Владимир Поляков - Дорога к Риму

Вежливый стук в дверь и вот я захожу в комнату, оставляя за её стенами как ватиканских холуёв, так и своих спутников. И что я вижу? Родриго Борджиа, бывший кардинал, бывший вице-канцлер – не де-юре, но де-факто – стоящий чуть ли не посреди комнаты и молящийся. Редкое, доложу я вам, зрелище, потому как он, несмотря на все свои церковные регалии, особо верующим точно не был. Мне ли не знать! Память, она штука такая, не подводит, пусть и заимствованная у прежнего хозяина тела.

– Отец! Молитва, она не убежит, её и прервать можно. А я пришёл поздравить и тебя и всю нашу семью с достижением цели.

– Чезаре…- отмер, наконец, Родриго Борджиа. - Я чувствую себя так, будто сам Господь смотрит на меня и шепчет слова поддержки мне на ухо. Кажется, стоит захотеть и я смогу парить на крышами домов Рима, осеняя крестным знамением…

Шок, чтоб ему пусто было. Пусть вызванный радостным известием, но всё равно шок. Теперь предстоит стоять – хотя можно и сидеть – и слушать всю эту религиозную муть, от которой меня неудержимо тянет блевать. Выбора тут просто не имеется, лекарств, помимо ушата холодной воды или старой доброй оплеухи просто не существует. А применять одно из них к новоизбранному понтифику… неразумно. Лучше уж посижу, поскучаю. Один бес дольше четверти часа такое обычно не длится. Хотя у «отца» вроде раньше не случалось. Видимо, повод и впрямь оказался слишком сильно бьющим по нервной системе.

Мне только и оставалось, что стоять, спиной стену подпирая. Пятнадцать минут, двадцать, полчаса… Ага, наконец-то! И бессвязные речи закончились, и периодические воззвания к небесам, сменившись на постепенно проявляющийся в глазах разум. Родриго Борджиа перестал стоять статуей нерукотворной, добрался до кресла, в которое и рухнул, утирая пот со лба.

– Не могу поверить, что это, наконец, случилось.

– Я тоже. Полчаса, отец! Именно столько я стоял тут и ждал, пока ты закончишь из себя монаха на молитве изображать. Нет, я понимаю, если бы перед теми, кто мог это по достоинству оценить, но у меня-то давняя и полная устойчивость перед всем этим.

– Эх, Чезаре, в тебе от князя церкви лишь перстень да сутана, которая появляется лишь тогда, когда без неё не обойтись.

– Зато есть другие достоинства, куда более значимые. А я ведь по делу…

Новоизбранный понтифик кивнул, разрешая поговорить и о делах.

– Гарнизон замка Святого Ангела и охрану Ватикана надо менять срочно. Прежних, с уважением и подарками, но гнать поскорее.

– Все так делали.

– Все, да не так. И медлили. И гнали окончательно. А мы оставим, только не там, а пока в Риме. Посмотрим, кто из них готов служить именно нам, Борджиа, как часть постоянного войска. А в замок Святого Ангела и в сам Ватикан пока посадим часть каталонцев и несколько кондотт в полном составе.

– Наёмники из Флоренции…

– Знаю и понимаю. Поэтому вызови каталонцев, они тут чужаки, мы для них единственная опора и поддержка. Кондоттам иное дело найдётся. Заодно постепенно отсеются те, которых держать при себе не стоит. И нужно будет собирать армию. Нормальную, серьёзную, способную защитить твою власть от тех, которые попытаются её оспорить.

Усмешка. Это зря, это в нём эйфория говорит. Небось, сейчас ещё что-нибудь этакое выспреннее скажет. И точно, осенив себя крестным знамением, чеканит:

– Никто не осмелится поднять руку на наместника Господа, на Викария самого Христа.

– Филипп Красивый даже из могилы смотрит на тебя с явным скепсисом, отец, - усмехнулся я. – А уж Гийом де Ногаре, верный помощник того французского короля и вовсе хохочет, вспоминая ту весомую оплеуху, которую вручил в знак «благоговения перед Викарием Христа и самим Святым Престолом», арестовывая Папу Бонифация при всём честном народе.

– Собственный сын решил испортить мне настроение в такой светлый день, - скривился Родриго, вставая и начиная расхаживать по комнате. – И зачем ты напомнил об этом печальном событии именно сейчас?

– Чтобы иллюзии не подменили собой реальность в твоих глазах, отец. Опять напомню, что Папская область очень слаба. Даже внутри неё ты не будешь иметь серьёзной власти, там все эти Орсини, Колонна, местная ветвь Сфорца и прочие, несть им числа. Они могут предоставить тебе солдат, а могут и отказать. Такое не раз бывало при прежних понтификах. Их это… устраивало. Но я слишком хорошо знаю тебя. Ты другой.

– Да, другой, - сверкнул глазищами Родриго Борджиа. – Мы поговорим об этом серьёзно потом, после празднеств в честь моего избрания. Они должны запомниться и римлянам, и гостям из разных стран.

– Пыль в глаза…

– Но пыль необходимая, - погрозил мне пальцем собеседник. - Пусть смотрят, пусть восторгаются, пусть пьют изысканные вина и пожирают самые дорогие и редкие яства. Подарки будут вручены всем избранным гостям, а для простого народа бесплатное угощение и мириады медных и серебряных монет, бросаемых в толпу.

Понимаю. Как ни крути, а коронация всегда должна быть масштабной, торжественной, запоминающейся. Иначе не поймут-с.

– Это я понимаю. Зато после окончания…

– Мы серьёзно поговорим, сын. А чтобы улучшить тебе настроение, знай, что совсем скоро ты станешь архиепископом Валенсии. Должность даст тебе доходы до двадцати тысяч дукатов в год.

– Немало. Можешь не сомневаться, у меня уже есть мысли, на что их потратить.

– Раньше я бы сказан, что на убранство дворца, который у тебя тоже появится в Риме, на роскошные наряды, куртизанок и пиры, но теперь…

– Из всего списка верны лишь куртизанки, да и то в меру. Я же не Мигель, который сколько бы денег в кошельке не водилось, спускает их, лишь завидев красивую мордашку.

Родриго Борджиа улыбнулся, не понаслышке зная особенности характера друга детства своего сына. И добавил.

– Двадцати тысяч на армию не хватит.

– Знаю. На это деньги у тебя просить буду. И много, потому как хочу удержать всех тех, кого смогу из числа кондотьеров, уже нанятых. Думаю, получится оставить около тысячи солдат, остальные уйдут обратно во Флоренцию, как только найм закончится.

– На три месяца нанимали.

– Сам и нанимал, - невесело улыбнулся я. – Понимаю, что они дорогие, но это лучшие кондотты из тех, которых можно было найти. Они могут и воевать, и натаскивать новичков. Я их с прицелом и на эту работу брал. Новонабранные, они куда дешевле обходиться будут, но получив должные уроки от лучших бойцов Италии, быстро смогут стать чем-то большим, чем вчерашний крестьянин или ремесленник. А уж боевое крещение им устроить всегда можно, врагов у нашей семьи хватает, повод придумать и вовсе несложно.

– Про деньги ты так и не сказал…

– И точно, голова моя дырявая. Прости, отец, двое суток почти не спал. Войско – то не только солдаты, но и оружие, и амуниция. Вот тут мы, в землях италийских, начинаем сильно отставать. Нужно гораздо больше аркебузиров, причём умеющих правильно обращаться с оружием. Сами фитильные аркебузы… под дождём они почти бесполезны. А ведь есть решение.