Александр Михайловский - Призрак Великой Смуты [авторский текст]

Но в их руках была реальная сила – армия и тайная полиция. Поэтому открытое выступление против Энвер-паши и его соратников изначально было обречено на поражение. Можно, конечно, как это произошло год назад в России, довести армию и народ до революции и, воспользовавшись всеобщим возмущением, захватить власть, свергнув правительство «младотурок». Но только этот вариант требовал определенного времени на подготовку, а его уже не было. К тому же фронт, который с грехом пополам еще держала турецкая армия, в случае революции мог рухнуть, и всю территорию империи тут же оккупировали бы войска Антанты.

Следовательно… Следовательно, напрашивался другой вариант захвата власти – верхушечный заговор. Примерно такой, который совершили в январе 1913 года сами «младотурки». Тогда Энвер-паша собственноручно застрелил военного министра Назим-пашу, и «младотурки» свергли правительство Кямиль-паши.

После совещания в доме Мехмеда Вахидеддина началась подготовка к заговору. Одним из его организаторов стал Мехмед Ферид-паша, у которого было много влиятельных друзей и сторонников среди высокопоставленных чиновников и просто состоятельных людей.

По мере сил и возможностей в нем участвовал и я. Хотя моя скромная особа и имела сравнительно скромный чин в военной разведке, у меня, как у бывшего фронтовика, нашлось немало хороших знакомых среди военных. Из бесед с ними понял, что наша армия смертельно устала от затянувшейся войны. Дезертирство в частях приняло массовый характер. Аскеры и резервисты-редифы оставались в окопах лишь под угрозой смертной казни. Так долго продолжаться не могло. Достаточно было армии потерпеть очередное поражение, и…

Я с содроганием вспомнил дисциплинированные и прекрасно вооруженные части Красной гвардии, которые мне довелось увидеть в Крыму. До меня через моих коллег из военной разведки дошли слухи о том, что наши лазутчики обнаружили в Карсе знаменитого полковника Бережного, чье имя связывают с разгромом немцев под Ригой, и русского военного министра Фрунзе, а при них прекрасно вооруженный и дисциплинированный корпус Красной гвардии. Не так давно этот корпус железной рукой раздавил объявившую о своей независимости от большевистской России Закавказскую республику, и вот теперь он оказался на Кавказском фронте.

Из всего этого можно было сделать лишь один вывод – скоро на наши войска обрушится удар сокрушительной силы. И они вряд ли его выдержат. Немецкой поддержки уже не будет – бывшие наши союзники вышли из войны с Россией, и теперь стали лучшими друзьями русских, а Австро-Венгрия при немецкой помощи сейчас с увлечением доколачивает своего старого противника – Италию.

В общем, куда не кинь – всюду клин. Надо было срочно свергать власть «младотурок», пока еще существует шанс на то, чтобы заключить мир и спасти страну от грядущей катастрофы. Промедление было смерти подобно. Я воевал и видел смерть. Умереть мне лично было не страшно. В конце концов, все мы лишь случайные странники на этой земле, и рано или поздно Аллах призовет нас к себе. Но мне было страшно за свою державу, которая из-за ослиного упрямства кровавого маньяка Энвер-паши может быть ввергнута в пучину бедствий.

Подготовка заговора тем временем шла полным ходом. Было сформировано новое правительство, которое сразу же после свержения «триумвирата» направит полномочную делегацию в Петроград, чтобы начать переговоры с правительством Сталина о заключении мирного договора между Советской Россией и Турецкой империей.

Возглавить новое правительство должен был Мехмед Ферид-паша. Брат падишаха Мехмед Вахидеддин будет официально объявлен регентом. Он опубликует фирман, согласно которому «младотурок» объявят вне закона. Сами же члены «триумвирата» должны быть уничтожены в ходе захвата власти. Эти люди очень опасны и их нельзя оставлять в живых.

Сразу же после этого новое правительство арестует и отдаст под суд всех виновников и непосредственных участников армянской резни. Мы знали, что в составе русских войск есть армянские части, и мы рассчитывали хотя бы таким способом попытаться загладить вину перед теми, кого по приказу Энвер-паши безжалостно убивали и изгоняли со своих земель.

Но на душе у меня было неспокойно. Я чувствовал, что что-то идет не так. В конце концов я решил воспользоваться каналом связи, который, перед моим отъездом из Крыма дал мне бинбаши Мехмед-бей. Я отправил внешне безобидную телеграмму в Вену – телеграф, слава Аллаху, пока еще работал. Через несколько дней на мое имя пришел такой же безобидный ответ. А еще через неделю у входа в мечеть Сулеймание ко мне подошел неприметного вида мужчина, внешне похожий на жителя Бухары. Он назвался Саидом и передал мне привет от Мехмед-хаджи.

Гонец от бинбаши внимательно выслушал мой рассказ, изредка кивая, после чего задал несколько вопросов, по которым я с ужасом понял, что из узкого круга заговорщиков просочилась информация о подготовке к свержению власти «младотурок». Мне вспомнил вдруг пословица, которую я услышал в свое время от бинбаши Мехмед-бея: «Что знают двое, знает и свинья». И хотя меня немного покоробило упоминание нечистого животного, я лишний раз убедился в правоте этой пословицы.

– Что же нам делать, Саид-эфенди, – удрученно спросил я у посланца бинбаши. – Ведь, если «младотурки» пронюхают о заговоре, всем его участникам не сносить головы.

– Если пронюхают, то – да, скорее всего, именно так оно и будет, – меланхолично сказал Саид, перебирая четки. – У вас теперь есть только один выход – нанести удар первыми. Лучше, чтобы о времени и месте ликвидации «триумвирата» знали только те, кто должен это сделать. Вполне вероятно, что Мехмед Ферид-паша глубоко порядочный человек, но он может поделиться полученной от вас, Гасан-бей, информацией еще с кем-то, а тот – еще…

Было бы идеально поставить руководство заговора перед свершившимся фактом – Энвер-паша, Талаат-паша и Джемаль-паша мертвы, и все пути отступления отрезаны. И еще…

Саид жестом фокусника достал откуда-то – я так и не понял – откуда, свернутую в несколько раз бумажку.

– Это предварительные условия мирного договора между Советской Россией и Османской империей, – сказал он. – Не скрою, территория Турции будет несколько урезана. На одном из островов у входа в Дарданеллы мы хотим создать военно-морскую базу нашего военно-морского флота. Но это станет гарантией того, что ни один военный корабль Антанты не войдет в Проливы и не наведет стволы своих орудий на дворец султана.

– Саид-эфенди, – я осторожно взял у него бумажку и незаметно сунул ее в карман своего сюртука. – Вы правы, «младотурки» должны умереть. И это произойдет завтра. По моим сведениям, Энвер-паша намеревается провести у себя в военном-министерстве совещание, на котором будут обсуждаться меры по противодействию готовящемуся русскому наступлению. Начальник караула, который завтра будет охранять здание военного министерства – мой фронтовой друг. Часовые пропустят в здание моих людей, которые хорошо вооружены и готовы ценою своей жизни уничтожить кровавый «триумвират».