Андрей Величко - Инженер. Золотые погоны

Ладно, это все лирика, а нам в таком месте будет проще спрятать базу подводных лодок, подумал я, наблюдая за работами в маленькой бухте южнее города. База еще достраивалась, но якобы мой дворец с хозяйственными постройками, а на самом деле жилые и служебные помещения базы, был готов. Я прошелся по пустым еще комнатам – все нормально, хороший домик, и сам бы в нем пожить не отказался…

У «дворца» уже имелся комендант, который после моего обхода спросил, будут ли какие-нибудь замечания или пожелания.

– Замечаний нет, – сказал я, – а пожелания… Знаете, заведите тут пару кошек – с ними база будет смотреться куда уютнее.

Следующий месяц прошел в непрерывной текучке – вроде и не делаешь ничего глобального, а все равно занят с утра до вечера… Наконец настало Рождество, а за ним и новый, тысяча девятьсот четвертый год.

Алексеев бомбардировал царя телеграммами о необходимости превентивного удара по японцам – я был в курсе этого, так как почти год назад в составе шестого отдела появилась линейная группа, задачей которой было внедрение наших людей на всех ключевых пунктах почтовой и телеграфной службы Маньчжурии и Квантуна. Царь, хоть и будучи не особого ума человеком, все же на такую дурость, как нападать первым, не соглашался ни в какую. Шел оживленный обмен депешами, а флот пока выделывал какие-то странные манипуляции. В начале января они чуть ли не всем составом сплавали к Эллиотам и обратно, совершенно непонятно зачем. Отработки никаких задач не было, стрельбы не проводились… Обошлось почти без потерь – только столкнулись два миноносца да несчастный «Севастополь» опять поимел какие-то неприятности с машинами, так что в Артур он еле приполз на шести узлах. Вообще этот свежепостроенный броненосец сильно напоминал мне дешевый китайский мопед, из тех, что продаются во всяких «Ашанах». Вот он, новенький и блестящий, оказывается в руках восхищенного поимевшего такую классную вещь за такие смешные деньги владельца… Вот владелец прямо из магазина тащит его в ремонт, потому как своим ходом он не способен доехать даже туда… вот очередной обычный ремонт плавно перерастает в капитальный… и наконец мопед обретает свое законное место на помойке, имея на одометре хорошо если трехзначную цифру.

Кстати, пока мореманы таким образом развлекались, нам было не до смеха – а вдруг японцы догадаются ударить именно сейчас? Авиаразведка велась непрерывно, мы потеряли три машины и одного летчика – над морем у него отказал двигатель, и примчавшийся через сорок минут на место падения «Гера» выловил из воды умершего от переохлаждения пилота…

Но обошлось, флот вернулся, а японцы так и не напали.

Наконец пришла радиограмма от Гоши – Николаю надоела переписка с Алексеевым, и он удовлетворил очередную его просьбу об отставке с поста наместника. Новым наместником назначен Гоша, он уже выезжает на заранее приготовленном поезде. Вместе с ним едет Макаров, тем же указом назначенный командующим Тихоокеанской эскадрой. Генерал-лейтенант Найденов становится первым заместителем наместника и начальником Квантунского Особого отдела – контрразведывательной структуры с весьма широкими правами, образованной на базе следственного отдела Комкона. Выделенные сотрудники едут тем же поездом. Ожидаемое время прибытия – восьмое февраля. То есть высочество таки форсировало события, столь резкие телодвижения мы планировали на март – апрель…

В следующей радиограмме (понятно, в дороге скучно) Гоша описал подробности ознакомления Николая с моей фонограммой – как и положено настоящему произведению искусства, она не оставила слушателя равнодушным. В результате император без всяких колебаний подписал следующий приказ…

Генерал Стессель назначается административным комендантом Порт-Артура. В той же бумаге – перечень обязанностей коменданта, и тоже подписанный лично императором. Перечень короткий – комендант обязан поддерживать чистоту и порядок на улицах вверенного ему города и обеспечивать бесперебойную работу ассенизационной службы. Все остальное – компетенция военного коменданта Квантуна, которым назначается генерал Смирнов.

Двадцать шестого января я не находил себе места. Правда, в результате полученной информации о своей отставке Алексеев поубавил активности, и на внешнем рейде теперь никого не было. Да и японцы пока не заявляли о разрыве дипломатических отношений, но мало ли, вдруг теперь они решатся напасть и так… Вся авиация была переведена на повышенную готовность. Но японцы не напали ни двадцать шестого, ни двадцать седьмого. Потом начала портиться погода, и к первому февраля разыгрался настоящий шторм, который продолжался почти неделю. Шестого он начал стихать, и тут пришла депеша – самураи заявили-таки о разрыве отношений! Значит, завтра следует ожидать предложения всем подданным Японии покинуть Порт-Артур, а через пару дней – война, это если все пойдет как у нас…

Я чувствовал себя не очень хорошо, похоже, ухитрился-таки простудиться… А тут еще флот начал опять проявлять какую-то непонятную активность вроде подготовки к смотру. Вообще-то по-хорошему надо было сходить к Старку и узнать, что происходит, но он же еще не получил бумаги о моем назначении и полномочиях, для него я пока просто авиационный комдив… да и знобит меня что-то уж очень сильно, тут надо не по адмиралам бегать, а выпить чаю с медом и пропотеть как следует. Но только все же лучше не в своем поезде, а на центральном аэродроме, там у меня тоже есть резиденция. Раз уж события переходят в решающую фазу, надо быть поближе к тем, кому в случае чего именно я должен буду отдавать приказы, то есть к летчикам. А послезавтра приедет Гоша, и будет совсем как у Некрасова – «вот приедет барин, барин нас рассудит!».

С такими мыслями я гнал свою «Оку» по петляющей между сопок дороге на центральный аэродром. Несмотря на шипы, на скользкой дороге машину постоянно заносило, в свете фар мелькали редкие снежинки.

Я тогда еще не знал, что война начнется через несколько – не дней, а всего лишь часов…

Та-а-к, что это я вижу? Кажись, потолок… причем даже без очков можно разглядеть, что довольно низкий. Ну-ка, вбок посмотреть… блин, тошнит-то как и выдыхать противно, наверняка хлороформом травили – я этот запах с молодости помню, когда после падения на первых гонках почти месяц в больнице валялся. Под старость, значит, опять туда же… А тут вроде что-то похожее на девушку сидит… ага, зашевелилось.

– Георгий Андреевеч, вы очнулись?

– М-м-м… вроде да. Очки мои где?

– Вот… подождите, я вам надену… так нормально?

– Ну вы же их не кверх ногами одели, значит нормально…