Владимир Поляков - Время увядающих лилий

Но венецианцы должны были начать выдвигаться на днях… А Гонфалоньер, мать её, Церкви, чёртов Орсини, уже рванул в Перуджу, стягивая в эту область всех, кого мог. Оттого меня и переполняла злость. Временно, но переполняла.

— Хватит посудой бросаться, Чезаре! — Мигель, лично сообщивший мне эту новость, был хоть и в не лучшем расположении духа, но и злобиться вроде как не собирался. Или уже пережил вспышку эмоций, этого тоже нельзя было исключать. — Твои враги тоже умные, иначе ты бы даже врагами из называть не стал.

— Кто… нас… предал? Или где мы ошиблись? За Гонфалоньером Церкви должны были следить. Хорошо следить, так, чтобы и мышь незаметно не проскочила.

— Мышь и не проскочила, — хмыкнул Корелья, поднимая с пола кубок и ставя его на полку, подальше от меня. — Проскользнул венецианский купец, у которого давние дела с Орсини, Коррадо Франкитти. Останавливай мы всех и каждого, Орсини ди Питильяно понял бы всё ещё раньше. Сейчас же только после того, как венецианские друзья наших врагов открыли им глаза… на многое.

— Р-республика! Удержать внутри этих советов и сенатов тайну всё равно что наполнять пригоршнями дырявую бочку. Но мне полегчало.

— Потому что не было предательства?

— Было, Мигель, но не среди наших людей, — поправил я друга. — Значит, пора действовать, а то ведь дураку ясно, что пока ещё Гонфалоньер Церкви послал верных людей и в Неаполь и в Милан. У нас остаётся мало времени, придётся начать несколько раньше запланированного.

— Соединиться с венецианцами и самим ударить по Неаполю, пока флорентийцы Медичи при помощи части вассалов Святого Престола сдерживают миланцев и тех французов, что под командованием Бурбон-Монпансье?

Не мне одному сегодня подтормаживается. Погода что ли плохо влияет? Мрачная она сегодня, туманная, с накрапывающим дождиков. Голова действительно тяжёла, словно чугунный котёл.

— К чему сложности? Зачем давать нашим врагам время на принятие… решений? Венецианцы идут с севера, мы выдвинем пехоту и артиллерию отсюда, с юга. И сойдутся они…

— У Перуджи, — злобно оскалился Мигель, но тут же призадумался. — А венецианцы пойдут на такое? Мы же договорились об их помощи против Карла VIII, а не для решения своих проблем.

— А для убеждения у нас есть много-много писем, с помощью которых большая половина сеньоров, собравшихся под знаменем как бы Гонфалоньера Церкви — а он перестанет им быть со дня на день — предстаёт и является на самом деле помощниками Франции, а значит теми, кого нужно незамедлительно и жестоко покарать. Я готов огнём орудий обрушить стены Перуджи и Маджоне, чтобы только в головах остальных раз и навсегда отпечаталась простая истина: «Нас. Предавать. Нельзя!» Что до Никколо Орсини ди Питильяно — если каким-то чудом ему не посчастливиться ускользнуть, то расстанется с головой под топором палача.

— Ты уже решил.

— Жизнь так расставила фигуры, нам остаётся лишь играть. Ну не проигрывать же, в самом то деле!

— Я тебя понимаю. Но всё придется делать очень быстро, иначе из Неаполя выползет французская армия. Она ослабела из-за рассылки солдат по гарнизонам, но сам Карл и его верный маршал могут использовать уже проверенную тактику — наберут тех неаполитанцев, которые их поддерживают или просто захотят много звонких жёлтых монет.

Всё верно говорит Корелья, я и сам это понимаю. Только оставлять у себя за спиной врага, готового ударить хоть нам в спину, хоть порезвиться в глубине страны, хоть метнуться пакостить союзным Медичи или ещё куда… Нет такого счастья нам и даром не требуется. Поэтому быстрый марш на Перуджу, блокирование противника в крепости или крепостях — на то, что они доблестно примут бой, зная возможности армии под знамёнами Борджиа и Ордена Храма я признаться, совсем не надеюсь — ожидание подходя артиллерии и венецианцев, после чего обстрел, штурм, раздача слонов… И вновь марш-бросок, но уже в направлении нового противника — французской армии.

Ничего не забыл? Вряд ли, если не считать испанцев, которые уже должны выдвинуться на Сицилию. Но хитрая Изабелла наверняка дала своим военачальникам целый набор инструкций, которые позволят им понести минимум потерь и получить максимум выгоды. Понимаю, не обвиняю, всячески уважаю подобный подход. Более того, я даже догадываюсь, как именно будут действовать эти самые войска. Польза от них будет, спору нет — особенно от флота, что должен перекрыть французскому пути отступления и тем паче перевозки армии и трофеев — но вот в совместном бою против французской армии мы вряд ли поучаствуем.

Папская область, Перуджа, январь 1494

Грохот артиллерии — от него порой закладывает уши и довольно часто начинает болеть голова. Если же сам оказываешься на позициях установленных для обстрела Перуджи батарей, то добавляется ещё одно проклятье этого покамест допотопного по моим меркам огнестрела — гутой дым от сгорающего пороха. Много дыма, потому как обстрел ведётся не беспокоящий, а самый что ни на есть интенсивный, цель которого превратить в руины достаточно большой участок городской стены. Вот тогда и придёт время третьей фазы операции, решающей…, заключительной.

Почему третьей? Так первая уже завершилась, а вторая близилась к естественному концу. Сперва, выждав пару дней, чтобы дождаться момента, при котором мы и венецианцы сможет примерно в одно и то же время подойти в район Перуджи, я отдал войскам команду выдвигаться. Не всем, конечно, потому каки Рим без защиты оставлять нельзя, и резерв на случай повышенной активности со стороны Неаполя требовался, но значительной части. Корелья, Раталли, Рикотто…. А вот Эспинозе выпало оставаться в относительном тылу, который того и гляди мог обернуться новым фронтом и как бы не погорячее того, куда двинулись мы.

Считать наших врагов идиотами не стоило, так что подобное я даже в теории не рассматривал. Как оказалось, правильно делал. Никколо Орсини ди Питильяно, получив от своих доброжелателей известия о том, что войско Борджиа двинулось в направлении Перуджи, Маджоне и пары крепостей меньшего калибра, но так же недалеко друг от друга расположенных, сильно занервничал. И было от чего!

Карта Папской области, стоило на неё посмотреть, многое объясняла. К северу от Перуджи находились владения либо Борджиа, либо их союзников, порой очень неожиданных. Орсини, Колонна и прочие Бальони никак не ожидали, что Катарина Сфорца перейдёт от нейтралитета — что ещё куда ни шло, хотя и заметно печалило противников нынешнего понтифика и Борджиа в целом — к союзу с «завладевшими Святым Престолом выскочками». Пандольфо Малатеста, сеньор Римини, также предпочёл не искушать судьбу и склониться перед силой. Что до Гвидобально Урбинского, так он вообще выбрал вариант сидеть тихо-тихо, понимая, что его независимое, но очень уж маленькое герцогство не ровня действительно серьёзным игрокам. К тому же относительное благорасположение, выказываемое Александром VI, позволяло герцогу надеяться на лучшее. В смысле на то, что его просто оставят в покое, не втягивая в разгорающуюся на итальянских землях большую войну всех против всех.