Александр Кузнецов - Нашему роду нет переводу…

Однако в этот раз Леха авдошку совсем не испугался. Наоборот. Спирт сделал из него настоящего героя. Он уже созрел для того, чтобы бросится на танк с голыми руками, вырвать из креплений пушку, а, затем сорвать нафиг и саму башню, а экипажу объяснить, кто самый главный. Адреналин был нейтрализован. Страха не было совсем. Наоборот. Он был готов в этот славный момент защищать всех и вся от всевозможных напастей. Даже этого чулимку, неведомое существо из неведомых параллельных миров и давних эпох. Он заметил у представителя признаки самца. Одежды чулимы не носили.

– Прости, друг! – Леха, добрейший души чатланин, с чувством обнял странного гоминида, – Дяденька авдошка, не ругайся. Честное благородное, я не хотел пачкать природу. Это все шило. Я

больше не буду, чес слово! А может, пойдет, я тебя с ребятами познакомлю? Хватит уж от народа прятаться, пора в мир выходить…

Но, тут по закону подлости, мощный спазм изнутри согнул в который раз Леху буквой «г», и очередной выброс оказался у ног гоминида –«гы-ы-ы-ы-ы». Мощный утробный Лехин рык разнесся по тайге, и заставил вздрогнуть практикантов, веселящихся на днюхе у палаток. Мохнатый великан удивленно хрюкнул, и без звука исчез в зарослях. Видимо он еще не созрел для выхода в высшее общество, и принять Лехино приглашение. Ни одна ветка не хрустнула под его огромной ногой, ни листочек не качнулся. Только что стоял, и растворился в ночной темноте среди зарослей.

– Мы с тобой одной крови. Ты и я…- запоздало крикнул ему вслед недогеолог по примеру славного воспитанника, приемного сына разношерстной звериной стаи, из далеких индийских джунглей. В ответ прилетело приглушенное рыканье. Его можно было перевести на человеческий язык примерно так, мол, дружба – жвачка и все такое. Леха постоял немного, и, пошатываясь, вернулся к компании приятелей практикантов. Шило было добито до последней капли. Настроение у всех было, самое, что ни на есть, веселое и возвышенное. Что и говорить, днюху Костяну замутили классную.

– Ну, ты и рыгать горазд. Здесь было слышно. Подальше не мог отойти, чудила. Девчонки все искривились. Теперь ты для них потерян. Они тебя за «синяка» голимого будут держать, и шансов найти к ним подход у тебя бездарно потерян. Вдобавок, ты начал заговариваться. Громко, сам собой беседу великосветскую вести принялся…- Кеша осуждающе ткнул его локтем в бок, и кивнул в сторону девчонок с геохимии. Они проводили анализ на походном оборудовании. Так как их было всего четверо, а парней много, то они просто плавали брасом в добрых эмоциях становящихся на ноги самцов. От комплиментов и нежных слов не было спасения с утра до вечера. Девчонки и не думали от них скрываться. Во время учебы и десятой доли добрых и нежных слов не услышишь от однокурсников. А на практике каждый недогеолог, чуть ли не соловьем разливается, стихи сочиняет о бескорыстной и пламенной любви на одни вечер. В палатку, где они обитались, ночью, чуть ли гадом ползучим, готовы проникнуть, дабы рядышком полежать. Понятно, на природе всегда острое обострение начинается. Гормон мозг заливает. Проверено не один раз.

– Это на самом деле авдошка был. Там и следы остались его. Рядом с моими, разумеется, но на них внимания не обращайте. Сам пришел. Крепкий пацан, зачотный. Во всей своей обнаженной и волосатой красоте. Девкам такие нравятся. Настоящий тип брутального неутомимого мачо…,- отмахнулся Леха с таким видом, словно он с авдошками встречается по десять раз на дню. Девчонки возмущенно зашикали на него. Дескать, да, нравятся реальные пацаны, но не до такой же степени, что бы на звероида были похожи. Фи-и!

– Я еще ни разу не видел, чтобы авдошка на контакт шел, – авторитетно заметил руководитель экспедиции профессор минералогии Пал Палыч и засмеялся,- за свою многолетнюю практику в поле, я с какими только феноменами не встречался. Многие случаи просто не вписываются в рамки нашего мира. Это за гранью нашего понимания.

– Расскажите Павел Павлович. Это так интересно…- попросили любопытные девчонки.

– В другой раз, достаточно того, что ребята рассказали, как у Городища с чулкой встретились. Я им полностью верю. А сколько вам раз придется с подобными вещами сталкиваться! Не сосчитать.

Только об одном вас будущие мастера геологоразведки прошу. Посторонним об своих встречах особо не рассказывайте. Иначе для вас боком выйдет, даже головы можете лишиться. С этим я не один раз сталкивался. Поверьте мне, старому геологу. Хотя и кричат многие, что в наше время «темнократии»

запретных тем не существует. Не верьте. Есть силы, которые не желают, чтобы о многих вещах человечество получило информацию из первых рук. Когда мы проводили много лет назад секретную экспедицию на плато Путоран, авдошек видели на расстоянии вытянутой руки. А о мегалитах я вообще молчу. Их там огромное количество. Некоторые стоят целехонькие до сих пор. По пятьдесят метров в высоту, на обширной площади, даже ворота огромные сохранились. Три «камаза» одновременно проедут. Географические точки сознательно вам не называю. Хотя в последнее время и говорят на эту тему. Больше на уровне слухов и предположений. Услышали это от меня, и тут же забудьте. По человечески об этом прошу вас…

Все замолчали, переваривая сказанное старым геологом. Молодежи свойственно из – за избытка социального оптимизма на многие вещи смотреть через туманное стекло иллюзий. Лишь время и личный опыт, чаще всего болезненный, дают прививку цинизма и осторожности. Плащ романтики в геологии закрывает тяжелый, даже каторжный труд. И только сильные люди могут посвятить свою жизнь геологоразведке. Леха почувствовал, что он начал расклеиваться и распадаться на составные части. Попросив прощения у честной компании, с трудом добрался до палатки, накрылся спальником.

Его стал бить сильнейший озноб, на лбу выступила испарина. Казалось, начался приступ сильнейшей лихоманки. Этого еще не хватало, заболеть к самому концу экспедиции. Он просто впал в забытье и отключился. Три дня отлеживался в палатке. Даже не хотел есть. Только пил холодный чай на таежных травах, и опять уходил забытье. Эту неожиданную болезнь списали на сильную простуду.

Пал Палыч хотел вызвать даже вертолет, чтобы доставить его в ближайшую больницу. Леха с трудом уговорил профессора оставить его в лагере. Тем более экспедиция подходила к концу, а он пообещал обязательно подняться на ноги. Иначе было стыдно от своих товарищей, попахивало настоящим дезертирством. Да и потом начальство могло придраться к факту заболевания студента на практике.

На четвертый день он все же поднялся на ноги, и кое – как начал ходить. Все тело ныло и кололо.

Казалось, каждая клеточка тряслась в непонятно ознобе. Преодолевая слабость, тем не менее, пытался помогать девчонкам с собранными образцами. Он только отметил, как в самые острые приступы непонятной болезни, небольшой диск из серебристого металла на груди сильно нагревался, даже порой терпеть было невозможно. Друзья переживали за его здоровье, но к концу недели похудевший Леха уже довольно бодро бегал на ногах и порывался вернуться к своей исследовательской группе.