Андрей Величко - Инженер. Золотые погоны

Ладно, при Сталине выбор трехдюймовки был оправдан – при стрельбе бронебойными снарядами она могла быть использована как противотанковая, что как-то компенсировало меньший вес снаряда. И совсем уж в тему – когда в сорок первом вдруг выяснилось, что производство бронебойных снарядов к трехдюймовкам практически не развернуто, что сводило на нет их противотанковые возможности, нарком Ванников сел как миленький! Вместе со своими ближайшими помощниками. Потом, правда, Ванникова выпустили, видно, догадался в свое время прикрыть зад каким-то документом, а вот помощникам так повезло далеко не всем.

Но ведь тут у Японии, равно как и у всех прочих вероятных противников, отродясь не было танков! Откуда же тогда вообще взялась эта пушка?

Мне стало даже интересно – принимали ее на вооружение те же люди, что и запрещали фугасный снаряд, или это были независимые друг от друга группы доброжелателей? Действительно, надо разобраться – не исключено, что в процессе этого на свет вылезут и другие, не менее интригующие эпизоды…

Когда кончился январь девятьсот третьего, я с удивлением стал ловить себя на том, что малость нервничаю. До войны оставалось меньше года, а у нас, на что ни глянь, ситуация от «ну, что-то такое вроде есть» до «конь не валялся». Отговорки самому себе «так раньше и того не было!» действовали слабо – мне почему-то хотелось, чтобы все прошло как лучше, а не как всегда.

Везде успеть физически не могли ни я, ни Гоша, ни наши люди – постоянно что-то всплывало, наподобие истории с пушечными снарядами. Но на трех ключевых направлениях я обязан был держать руку на пульсе. Ключевыми были признаны подготовка к смене императоров (ну, тут у меня была сверхэнергичная помощница, как бы даже не начальница), обеспечение обороны Ляодунского полуострова и идеологическая работа. Причем последняя по важности ничуть не уступала двум другим. Ведь действительно, ну чего такого особенного произошло на Дальнем Востоке в нашей истории? Без котлов, окружений и особых потерь наши отошли менее чем на пятьсот километров. Да по меркам сорок первого года это блестящая виктория! А что флот утопили, – так, чай, не в первый раз, да и не весь он утоп, кое-что осталось…

Но общество восприняло это как сокрушительное поражение и возмутилось – точнее, не само возмутилось, ему сильно помогли. Ну а мы сейчас силами обеих спецслужб и информбюро готовились помочь в прямо противоположном направлении.

Каждый действовал на участке, где чувствовал себя лучше всего.

Вчера Беня скорбно сообщил мне, что только прибежавший в Лондон из сибирской ссылки Лев Троцкий слег с тропической лихорадкой, и он, Беня, сильно подозревает, что медицина окажется бессильна. Некто Азеф был просто найден в канаве с дыркой в голове, скорее всего от пули. Гершуни ни с того ни с сего утонул, катаясь на лодке… А Израэль Гельфанд, более известный в наше время под фамилией Парвус, вдруг необычайно увлекся проезжей французской журналисткой. Ну, тут Татьяна превзошла саму себя – ее «журналисткой» даже я чуть не увлекся, куда там было устоять какому-то Парвусу! У Владимира Ильича Ульянова появилась секретарша, причем по фамилии отнюдь не Крупская – эту я лично не видел и сам сказать ничего не могу, но Татьяна твердо заявляла, что Наденьке ничего не светит.

По прессе работали дружной командой. Были определены наиболее влиятельные газеты и журналы. Затем информбюро пыталось подружиться с их руководством, и иногда получалось – так, например, в «Ниве» у нас были очень хорошие связи, в «Санкт-Петербургских ведомостях» неплохие и в «Московских» тоже. Некоторые издания, например «Коммерсантъ», мы просто купили. Ну а на тех, с кем подружиться не получалось, Танины девочки начинали искать и создавать компромат. Шестерка тем временем изучала распорядок дня и привычки объектов, места, где они любят появляться, их друзей и недругов… Шла нормальная работа. Как раз на сегодня у меня было запланировано послушать доклад директора информбюро, чем я и занимался.

– Таким образом, – подытожил Костя первую часть своей речи, – вот список изданий, сотрудничество с которыми на сегодняшний момент представляется невозможным. Вот кадровые списки, для Бени и э-э-э… Татьяны Викторовны.

Тут надо заметить, что вообще-то все посвященные хоть в какие-то тайны мою «шестерку» таки побаивались. Константин Аркадьевич в этом смысле оказался исключением, но зато он почему-то до дрожи в коленках трусил не то что при виде, но даже при упоминании Татьяны.

– Вот тексты ваших песен, они доработаны в соответствии с возможными потребностями, в нескольких вариантах, – продолжал директор. – Про исполнение есть договоренность с Шаляпиным.

Не так давно я дал ему тексты и ноты, где вместо явных анахронизмов стояли троеточия, и задание привести их в пригодный к исполнению вид. Быстро пролистав тексты – «вставай, страна огромная», «бьется в тесной печурке огонь», «Найденов дал стальные руки-крылья» и так далее, – я отложил папку для вдумчивого изучения и кивнул – продолжайте.

– По поводу агитаторов, – взял другую папку Костя. – Я бы вообще предложил исключить слова «агитация» и особенно «пропаганда» из широкого хождения. Ведь та же пропаганда – это распространение не вообще сведений, а только нужных. К сожалению, слово «информатор» тоже имеет негативный оттенок, так что я предлагаю нейтрально назвать их «георгиевцами». Их цель – нести свет культуры в массы. Кстати, отец Пантелеймон положительно отнесся к этому проекту и готов задействовать свои связи в здоровых силах церкви. Ориентировочно будет подготовлено около двух тысяч наших сотрудников, и предполагается участие нескольких сот священнослужителей разного уровня. Им нужны детекторные приемники, как минимум один на троих. То есть потребное количество – до тысячи. Далее, нужно не менее двух сотен дискофонов с набором пластинок, для работы в крупных селах. И как минимум двадцать, а лучше пятьдесят кинопередвижек-библиотек. По Волге и Оке пустить оборудованные для этих целей пароходы. Это в основном для работы в провинции, в столицах своя специфика…

Да уж, чего-чего, а специфики тут хватает, подумал я.

– Нужна партия, – продолжал Константин, – которая будет иметь своей целью борьбу за интересы рабочих и крестьян, как экономические, так и политические. Предполагаемое название – «Российская рабоче-крестьянская партия».

Что за бред, чуть не ляпнул я, но вовремя прикусил язык. А действительно, чем плохо? Нет конкретики, так ведь она здесь действительно не нужна! Зато любой возможный изгиб генеральной линии имеет объяснение прямо в названии – так будет лучше рабочим и крестьянам, ясно? Название легко запоминается, аббревиатура тоже ничего…