Владимир Поляков - Дорога к Риму

– Они будут и завтра, можете не сомневаться.

– Даже не думаю, зная ваше трепетное отношение к женской красоте.

Пьеро де Медичи улыбнулся, затем почему-то подмигнул Моранце и удалился нетвёрдой походкой. За вином и девочками, тут и гадать нечего. Ничего, это нормально. Сегодняшнее действо лично для меня не более чем прелюдия к завтрашнему. Признаюсь честно, мало кто из присутствующих тут окажется там. Тут – официальная мишура и показуха. Там же будут собраны те, кто действительно важен для будущего семьи Борджиа. И даже сам её глава, Родриго, вынужден будет уделить часть своего драгоценного времени, появившись среди иных персон. Точно появится, на то уже есть договорённость. Пока же и мне стоит немного расслабиться. Но в меру, потому как завтра тоже многое предстоит.

Замок Святого Ангела. Главная, как по мне, твердыня Рима, последний рубеж обороны, должным образом защищённый и практически отрезанный от всего остального мира. С Ватиканом его соединял единственный укрепленный коридор длиной что-то около километра. Ну и имелись потайные ходы, куда ж без них то, способных вывести из собственно замка за пределы Рима. Впрочем, это уж совсем на крайний случай, потому как эту твердыню ещё никто никогда не смог взять штурмом.

Место, удобное во всех отношениях. Именно туда были приглашены кондотьеры с наиболее нужными и важными бойцами их кондотт, правитель Флоренции Пьеро де Медичи с несколькими спутниками и, само собой разумеется, представители семьи Борджиа. Как говорится, общество должно было собраться небольшое, но крайне… Нет, приличным это по нынешним меркам точно не назвать. Зато, такой состав приглашённых однозначно демонстрировал собравшимся, что понтификат Родриго Борджиа будет делать ставку не только не дипломатию, но и на силу клинков. Ту самую силу, о которой целый ряд понтификов то просто забывал, то недооценивал, то пытался использовать чужих воинов, при этом, не имея собственных. К слову сказать, Гонфалоньера Церкви тут не было, как раз по причине не слишком то наблюдаемого доверия.

Доверие… Скользкая тема. Приглашённые кондотьеры тоже были наёмниками, этого у них не отнять. Зато сам факт их тут присутствия служил чуток замаскированным приглашением перейти к Риму на постоянную службу. А это, как ни крути, могло дать им много преимуществ в будущем. Если, конечно, планы увенчаются успехом. Риск… тот самый, который дело благородное.

Меж тем перед собственно началом мероприятия – часа этак за три – Родриго Борджиа, уже окончательно решивший обустроиться именно в замке Святого Ангела, а не в Ватиканском дворце, попросил меня к нему зайти. Срочно, не откладывая.

В таких случаях ни отказываться, ни откладывать встречу без очень веских оснований не принято. Пришлось, топая сапогами по плитам пола, нестись на зов понтифика. Радовало одно – в коридорах замка были знакомые всё лица: каталонцы из личной охраны Родриго Борджиа, а также солдаты из кондотт Раталли и Эспинозы. С таким гарнизоном замка можно было чувствовать себя если и не в полной, то в относительной безопасности. И сразу мелькнула мысль о том, что гарнизон так и должен быть разделённым на части. Сейчас это итальянцы и каталонцы… вполне устраивающая лично меня комбинация. Каталонская часть верна уже сейчас, итальянскую ещё требуется как следует испытать. Но сама идея… однозначно хорошая, не раз уже опробованная как в нынешнем прошлом, так и в том, которое ещё только будет.

– Отец? – произнёс я, войдя в комнату, где он должен был меня ждать. Ага, точно вот и он. В нормальной одежде, а не в этом папском облачении, поневоле вызывающем улыбку. – Только не говори, что передумал появиться на пиршестве и сказать несколько слов доблестным кондотьерам и их лейтенантам. Моя чувствительная душа такого не перенесёт.

– Паяц ты иногда, Чезаре, - вздохнул понтифик, закрывая книгу, которую до этого перелистывал и откладывая её в сторону. – У меня важный разговор, касательно семейных дел.

– Со вчерашнего дня, с самого момента, когда тебя короновали той самой тройной тиарой, все дела Папской области так или иначе относятся к семье Борджиа.

Говоря, я исследовал пару кувшинов, в которых было… вино. И снова вино. Про бутылки вообще не говорю, проверять их содержимое точно не стоило. Оставалось лишь позвонить в колокольчик и когда появился слуга, приказать:

– Воды. Холодной, - как только дверь за халдеем закрылась, я обратился к «отцу». – Неужто и впрямь семейное дело. Опять Хуан устроил нам проблему?

– Нет. Не больше, чем обычно. Он, конечно, слишком много выпил и приставал не только к куртизанкам, но его остановили. Речь о Лукреции.

– Вот уж это прелестное создание никогда не доставляло проблем. Умная, понимающая… красивая даже сейчас, в свои двенадцать. Еще два-три года и она станет одной из самых красивых женщин Рима, а может и не только.

– О её красоте я и хочу поговорить, Чезаре, - вздохнул понтифик. – То, что было хорошо для дочери кардинала, недостаточно для дочери Папы.

Твою мать. Судя по всему, разговор будет о том, чего хотелось бы избежать до поры до времени. Дела, связанные с помолвками, обручениями, свадьбами будь они неладны. Для меня вполне приемлемы помолвки в юном возрасте. Договорённости на то и договорённости, чтобы их заключать, затем корректировать, в случае форс-мажорных случаев даже менять. Вот только «милые» обычаи здешней эпохи, касаемые заключения ранних, очень ранних браков… как же они меня бесят. Особенно то, что изменить систему я не в силах. Остаётся лишь оградить от подобного свой круг общения… Вот только удастся ли мне это сделать? Даже и не знаю, но пробовать по любому буду, иначе себя уважать перестану.

– Если ты говоришь про разрыв помолвки с графом д’Аверса, то я готов поддержать это. Он действительно не пара моей сестре.

– Рад, что ты это понимаешь, сынок, - расцвёл Родриго Борджиа. - Ей нужен совсем другой жених. Из могущественного итальянского рода, с которым нам следует заключить союз и скрепить его свадьбой.

– Постой, отец! – вскинулся я, услышав то самое проклятое слово. – О какой, чёрт побери, свадьбе ты говоришь? Лукреции всего двенадцать лет! Двенадцать! Она же ещё ребёнок.

– Не горячись, Чезаре. Я говорю лишь о помолвке, о самом браке до того, как ей пойдёт четырнадцатый год, и речи быть не может.

Проклятье. Моё представление и здешнее – две большие разницы.

– Это твоя дочь и моя сестра. Младшая сестра. И это не просто девица, а дочь самого Викария Христа. Сам подумай, зачем подвергать её такому испытанию, как ранний брак…

Не могу сказать, что началась внутрисемейная склока, но разговор был довольно серьёзным. Я упирал на то, что Родриго Борджиа не стоит раньше времени пихать собственную дочь во все аспекты взрослой жизни. К тому же столь ранние браки редко к чему хорошему приводят. Имелись и примеры из истории, та же Бельтранеха, претендентка на престол Кастилии, вышедшая замуж в тринадцать лет, что не слишком хорошо повлияло на её душевное здоровье.