотал головой и отогнал дурные мысли прочь.

По всей округе разнеслась весть – Ефим Лемешев выдает замуж старшую дочку! На первый взгляд ничего необычного в этой вести не было. Все знали, что у Ефима четыре дочери, и иной раз втихомолку жалели: где он, бедолага, им приданое на всех сыщет? Когда прослышали о том, что он хочет выдать старшую Ефросинью за сироту, сына своего погибшего дружка Семена Панина, тоже никто особо не удивился. Парень всем был обязан своему опекуну, стало быть, большого приданого не понадобится. Но вот дальше события понеслись вскачь, заставив крепко задуматься всех соседей боярского сына. Поехавший верстаться на царскую службу молодой Федька Панин чем-то глянулся государю, и тот взял его в свой полк. На службе он тоже не потерялся и заслужил еще бо́льшую царскую милость. Сказывали даже, что видели его среди рынд, стоящих подле государя и охраняющих царскую особу. Поверить в это было довольно трудно, уж больно худородны были Панины для такого неслыханного дела, но вот богатую добычу, привезенную Лемешевым из похода, видели многие, а тот не без гордости рассказывал, что большая ее часть взята его воспитанником. Еще Ефим говорил, будто сам царь обещал женить своего любимца на Ефросинье и даже лично приехать на свадьбу, но тут уж ему совсем никто не поверил. И вот наконец появился сам жених в сопровождении друзей и слуг. Разоренные Смутой тверские помещики с завистью оглядывали справных коней и богатую сброю приехавших с женихом гостей. Сам Федька (да какой Федька, теперь уж – Федор Семенович), в богатом и немного чудном мекленбургском кафтане, выглядел совсем как заморский королевич. Высокий и статный, ничем не напоминал он прежнего озорного мальчишку, охотившегося по всей округе на зайцев. Главным дружкой на свадьбе был его молодой товарищ из старинного боярского рода, сын томящегося в плену митрополита Филарета, молодой стольник Михаил Федорович Романов. Собравшиеся на свадьбу гости с жадным любопытством глядели на одного из кандидатов в цари на прошедшем земском соборе. Невысокий и немного прихрамывающий, но с красивым и добрым лицом, в богатой бархатной ферязи и горлатной шапке, Михаил Федорович произвел на многих неизгладимое впечатление. А когда он достал и зачитал царский указ…