Александр Калмыков - Жаркий декабрь [авторский текст]

Комната мне досталась небольшая, тут до революции ютилась прислуга, но все необходимое для работы здесь поместилось. Небольшой стеллаж, набитый книгами, письменный стол, покрытый зеленым сукном, маленький диванчик, как раз на мой рост, на нем можно прикорнуть, когда заработаюсь допоздна. Больше всего места занимал огромный, еще дореволюционный сейф, открывающийся двумя ключами. Его содержимое манило как магнитом, но сначала я, верная своему правилу делать все по порядку, осмотрела этажерку. Тут были учебники по истории разных стран, очерки по современной политике, технические и военные справочники.

А вот теперь заберемся в сейф. Ого, да тут вся дипломатическая переписка. Послания президента США и британского премьера, письма наших дипломатов, ноты, справки, памятные записки, разведдонесения и уйма других документов. Это за что же на мою бедную голову столько всего свалилось-то? Одна опись двадцать страниц занимает. Этим бумажным морем целый наркомат занимается, а я должна одна во всем разобраться. А ведь еще недавно я и мечтать не могла о том, что проникну во все тайны современной политики. Но это еще цветочки, а вот притаившийся внутри большого сейфа второй, маленький, таит в себе немыслимые сокровища.

Дрожащими руками достала из него папку, открыла, и сразу ухнула в пропасть. Первая страница – «Причины распада Советского Союза». Только пришла в себя, новая стопка листов – «Влияние атомного оружия на международную политику». Чтение так засосало, что даже урчащий от голода живот не отвлекал. Только когда в пять вечера деликатно постучали в дверь и напомнили, что скоро обеденный перерыв, я заставила себя прерваться. Очень хотелось пролистать всю папку до конца, и посмотреть какие сюрпризы там еще хранятся, но титаническим усилием воли принудила себя отдохнуть. Да уж, первый раз с начала войны меня надо уговаривать пойти покушать. Запихав драгоценность в сейф, и заглянув под стол, не упала ли какая-нибудь бумажка на пол, я заперла кабинет и побрела вместе со всеми в столовую кремлевских курсантов.

Сослуживцы, а некоторых я уже знала в лицо, посматривали на мою военную форму и медаль уважительно. Только завотдела Царапкин бросал на меня искоса недовольные взгляды. Еще бы, толку от меня пока не было, а вот хлопот наверно выше крыши. Ну ничего, я к нему приставать со своими проблемами не собираюсь, у меня кроме него еще куча начальников имеется. Сам нарком, чьим полуофициальным помощником я являюсь, его зам Вышинский, который наш отдел курирует, Козырев – главный помощник Молотова, Валентин Бережков, ведущий американскую референтуру. Правда, из них я видела только последнего. Ну и конечно, я могу обращаться с просьбами к любому сотруднику отдела, да и вообще всего наркомата. Большинство из них, правда, сидит в другом здании, что не очень удобно.

Быстро покушав, я чуть ли не бегом ринулась обратно, сталкиваясь со всеми встречными, и снова погрузилась в изучение дикого мира будущего. Читая, даже забыла о том, что меня должны сегодня представить наркому, как вдруг он пришел сам. Открыв дверь с недовольным бурчанием, я тут же замолчала, так как с первого взгляда узнала Молотова. Мне его хотели представить, но увидев, как я вытянулась по стойке смирно, поняли, что в этом нет необходимости.

Вячеслав Михайлович сразу произвел впечатление человека вдумчивого и ответственного. Высокий лоб, очень умное лицо как у профессора или шахматиста, пенсне. А верхняя губа у него оказывается раздвоенная, такую называют заячья, вот зачем Молотов усы носит. Пока я невежливо рассматривала наркома, он прикрыл дверь, и сразу же взял быка за рога.

– Аня, у вас уже есть какие-нибудь мысли о нашем политическом курсе в будущем?

– Конечно, товарищ Молотов. Нам не нужно ядерное оружие.

– Вот как? – Его губы не растянулись в улыбке, но живые глаза весело блеснули.

– В смысле, его надо запретить во всем мире, – тут же поправилась я.

– Согласен, а как это сделать?

– Пока не знаю, тут главное Америку уломать.

– Хорошо, об этом пока рано говорить. По материалам вопросы есть?

– Да, товарищ Молотов, и очень много. Начнем с итогов войны. Почему Рузвельт отказал сицилийцам в признании независимости острова? Почему союзники оставили в покое фашистскую Испанию? Почему мы не помогли греческим коммунистам?…

– Хватит, хватит, – теперь Молотов уже рассмеялся. – Трясите своего благоверного, если кто-то и знает причины, так это он. Документации у вас достаточно?

– Нет, товарищ Молотов, но я разделила все запросы по группам: Что надо выяснить, что еще уточнить, каких материалов и статистических сведений мне не хватает. И еще я приготовила несколько рацпредложений.

– Интересно, покажите. «Внести изменения в школьную программу.» Так, отдадим в Наркомпрос. Это вероятно по истории?

– Не только по истории. Во-первых, теперь школьников надо учить английскому языку, а не немецкому. Кроме этого, добавить основы семейной жизни в старших классах и вузах. Еще, как я поняла, у нас мало грамотных экономистов, а ведь все руководители должны в экономике разбираться. И вот еще заявление – срочно нужно начать раскопки в Новгороде, там же тысячи берестяных грамот.

– Да вы хотя бы до весны подождите, зима на дворе. Да и немцев оттуда пока не выбили.

– А вы товарищ Молотов, сначала прочитайте, а потом критикуйте. Вот примерный график работ, как раз весной и начнут.

У меня были еще сотни «почему», но сначала требовалось прочитать как можно больше документов, чтобы составить общую картину происходящего в мире, а уже потом беспокоить наркомов. Так что на этот раз Молотов от меня легко отделался.

На следующий день, едва только я разложила карты и бумаги, как снова нагрянул нарком. Его сопровождал молодой помощник, тащивший две коробки из под обуви. Выложив таинственные подарки на стол, паренек убежал, а товарищ Молотов, пояснив в двух словах, что же это он приволок, тоже удалился, оставив меня разбираться с новым имуществом.

Хорошо, посмотрим. В первой коробке, самой маленькой, лежит толстенная стопка документов: Заграничный паспорт, ой я теперь самый настоящий дипломат. Красивое удостоверение сотрудника НКИД, его мне нужно все время носить с собой. Одноразовый пропуск в приемную Сталина, неужели и туда придется попасть? Еще один пропуск – для поездок по Москве во время комендантского часа. Так, а это что? Удостоверение сотрудника госбезопасности, с вложенной запиской, в которой рекомендуется пользоваться им только в крайнем случае. А почему у меня звание сержанта ГБ, соответствующее лейтенанту, я же не отношусь к командному составу? Ну что же, пороемся в уставах и наставлениях, полистаем. Ого, просто в ГУГБ «сержант» это самое маленькое звание. С этим понятно, смотрим дальше. Вот другое удостоверение, военфельдшера. Значит, кубики мне все же носить придется. А что, хорошо придумано, ведь никто обратит внимания на военного врача. Я буду такая же незаметная, как обслуживающий персонал. Правда немного перед Зоей неудобно. Она же выполняет обязанности старшей медсестры в госпитале, и по-хорошему ей давно должны были присвоить звание военфельдшера. Ну вот, опять я перед ней виновата.