Владимир Семибратов - Попаданец в юбке. Из инструкторов аэроклуба в лётчики-истребители Великой Отечественной войны

– А, старый знакомый, вспомнила Маша свой первый день пребывания в прошлом. Тогда вы летали вольготно. Сейчас не выйдет. Хенкель вплыл в прицел. Получи. Маша нажала гашетки. У Хенкеля вдребезги разнесло нос, вспыхнул левый мотор. Готов, горит. Поврежденный бомбардировщик, войдя в штопор, ушел к земле. Справа сверху – Мессер. Маша довернула вправа, ловя немца в прицел. Поздно. Её ведомый сработал быстрее. Мессершмидт, пораженный из всего бортового оружия ЛаГГ-3, взорвался в воздухе. Молодец, с первым тебя, Вася. Ослепительная вспышка озарила небо, тряхнуло так, что Маша едва не выпустила ручку управления. Перед глазами засверкали цветные пятна. Что это было зенитки, но они так не стреляют. А, поняла, на одном из бомбардировщиков взорвался боезапас. Короткий взгляд на приборы – все в норме, попаданий нет. Где ведомый, а вот он рядом. Мимо Маши прошел еще один пылающий Хенкель, по которому она для верности дала очередь из ШКАС-ов, но задела лишь хвост. Все воздушный бой закончен. Потеряв строй и сбросив для облегчения бомбы, оставшиеся бомбардировщики, огрызаясь из пушек и пулеметов, ушли на запад. Очередной авианалет отбит, можно возвращаться.

Во второй половине ночи погода испортилась. Небо заволокла густая низкая облачность. И этот вылет стал первым и единственным. Утром весь летный состав вернулся в деревню отдыхать, а вечером опять на аэродром. Но погода осталась прежней. Да, тут не полетаешь, думала Маша, глядя на небо, не погода, а «насморк». В прежние времена инструктором аэроклуба ее бы такое положение вещей сильно разочаровало. Но сейчас она была рада. Не летаем мы, не летают и немцы. При таких метеоусловиях бомбардировщикам в небе делать нечего. У нас то здесь еще ничего, только ветер, а вот над Москвой сплошной грозовой фронт висит. Так что эта ночь будет спокойной. Да и вчерашняя тоже прошла неплохо. Правда, три машины потеряли, но зато ни одного человека. Все трое живы и уже в полк вернулись, что бывает очень редко. На ее памяти первый случай. Из-за леса вынырнул ПО-2 и, сделав разворот против ветра, пошел на посадку.

– «Рама» вдруг услышала Маша чей-то крик, подняла голову и в лучах заходящего Солнца высоко в небе увидела немецкий самолет-разведчик.

– Все, засекли. – Произнес стоящий рядом с ней комполка. Не вовремя почтарик пожаловал.

Маша глянула на стоящего на летном поле связной ПО-2, потом на висящую в небе «Раму». Сейчас немцы заснимут посадку связника и поймут, что здесь аэродром. А там, жди гостей с бомбами. Эх, сбить бы разведчика, но как? Солнце коснулось вершин деревьев, и тут у Маши возник план.

– Товарищ майор, – Обратилась она к комполка. – Разрешите мне на немца поохотиться.

– Как? Майор Зябликов с сомнением покачал головой.

– Пока ты будешь высоту набирать, он тебя засечет и уйдет к линии фронта. У нас же ЛаГГи, а не МиГ-3.

– А я по-умному. – Не унималась Маша. – Ведь все равно ночью летать не будем.

– По-умному.

Комполка еще раз взглянул на кружащего в небе немца и махнул рукой – действуй.

