Александр Калмыков - Жаркий декабрь [авторский текст]

– А с Литвой как же? – напомнил Мехлис.

– С ней ситуация намного сложнее. Напомню, что в отличие от эстонцев и латышей, охотно служивших карателями, но не осмелившихся после войны оказывать вооруженное сопротивление, литовцы еще долго устраивали теракты. Число литовских боевиков достигало десятков тысяч, а в Латвии и Эстонии счет шел только на сотни непримиримых. И еще у литовцев сильны реваншистские настроения. Они помнят, что когда-то владели многими русскими землями, в том числе всей территорией нынешней Белоруссии. Поэтому предлагаю большую часть Литвы воссоединить с Белоруссией, добавив также латышскую Селию, это левобережье Даугавы.

Сталин, стоявший у окна и, казалось, слушавший вполуха, стремительно повернулся.

– Опять Литбел создавать?

– Нет, не Литбел, Белоруссия останется Белоруссией. То есть формально мы исполним давнюю литовскую мечту, вот только официальными языками в республике останутся лишь русский и белорусский. А что поделать, – Аня картинно развела руки, – народов там проживает много. Поляки, к примеру, евреи. Но мы еще пять лет назад отменили официальный статус идиша и польского, и ничего страшного не произошло, никто не жаловался. Что же касается Мемеля то, разумеется, снова предавать его литовцам незачем. Ни малейшей благодарности от них мы все равно не дождемся. Зато с Мемелем Россия получит сухопутный коридор в Калининградскую область. Кстати, почему она такая маленькая?

Молотов, проводивший переговоры с англичанами о будущем разделе Восточной Пруссии, неожиданно закашлялся, и за него ответил Верховный. – Благодарю за замечание, товарищ Жмыхова. Но в этот раз мы не оплошаем, и оставим себе не меньше половины Пруссии.

Как только Аня уселась на место, Сталин, по привычке посасывая старую трубку, как бы между прочим спросил:

– А почему никто не поднимает вопрос о реформировании Грузинской ССР?

Вот тут и сказалась неформальная обстановка. Никто не впал в ступор, и сразу несколько человек захотело ответить. Быстро переглянувшись, по молчаливому согласию дали слово Молотову.

– Мы этим вопросом особо не интересовались, полагая его второстепенным.

– Напрасно, – покачал головой Верховный. – Поинтересуйтесь подробнее. Ведь Андреев сетовал, что после войны Грузия сильно распухла сверх своих естественных границ. Например, Карачай, ей нужен?

– Карачай отдавать незачем, однако, одну территорию все-таки можно отдать, – решительно возразил Мехлис. Главный комиссар страны всегда говорил только то, что думал, и никогда не скрывал своих мыслей. – Южную горную часть ЧИАССР действительно можно предать Грузии.

– Вы не совсем правы, – покачал головой Сталин. – Раздел Чечни произошел после выселения вайнахов, когда территория опустела. Но история показала, что массовое переселение народов неэффективно. Чуть правительство даст слабину, и переселенцы возвращаются обратно.

– Но мы не можем допустить повторения геноцида, – вскочил со своего места Шелепин и, не смутившись, твердо посмотрел в глаза Верховному.

– Верно, не можем, – кивнул Вождь. – Просто надо действовать строго по закону. К примеру, возьмем крымских татар. У них во время депортации было изъято десять тысяч винтовок и тысяча единиц автоматического оружия. Всех, у кого было найдено оружие, полагалось по законам военного времени расстрелять за измену, членов их семей отправить в ссылку, а детей отдать в детдом. Правда, тогда крымско-татарский народ фактически перестал бы существовать, но зато все строго по закону.

– Но теперь Крым вряд ли захватят, – не понял Мехлис. – Ишуньские позиции мы удержали, потому что все резервы немцам пришлось срочно перебросить на другой фронт, и ситуация на полуострове стабилизировалась. Да и до Кавказа немцы уже не дойдут, а значит, массовой антисоветской деятельности уже не будет.

– Но это же хорошо, что не будет, – не удержался от улыбки Меркулов. – А если в горах Чечни развелись банды, то им обязательно помогает местное население, а значит, нужно судить всех пособников. То есть все село, откуда бандиты получают продовольствие, можно отправлять в Сибирь. Вот тогда, рано или поздно, бандитизм сведется к нулю. Но, конечно, северную часть Чечено-Ингушетии, населенную русскими, обязательно нужно России вернуть. И не только левобережье Терека, но и Грозный.

– Верно, – подхватила Аня. – Конечно, гнать оттуда чеченцев никто не будет, но и создавать им особые условия тоже. Учебная программа для школ общая. Язык общения – один. А все преступления, совершенные против лиц других национальностей, должны рассматриваться как национализм, с соответствующими последствиями и для преступника, и для его родных, считающихся пособниками. Наверно, уголовный кодекс надо доработать, но главное, это не тяжесть наказания, а его неотвратимость.

Не успели перейти к следующему вопросу, как Железный Шурик поднял руку, желая высказаться:

– Вот сегодня товарищ Берия рассказывал о кимберлитовой трубке, – начал комсомолец, – и у меня появился вопрос по алмазам. Мы недавно обсуждали проблемы германской промышленности и скорую нехватку сырья у Рейха. Но, насколько мне известно, за последние годы в машиностроении резко возрос спрос на технические алмазы. Абразивы для шлифовки, инструменты для заточки сверхтвердых резцов, и прочее, без чего производство качественных деталей просто невозможно. Но дефицита алмазов в Германии не наблюдается, так откуда немцы их берут? Может быть, после захвата в Амстердаме значительного количества ювелирных алмазов их перетерли и использовали в промышленности?

– Нет, это было бы очень невыгодно. Поэтому голландские алмазы огранили и в виде бриллиантов продали в США, чтобы выручить валюту для покупки нефти и прочего сырья, – объяснил наркоминдел. – А поступают алмазы, в основном, из бельгийского Конго.

– Постойте, но ведь этот Де Бирс контролирует все алмазные рудники, а его владелец Эрнест Оппенгеймер – гражданин Великобритании.

– Все верно, – подтвердил Молотов. – Вот как раз через британский Каир их и везут, под видом посылок Красного Креста.

– Но… – запнулся, Шелепин, – разве Оппенгеймер не понимает, что это опасно? Конечно, Карл Маркс говорил, что при трехстах процентах прибыли нет такого преступления, на которое не рискнул бы пойти капиталист. Но ведь рано или поздно информация всплывет, и тогда владелец Де Бирса получит по заслугам.

Ничего он получит, – мрачно возразил Куликов, – Англичане покрывают его делишки, а у США нет сил или желания приструнить монополию. А вот от Германии Оппенгеймер получает сверхприбыль. Гитлер, по некоторым данным, платит Де Бирсу в тридцать раз выше рыночной стоимости, а это уже не триста, а три тысячи процентов.