Евгений Щепетнов - Чужой

Смешок, а потом рука девушки легла Олегу на живот, опустилась ниже… и начала двигаться, все убыстряя и убыстряя движения.

– Вначале мне было слегка неприятно и даже противно. И больно. И вкус не нравился. А потом… потом я привыкла и мне стало нравиться. Очень нравиться! И могу сказать, что теперь мне ТАК нравится даже больше… когда будешь меня брать – ударь, ладно?! Сильно, ладонью! Или ремнем! Чтобы больно, чтобы кожа горела! Я хочу! Давай! Хочу! ХОЧУ!

Севия встала на колени, прогнулась, ожидая, когда Олег подойдет сзади. Он все медлил, «переваривая» сказанное и не понимая, что хочет и что ему делать. Но потом инстинкт пересилил, да и как можно было устоять, когда перед ним в самой лучшей позе в мире стояла прекрасная девушка… нет, женщина! Изнемогающая от желания, источающая запах страсти и любовные соки!

И он взял ее, как никогда не делал этого с женщинами – грубо, оставляя на гладких бедрах следы своих сильных, покрытых шрамами рук.

Он хлестал ее, истошно стонущую, кричащую, изнемогающую в оргазме – вначале рукой, потом встал, выйдя из женщины, схватил ремень, на котором висел кинжал, выдернул его из перевязи – и начал сечь – извивающуюся, закрывающуюся руками и снова подставляющую гладкий похотливый зад и гладкую спину.

И снова вошел в нее, покрытую красными вспухшими полосами, горячую, тугую, пульсирующую от приступов множества оргазмов!

А когда кончил в очередной раз, рухнул рядом с ней, глядя в потолок, не понимая, где находится, что с ним, кто с ним – он настолько устал, настолько выложился, что не хотел больше ничего – кроме как спать. Забыться и спать… минимум сутки.

Ему что-то снилось. Но он не помнил – что именно. А может, и не снилось, и это было забытье… Он слышал незнакомые голоса. Кто-то говорил, слова были знакомыми, но Олег их почему-то не понимал. Это было как музыка, как мелодия, которую слышишь, понимаешь, что музыка тебе знакома, но никак не можешь вспомнить ее названия.

А потом не стало и слов. Чернота. Только Великая Тьма. Вначале он ощутил холод. Потом – в ноздри ударил запах моря – йода, рыбы, водорослей. И только потом – звуки. Кто-то вроде как бил в ладоши и плескался водой.

А еще – ощутимо качало. Сильно качало! Очень сильно!

Олега затошнило, а потом вырвало – куда-то вбок, на обнаженное плечо. Обнаженное?! Почему – обнаженное?! А-а-а… он же в номере гостиницы! И лежит на постели с женой!

И только через несколько секунд понял – никакая это не постель. Под спиной – будто доска. Жесткая, холодная доска!

Глаза открывались медленно, будто их склеили столярным клеем.

Солнце. Яркое, синее небо. Ветер туго надул паруса. Реет флаг – белый флаг. И это что-то да значит. Что именно?

Шевельнулся, медленно подтянул к себе ноги, попытался сесть. Получалось это плохо – ноги тряслись, палуба качалась, голова страшно болела, просто раскалывалась от боли! Но он все-таки сел, пытаясь сфокусировать взгляд, сделавшийся мутным, как если бы смотрел сквозь запыленное стекло.

Сфокусировал. И тут же взгляд уткнулся в ухмыляющуюся бородатую рожу.

Мужчина лет сорока, борода с проседью, в бороду вплетены какие-то дурацкие блестяшки – бусинки, фигурки. Волосы заплетены в косицу – тоже украшенную блестяшками. Сильные, жилистые руки, загорелые дочерна, торчат из потертого кожаного жилета. Ниже – пояс, на котором висят нож, кинжал и широкий короткий меч. На жилете нашиты металлические пластины. Надо понимать – это такая броня? Хиловата, однако…

Мысли пробивались, будто сквозь вату, и Олег не сразу сообразил, что вокруг что-то не то. Как он оказался на корабле? И кто это перед ним стоит?

Мысли прервал болезненный тычок в бедро. Нога сразу заболела, заныла, и это будто прочистило мозги.

И тогда ощутил прикосновение холодного железа на шее. Железа?! Рука дернулась, уцепилась за обруч, зазвенела цепочка. Крепкая такая цепочка, конец которой был вделан в палубу.

– Встать! – снова тычок в бедро, и Олег скривился от боли. Привстал на одно колено, на другое… Покачиваясь, держась за бортовое ограждение, но стоит!

Что же все-таки случилось?! Вот только что он лег спать рядом с молодой женой, утомленный любовными ласками, и вдруг просыпается на палубе неизвестного судна, да еще и… в рабском ошейнике?!

Это рабский ошейник?! Ах ты ж черт! Да как же так?!

И другая мысль, заставившая похолодеть – Севия?! Что с Севией?! Их захватили! Их ночью – захватили!

– Где я?! Что с моей женой?! Куда вы ее дели?! – Голос вначале был хриплым, «каркучим», но окреп и зазвенел сталью. – Идиоты! Вы с кем связались?! Да вы знаете, что я с вами сделаю?! Ах вы, твари!

Руки сами собой забегали, складываясь в сложные пассы, еще секунда, и…

И ничего. Совсем ничего. Только боль. Дикая, захлестывающая, как пенистый морской вал, сжигающая мозг, уничтожающая душу, тело!

И Олег потерял сознание, грохнувшись на доски палубы, как срубленное дерево.

Следующее пробуждение было быстрым и еще менее приятным. Гораздо менее приятным.

Голоса. Хриплые, грубые.

Ледяная вода, хлынувшая в рот и заставившая закашляться. Открыл глаза – над ним стоят несколько мужчин – разного возраста, разного «размера». Одно неизменно – все обвешаны оружием, как елка игрушками.

Пираты! Точно – пираты!

Мысль ошеломляющая, впивающаяся в мозг, как раскаленная игла!

Боль в голове уже немного стихла, мозг превратился в старую, но еще побаливающую рану. Болело бедро, ушибленное сапогом бородача, подташнивало, а еще – знобило на морском ветру. Мокрый. С ног до головы – мокрый!

– Встать! – Тот же голос, тот же бородач, и мысль: « Я не могу колдовать! Что случилось?! О господи, что случилось?! Где Севия?! Что с ней?!», и сразу представилось, как толпа этих здоровенных мужланов распинает брыкающуюся, рыдающую девушку и насилует, насилует, насилует! В кровь! Раздирая внутренности! Глумясь над ее нежным телом!

Ох-х… да что же это такое?!

Встал. Затравленно посмотрел по сторонам – улыбающиеся лица, ничего звероподобного. Мужики как мужики. Одеты пестро – так и что? На Востоке тоже одеваются пестро. Может, и не пираты?

– Кто вы? Что вам нужно? Где моя жена? Где я?

Люди вокруг снова заулыбались, кто-то захохотал, бородач оглянулся и негромко, но жестко приказал:

– Пошли вон! По местам! Нечего тут торчать!

Мужчины молча, не говоря ни слова, разошлись, не глядя на бородача. Похоже, что он имел тут непререкаемый авторитет.

Впрочем, здесь были не только мужчины. Олег заметил и пятерых женщин – крепких, почти не отличимых от остальной массы невооруженных людей. Только грудь, которую никак не скроешь под обтягивающей торс рубахой, выдавала их гендерную принадлежность.

– Хочешь знать, где находишься? – усмехнулся бородач. – Ну так слушай. Это рейдер «Синяя птица», а я – капитан Лайон. А ты теперь – мой раб.