В одно мгновенье Маша заняла свое место в кабине, запустила мотор и взлетела, взяв курс на запад, к линии фронта. В этот и состоял ее план. Если идти на перехват, набирая высоту над аэродромом, то немец сразу поймет, что это по его душу и успеет уйти. А так, ну, взлетел одиночный русский самолет и пошел в сторону фронта. Да мало ли зачем, не их это дело. Э, нет, как раз их. Отойдя километров на 15 от аэродрома, Маша стала набирать высоту. Мотор сильно грелся и урчал на критическом режиме. Лишь бы не запороть двигатель. Но нет, обошлось. Стрелка высотомера показала 4000 метров. Пора. Разворот. И вот уже ее ЛаГГ летит на восток, заходя со стороны Солнца. Курс перехват. А вот и «Рама» идет в лоб. Помня из Википедии, что Фонн Вульф 189 – крепкий орешек, Маша дала бортовой залп, и не зря. Результат превзошел все ожидания. У «немца» под корень срезало правое крыло. Он крутнулся в воздухе и беспорядочно вращаясь, понесся к земле. Маша глянула вниз. Рядом с падающим разведчиком раскрылся парашют. Значит, кто-то все-таки выжил. Эх, расстрелять бы его, как они Федю, да она не националистка. Пусть живет пока. До аэродрома недалеко. Немцем займется БАО, а ей пора на посадку.

Немецкого летчика поймали, причем при весьма комичных обстоятельствах. Большая высота прыжка и сильный ветер сделали свое дело. Приземлился он в ту самую деревню, где был расквартирован авиаполк. Причем не абы куда, а на крышу куряткика, которую с успехом и проломил, провалившись во внутрь. В результате, когда бойцы БАО сняли немца с нашеста и вывели на свет божий, видок у него был еще тот. Смеялись все, и очень долго. Но смех смехом, а на допросе пленный немецкий летчик показал, что был застигнут врасплох неожиданной атакой русского истребителя, зашедшего со стороны Солнца, и считает, что сделано это было весьма профессионально.

Данное признание Машу очень порадовало. Получить похвалу от своих – это еще куда ни шло. Попросту говоря, норма. А вот заслужить признание врага – дорогого стоит. И тут она впервые подумала о награде. Раньше было как-то не до этого. Боевые вылеты, переобучение на новые машины, опять боевые вылеты. Сплошная, отнимающая силы и время круговерть. Не до размышлений как-то. Но тут выдалась свободная минутка в связи с нелетной погодой. Есть время немного подумать, помечтать. И, действительно, почему бы и нет? Шесть сбитых – это ведь уже счет. Так что, возможно в скором времени, а впрочем будущее покажет. Не за награды воюем. Ради жизни на земле. Причем не в каком-то метафорическом смысле. А в прямом. Ведь победи Гитлер в этой войне, и все, конец. Черная тьма опустится над миром на многие сотни лет. А может быть навсегда. И в том, что этого в конечном итоге, не случилось, есть теперь и ее заслуга. Хоть маленькая, но есть. Так что воевать надо, а не о наградах думать, поправила себя Маша. Хотя с наградами все же приятней. Не для того ли их и придумали.

Время шло, положение под Москвой все ухудшалось, а обстановка на фронте менялась ежедневно и ежечасно. В этих условиях были особенно важны оперативные разведданные, предоставить которые в режиме практически реального времени могла только авиация. Конечно, авиаразведкой в течение всей войны занимались специальные самолеты. Но когда их не хватало к ней подключали обычных летчиков-истребителей. Подобное произошло и с Машей. Незадолго до 16 октября 1941 года, черного дня обороны Москвы, когда город висел буквально на волоске, ее вызвали на КП. Только что передали сводку Совинформбюро и комполка был чернее туши. Значит так, Маша, полетите на разведку вот в этот квадрат, с металлом в голосе произнес майор Зябликов. Необходимы данные об обстановке в этом районе. Выполнить надо все четко и быстро. В бой не ввязываться, себя не обнаруживать. Сведения нужны в кратчайший срок. Все, Маша взглянула на карту, прикинула что к чему. Товарищ майор. – Обратилась она к комполка.