Илья Куликов - Спецназ боярина Коловрата

Удар по ноге заставил князя Олега рухнуть на землю, но князь, видно, ожидал этого, и, хоть это доставило ему немыслимую боль, он смог не прокричать и неспешно вновь поднялся на ноги.

– Ты не Господь, чтобы я тебе кланялся!

– Твоя воля сильна, князь урус! – произнес хан Батый. – Мне доводилось видеть разные народы, но вы народ, который имеет железную волю. Ты мне нравишься, князь, и я не хочу, чтобы ты страдал. Пойми, Русь все равно падет и князья твоего рода склонятся передо мной. Я хочу обойтись без лишней крови. Я уже сокрушил ваше войско и скоро сокрушу ваши города. Другие, увидев мои победы, падут ниц передо мной!

– Не падут, хан. Ты каждый городок будешь брать с кровью! Каждая наша деревня будет представлять для вас опасность.

– Я знаю это и поэтому говорю с тобой. Если ты пойдешь ко мне на службу, то все станет иначе. В противном случае я вырежу всех русских, которые возьмут в руки оружие, и все их селения. Остальных угоню в полон и там сломаю их волю, а тех, кто не сломается, казню в назидание другим.

– Тогда у тебя будет мало полона, – ответил Олег. – Не думай меня подкупить обещаниями. Мой двоюродный брат Федор пал, но не принял твоего предложения. Не думай, что я другой. Я князь рода Рюрика, как и он.

– Он принял смерть – ты примешь жизнь. Тебя будут водить за конем одного из моих воинов, и ты будешь видеть, как я истребляю вас. Знай, если бы ты стал мне служить, то все могло бы быть иначе.

– Не могло бы, хан! Если бы твой замысел был замириться с нами, то ты бы еще с Федором Юрьевичем обо всем договорился. Ты хочешь, чтобы среди всех князей русских земель могли сказать, что Олег Ингварьевич принял монгольскую дружбу, и, если я приму ее, это должно сделать моих родичей малодушными. Но ты не угадал. Я не стану тебе служить!

– Ты сделал свой выбор, Олег.

– Да поможет мне Господь и сохранит Русь от твоих всадников!

На улице шли последние дни осени. Холодный ветер сменялся дождями, а по утрам и вовсе подмораживало. Боярин Евпатий Львович вместе с княжичем Игорем Ингварьевичем, прежде чем предстать перед великим князем черниговским, решил остановиться на ночь в Борисоглебском монастыре, основанном князем Давидом Святославовичем.

Евпатий хотел это сделать по двум причинам: чтобы помолиться Господу и чтобы встретиться с епископом Порфирием.

Епископ Порфирий очень любил этот монастырь и подолгу жил в нем. Боярин Евпатий Львович об этом знал. Не чужим был Порфирий и княжне Евпраксинье Святославовне. Именно он крестил ее. Боярин надеялся, что епископ может помочь ему убедить великого князя Михаила в необходимости вмешаться в войну с монголами.

В монастыре князя из рода Рюрика и его воспитателя приняли радушно и поселили в просторной келье. После вечернего богослужения боярина Евпатия и княжича позвали на архиерейскую трапезу.

Евпатию понравилось в монастыре. Все было тихо и спокойно, но боярин понимал, что он сюда не как паломник прибыл, хотя, конечно, ему приходило на ум поговорить с великим князем Юрием, чтобы тот позволил ему вместе с Игорьком по Руси поездить. Хотелось боярину Евпатию Львовичу показать своему воспитаннику Русь и ее храмы. Каждый храм – крепость. Каждый монастырь – красивейшее место, где есть на что посмотреть.

– Ну, боярин, – обратился епископ Порфирий к Евпатию Львовичу, когда они остались одни за опустевшим столом, – знаю, что хоть ты человек и благочестивый, но не просто так сюда пожаловал. Говори.

Боярин Евпатий Львович покосился на посошника, убирающего со стола. Епископ уже стар и не мог ходить без посторонней помощи, так как уже плохо видел. Княжич Игорь Ингварьевич ушел вместе с другими послушниками. Видимо, разговор придется вести при этом человеке.

– Владыко, а доверять твоему служителю можно? – спросил боярин Евпатий, указывая на посошника.

– Я ему доверяю, – произнес епископ, – он знает много тайн и никогда не задает вопросов.

– Владыко, я прибыл сюда, потому что великая беда движется на Русь. Те воители, что на реке Калке разбили нашу рать, вернулись, и теперь Рязань может умыться кровью.

– Слышал я о монголах. Говорят, что они опять появились у русских земель. Только чем Чернигов Рязани помочь может? Вам куда ближе владимирский великий князь – у него и помощи искать следует. Мономашичи вам помогут.

– Мономашичи нам не помогут, и посему мы хотим искать помощи у Ольговичей. Михаил Всеволодович, пожалуй, второй по могуществу князь на Руси, и коли он нам поможет, то напасть минует.

– Не огорчайся, боярин, но, думаю, великий князь Михаил Всеволодович черниговский вам не помощник. У нас здесь своя головная боль. Язычники-литовцы беспокоят, а теперь, когда брат великого князя владимирского сел княжить в Киеве, и вовсе положение наше шатко. Великий князь черниговский не поможет Рязани. Ты пришел меня просить, чтобы я ходатайствовал за тебя перед великим князем Михаилом против степных язычников, а наш долг – бороться против язычников литовских! У каждого своя борьба.

– Если монголы вновь разорят Русь, то множество христиан погибнет, многие церкви будут сожжены. Святой отец, ты ведь был какое-то время и нашим духовным князем! Мы молим тебя не забывать нас. Ведь хоть у нас теперь и свой епископ, но в некоторых храмах рядом с его именем до сих пор твое произносят. К тебе и взываю.

– Мои молитвы будут с вами, рязанцы, но разве могу я пожертвовать покоем одних из своей паствы ради других? Коли великий князь Михаил уведет свою рать в рязанские земли, то мы останемся беззащитны перед литовскими язычниками. Не взыщи, боярин, но нельзя мне вмешиваться. Коли сам убедишь великого князя, то дело твое, но меня не проси. Мне за всех православных больно. И за рязанцев, и за черниговцев.

Евпатий Львович понял, что ничего другого он от епископа не добьется, да и знал боярин, что неправильно вмешивать князя Церкви в мирские дела.

– А как там Евпраксинья? Ты ведь и ее воспитатель. Выросла? Поди, скоро замуж выдашь?

– Уже замужем и уже сына родила – Ивана!

– О господи, как быстро время летит. Вроде только вчера ее крестили, а уже, оказывается, замуж вышла и даже ребенка родила, – улыбнулся епископ Порфирий. – А скажи, за кого замуж-то вышла?

– За княжича Федора Юрьевича, сына великого князя рязанского Юрия Игоревича, – степенно произнес боярин Евпатий, – партия для нее хорошая, а самое главное, что брак этот был по любви.

– Ох, ну благослови их Господь и детей их. Хорошо, что по любви. Сейчас редко что делается не по расчету. Тебе тоже честь великая досталась.

– Да, да, – покивал Евпатий Львович, вспомнив о том, что он даже внука не видел. Уж точно великая честь.