Илья Куликов - Спецназ боярина Коловрата

Боярыня Василиса Николаевна, тоже празднично одетая, рыдала на плече своего супруга. Детей Василисы и Гаврилы в тереме не было, чтобы они не мешались под ногами.

Василиса Николаевна плакала искренне, плакала о тех днях, когда она так же, хотя нет, не так, а в куда более бедном платье, ждала своего будущего супруга. Тогда все были полны надежд и казалось, что молодость будет вечной. Ничего не берегли. Время пролетело, и вот уже воспитанницу выдавать замуж пора.

Евпраксинья, видя слезы Василисы Николаевны, подошла к стареющей женщине и обняла ее.

– Да не плачь ты, матушка! Мне люб княжич Федор Юрьевич, а я люба ему. Мы будем счастливы!

– Ой, ты моя доченька, Евпраксиньюшка, что же я без тебя делать-то буду!

– Все, слезы утрите, – громко проговорил Евпатий, – едут! Ты, Василиса, смотри, как жених невесту через порог перенесет, так пол сама помой, чтобы Евпраксинья наша обратно не вернулась. Старые люди такой совет давали.

– Да что ты, Господи сохрани, – отозвалась Василиса Николаевна, нанося крестное знамение, – помою, конечно, но негоже нам, христианам православным, во всякую муть верить!

– Ты можешь не верить, а пол помой, – повторил Евпатий. – Ну что, Евпраксинья, дождалась?

– Дождалась!

Боярин Демид Твердиславович обнял рыдающую дочь. Елене было всего четырнадцать лет, и девушка была очень привлекательна. Конечно же, она винила себя в браке своего возлюбленного княжича Федора Юрьевича с неизвестно откуда взявшейся княжной Евпраксиньей.

– Не плачь, дочь, нечего слезы лить! Не того ты себе в мужья присмотрела!

– Батюшка, почему мы худородные, а они, пусть даже заслуги их невелики, князья! Чем я хуже этой Евпраксиньи? Ты ведь говорил, что настанет день, когда я за княжича Федора выйду! Княжной стану!

Боярин Демид Твердиславович с грустью посмотрел на дочку, которая только и делала в последние дни, что плакала, даже от еды отказывалась. Все пытались утешить Елену, но никто в этом не преуспел.

– А ты зря слезы льешь! Федор этот и меч в руках удержать не может, и в очереди на княжение далеко стоит, – утешал дочь боярин, – может, и хорошо, что он на воспитаннице боярина Евпатия женится. Я тебе настоящего суженого подыщу, чтобы и лицом пригож был, и меч в руках держать умел! Что ты ревешь, будто на этом Федоре свет сошелся клином?

– Обидно, что он мне эту Евпраксинью предпочел. Ведь раньше ни на кого не смотрел. Ты сам говорил, что быть мне княжной, я всем расхвастала, и как мне жить теперь! Ты, батюшка, во всем виноват! – закричала Елена и выбежала прочь.

Боярин Демид Твердиславович некоторое время постоял в пустой комнате, а затем вышел. Что делать-то. Ему нельзя на свадьбу княжича Федора и княжны Евпраксиньи не прийти. Он друг великого князя Юрия Игоревича, обласкан им, а что тот сыну своему невесту подыскал, у него не спросившись, так на такое и обижаться грех.

Когда Демид Твердиславович хотел уже выйти из терема, его схватил за рукав неизвестный человек. Кто такой, подумал боярин. Может, кто по делу зашел или еще чего угодно. Может, я сам ему встречу назначил.

– Что надобно тебе, добрый человек?

– Разговор у меня к тебе, боярин, о дочери твоей.

Боярин Демид Твердиславович насторожился. Чего хочет этот человек ему про дочь его сказать и о какой дочери речь вести собрался? О Елене, что в слезах дни свои проводит, или о Марии, что Богу беспрестанно молится?

– Жалко бедняжку, все слезы выплакала, – продолжал этот непонятно зачем пришедший человек, – сложно, когда родитель твой только крохами со стола господина своего довольствуется. Елене Демидовне бы великой княгиней быть, а она дочь боярина безродного.

Боярин Демид схватил незнакомца за воротник и пригвоздил к стене.

– Ты что, поганец, говоришь такое?! Куда нос свой суешь?!

– Да не бранись ты, боярин, – прошипел незнакомец, – я ведь не обижать тебя пришел, а беде твоей помочь.

– А нет у меня беды! Девка поплачет да забудет.

– Или запомнит и чего недоброе совершит.

Боярин отпустил незнакомца, и тот, поправив одежду, посмотрел на Демида, словно ничего не произошло.

– Выслушаешь?

– Говори, коли есть что сказать!

– Скоро ты будешь Господа благодарить за то, что твоя дочь не стала женой этого княжича! Будешь, будешь. Могучая сила обрушится на Русь и сотрет ее в порошок. Сила эта уже не первое государство великое в прах повергла.

– Чего знаешь или пустое мелешь?

– А ты подумай, боярин. Ты человек умный и славный, но дальше ближника великого князя тебе не пойти. Все остальное – предательство, а коли предавать, то самому надо власть получить. Будешь помогать нам, делая то, что от тебя потребуется, станешь великим князем. И тогда ты сам будешь выбирать, за кого дочку выдать.

Боярин Демид Твердиславович обнажил кинжал, который висел у него на поясе, и поднес его к горлу незнакомца.

– А знаешь, что у нас на Руси с такими вот, как ты, делают?

– Решать тебе. Будь верным ближником великого князя. А он хоть и не желает своему сыну жены с сильными родичами, все равно выбрал из рода Рюрика, словно и не знает, что твоя дочь по сыну его сохнет. Вот была бы пара! Да только рода ты худого, не княжеского!

– А чем серьезность слов своих хозяев докажешь? И кто они?

Боярин Демид Твердиславович решил немного подыграть этому мерзавцу, чтобы побольше проведать про опасность, которая нависла над Рязанью.

– Те, кто на реке Калке на телах князей пир устроил. А в доказательство возьми для начала вот это.

Боярин взял мешочек. Довольно большой, небось серебром и медью набит. Будет доказательством вины этого пса, решил боярин.

– Ты, боярин, не спеши меня к великому князю волочь. Посмотри, что внутри.

Боярин Демид Твердиславович заглянул в мешочек и обомлел. Там были золотые монеты, украшения с драгоценностями и прочее. Целое состояние, превосходящее по цене все, чем его одарил великий князь рязанский за все годы службы.

– Что, боярин, поверил в силу моих хозяев? Станешь князем рязанским и свой род прославишь, а коли не дерзнешь, так тебе и ползать перед Юрием Игоревичем да говорить ему слова приятные. Иди поздравь княжича с женитьбой, а драгоценности прибери. Они ведь тебе за службу даны. Я у великого князя платья шить подвизался. Будешь мне все рассказывать. И богатства свои пока сильно не трать, а то заподозрят недоброе.

– Я скажу вам, что примечу.

– Нет уж, ты скажешь то, что спросим, и сделаешь, что скажем, а мы тебя сейчас озолотим, а после возвысим.

Когда княжич Федор Юрьевич и теперь уже его законная супруга Евпраксинья вышли из церкви, то народ радостно приветствовал их. Люди пришли, зная, что сегодня накроют столы и для простых тружеников тоже будет веселье.