Анатолий Дроздов - Интендант третьего ранга. Herr Интендантуррат

Соня пришла, когда он стал терять терпение. Плюхнулась на стул и положила голову на вытянутые руки.

— Устала, как собака! — сказала жалобно.

— Да еще голодная! — укорил Крайнев. — День не емши…

Соня глянула на него изумленно. Крайнев молча поставил перед ней миску горячих щей (он протопил печку), положил ложку и кусок хлеба. Пока она ела, он сидел напротив и смотрел взором строгого родителя. Когда миска опустела, он убрал ее, поставив взамен сковородку со скворчащей яичницей.

— Я столько не съем! — взмолилась Соня.

— Надо бы! — сурово сказал Крайнев. — Ладно, помогу…

Потом он напоил ее чаем и, войдя в роль, даже промокнул губки чистым полотенцем.

— Может, и спать меня уложишь?! — прыснула Соня. — Как деточку?

— Обязательно! — согласился Крайнев. — Только деточку надо раздеть.

— Ты что? — испугалась Соня. — Вдруг кто войдет?!

— Дверь на запоре, — успокоил Крайнев.

— Все равно… — застеснялась Соня.

— Вчера у нас получалось!

— Ночью. Сейчас день…

— Кто здесь врач? — Крайнев упер руки в бока. — Кто вчера совал меня в лохань и трогал за всякие места?

Соня вздохнула и стала медленно раздеваться. Время от времени она жалобно поглядывала на Крайнева, ожидая, что он передумает, но он не сжалился. Сбросив с себя все, она попыталась нырнуть под одеяло, но Крайнев перехватил.

— Деточку надо переодеть, — сказал строго. — Закрываем глазки и не подглядываем!

Он усадил ее на койку и начал с чулок. Соня догадалась, что происходит, и сидела смирно, кусая губы, чтоб не рассмеяться. Крайнев застегнул на ее талии пояс, прикрепил к нему резинки чулок, затем, бережно приподняв, надел панталончики. Соня не утерпела, приоткрыла левый глаз и, заметив кружева, тихо ойкнула. Крайнев погрозил кулаком. Бюстгальтер оказался в самый раз. Прикрыв это великолепие короткой рубашкой, в годы его юности называвшейся «комбинашкой», Крайнев отступил и критически оглядел творение своих рук.

— Можно смотреть? — робко спросила Соня.

— Рано! — осадил ее Крайнев.

Все так же не торопясь, он надел ей клетчатую юбку с поясом на широкой резинке, застегнул блузку. С ботинками пришлось повозиться — длинная шнуровка с непривычки давалась плохо. Соня в нетерпении заерзала, он успокоил ее, погладив по ножке. Остался завершающий этап. Достав из сумки карандашик помады, он подкрасил ей губы.

— Оп-ля! Готово!

Соня вскочила и торопливо стала себя осматривать, трогая то блузку, то юбку, то ботиночки.

— Зеркало бы!

— Эйн, цвей, дрей! — гнусным голосом волшебника из сказки произнес Крайнев и вытащил из-за шкафа зеркало. Соня уставилась в свое отражение и долго не могла оторваться, поворачиваясь то одним, то другим боком. На лице ее отражался такой сонм чувств, что Крайнев испытал неизъяснимую радость.

— Это все мне? — тревожно спросила Соня.

— У меня другой размер, — успокоил Крайнев.

— Откуда это?

— Купил.

— Давно?

— Недавно.

— Значит, любишь! — сделала вывод Соня. — И таился… Дать бы тебе! — она прошлась взад-вперед по комнате и присела на койку. — Ботинки великоваты.

— Снимай!

— Что ты! — испугалась Соня. — Это ерунда! Они такие красивые!

Несмотря на все возражения, Крайнев стащил ботинки. Глаза у Сони налились влагой и, когда та готова была излиться, Крайнев движением фокусника достал из мешка туфельки. В два счета они оказались на маленьких ступнях, и влага на Сониных глазах мгновенно высохла. Она вскочила и затопала по комнате.

— Не жмут?

— Нисколечки! Как ты угадал размер?

— Сердце подсказало, — Крайнев поднял с пола ботинки.

— Не смей! — Соня вырвала их и прижала к груди.

— Хотел поставить под вешалку, — засмеялся Крайнев. — Специально взял чуть больше — под шерстяной носок. Осень на дворе.

— Буду их по грязи носить?! — возмутилась Соня. — Старые починю!

— Господи! — Крайнев сел и взялся за голову.

Соня смотрела на него испуганно.

— Я тебе десять таких куплю! Завтра же! Ботинки она жалеет…

Взгляд Сони выражал удивление, и Крайнев развел руками:

— Хоть бы поцеловала…

Она с визгом бросилась ему на шею. Ботинки Соня не выпустила, они больно стукнули Крайнева по спине. Украсив его лицо следами помады, Соня спрятала ботинки в шкаф для одежды и закрыла дверцу на ключ. Крайнев только вздохнул.

— Подержи зеркало! — попросила Соня.

…Сначала она сняла блузку, затем юбку. Оставшись в нижнем белье, она долго рассматривала свое изображение, затем робко взялась за панталончики. Крайнев поощрил ее взглядом.

— Резинка хорошо держит, — заключила Соня, сняв панталоны и обследовав чулки. — Пояс не нужен.

— С поясом лучше! — возразил Крайнев и взглядом дал понять для чего.

Соня покраснела и кивнула. Но панталончики все же надела.

— Это немецкое? — спросила, щупая ткань. — Никогда не видела подобную красоту! — Не ожидая ответа, она села на койку и принялась рассматривать юбку с блузкой. — Появлюсь в этом, камнями забросают.

— Почему?

— Во-первых, красивая; во-вторых, еврейка; в-третьих, лучше всех одета. А самое главное — увела завидного жениха.

Крайнев хмыкнул.

— Да-да! — подтвердила Соня. — Меня больные каждый день спрашивают: к кому он ходит? Особенно интересуются мамаши с дочками на выданье.

— Почему у тебя?

— Считают нас родственниками. Ты нас сюда привез, устроил, наказал не обижать. А сейчас… Я не должна быть с тобой! Не свободна, муж в Красной Армии… Получается — сука… — Соня всхлипнула.

Крайнев хотел утешить, но в этот момент в дверь постучали.

— Говорила же! — вскочила Соня.

Крайнев отодвинул занавеску, глянул и побежал открывать. На крыльце стояла Настя.

— Сказали: ранили тебя! — радостно защебетала она. — Пришла проведать.

— Ерунда! — махнул рукой Крайнев. — Царапина…

— Поедешь домой? — улыбнулась Настя.

Крайнев покачал головой. Настя посмотрела на него снизу вверх, в глазах ее плеснулось изумление. Крайнев догадался, выхватил из кармана носовой платок и, чувствуя себя полным идиотом, стал торопливо стирать с лица следы помады. Внезапно взгляд Насти переместился за его плечо и застыл. Крайнев оглянулся. Позади стояла Соня. Как была: в одном белье, уперев руки в бока.

— Я пойду… — дрогнувшим голосом сказала Настя и сбежала с крыльца.

Крайнев догнал ее только за оградой. Жестко взял за плечи, развернул. По щекам Насти бежали крупные слезы. Он мягко отер их тыльной стороной ладони.

— Она не имела права! — зарыдала Настя. — Я первая тебя увидела!

— Настенька… — ласково сказал Крайнев.

— Первая! Первая! — топнула ногой Настя. — А она… Губы накрасила… У нее муж на фронте!

— Не все так просто, — вздохнул Крайнев.