Андрей Величко - Инженер. Золотые погоны

Явившийся по вызову Беклемишев начал возмущаться сразу после отдачи рапорта. Мол, какой красивый план был – минировать подходы к Сасебо и Нагасаки! А вместо этого опять поход на пределе дальности в Йокосуку, где народ уже пуганый…

Интересно, подумал я. Если бы у меня уже был мундир канцлера и я сейчас был бы в нем, а не в своем потертом джинсовом костюме со следами недельного перелета, беседа началась бы так же или несколько по-другому?

– Это мы с вами сейчас обсудим, – обнадежил собеседника я, – а пока просветите меня – есть ли в Находке хороший портной? То, что во Владике есть, я знаю, но мне предпочтительнее здешний.

– Есть, – несколько растерянно отозвался тезка Налетова, – а какое это имеет отношение к теме нашей беседы?

– Да так, мне почему-то кажется, что мундир контр-адмирала отличается от вашего не только погонами. Вот, я тут вам интересную бумажку захватил, почитайте…

Я подал ему настоящий (то есть Гошин, а не мой) императорский указ о присвоении капитану второго ранга Беклемишеву внеочередного звания.

– Несколько запоздалый указ, не спорю, – пояснил я, – но предыдущий император был просто не в курсе того, что у России есть подводный флот, и поэтому никак не реагировал на ваши мартовские подвиги. А нынешний очень даже в курсе и считает, что командующий имперским подводным флотом должен ходить в соответствующих чинах. Так что пишите представления на всех остальных, до каперанга включительно, я им и сам прекрасно присвою… А теперь вернемся к нашим нагасакам и екосукам. Ну, заблокировали бы вы Сасебо, так япы еще куда-нибудь приткнулись бы. А теперь-то они уже там! И если загадить подходы минами именно сейчас, то никто и не убежит, даже если захочется. А наверняка захочется после первого же налета нашей дальней авиации… Просто – раскрою вам тайну – эта авиация сейчас состоит всего из трех самолетов, один из которых к тому же не бомбардировщик. А по заблокированной бухте они смогут отработать и несколько раз. Когда сможете выйти в море? И давайте вместе к вашему портному сходим, мне, судя по вашим возмущенным взглядам, это тоже не помешает.

Сражение в Желтом море, хоть мной и не планировалось, но создавало хорошую предпосылку для дальнейших действий. Дело в том, что в нем впервые были применены в боевой обстановке самолеты-снаряды, запущенные с «Мономаха» и с него же наводимые. Пустили три штуки. Два промахнулись, один ударил в борт «Фудзи» – это такой японский броненосец. Единственный результат – он перестал стрелять, но даже не потерял ход! То есть триста килограмм тротила, летящие со скоростью под двести, не пробили броневой пояс. Навести же снаряд так, чтобы он падал сверху, при управлении с находящегося в пятнадцати километрах «Мономаха» было нереально, а пытаться подойти ближе – самоубийственно. Но теперь ближайшие два дня я собирался потратить на установку в привезшую меня сюда «Кошку» аппаратуры радиоуправления. То есть самолет-снаряд стартует издалека, километров сорок летит на автопилоте примерно в сторону цели, а над ней оператор в заранее прилетевшей туда «Кошке» берет управление на себя… Плюс к этому две недавно прибывшие во Владик «Кошки-Мурки», то есть морские, с поплавками и быстросъемными консолями крыльев, были последней модификации, с дополнительными баками.

Так что теперь появилась возможность бить с воздуха не по пустым или полупустым базам японцев, а по набитым под завязку ремонтирующимися кораблями…

Перед визитом к портному я зашел на узел связи и посмотрел новости по отряду Вирениуса. В данный момент он находился по ту сторону Японии и пребывал в раздумьях – с какой стороны огибать остров Хоккайдо? Я отправил два приказа – привезшей меня «Кошке» срочно вылететь на разведку – нет ли между Японией и тем Хоккайдо Уриу или, не приведи господь, Камимуры? Хоть и не должно быть, но лучше подстраховаться. И второй, на сопровождавшую отряд «Машку» – слушать эфир и по сигналу с самолета вести отряд напрямую, перед этим отпустив американский угольщик. Подумав, отправил третий – сразу после прохода через пролив крейсеру «Алмаз» покинуть отряд и идти во Владик на максимальной скорости. Мне понравился этот кораблик, и я уже нашел ему неплохое применение, так что пусть поспешит…

Что делать с остальными судами эскадры – я еще не решил. «Смоленск» с его абсолютно ненужными во Владике снарядами надо как-то переправить в Артур – ну, это будет отдельная операция. Да и Курилы пора захватывать, сбежавший из Индийского океана Одуванчик на подходе. А потом, наверное, так и оставить «Ослябю» в составе ВОКа – ибо он все-таки больше крейсер, чем броненосец.

После узла связи я наконец отправился к портному. Им оказался пожилой еврей, прельстившийся на сильно повышенное жалованье и согласившийся ради этого два года безвылазно просидеть на закрытой базе. Но деньги-то деньгами, однако и поработать ему тоже иногда хотелось! Но с этим в силу малочисленности и непритязательности местного гарнизона было как-то не очень, так что мой приход он встретил с энтузиазмом. Когда же портной уразумел, что ему предстоит сшить мундир государственному канцлеру, и это канцлер – вот он, прямо тут и стоит в каких-то потертых синих тряпках – это надо было видеть! Единственно, что несколько смущало готового немедленно приступить к работе и выдать шедевр мастера – полное непонимание того, как этот самый шедевр должен выглядеть… Но тут я ему помог. Напрягши память и художественные способности, я за полчаса смог достаточно подробно объяснить, как выглядел Штирлиц. Вот мне как раз такое, пояснил я. Что за повязка на рукаве? Красная, вот тут белый круг в черной окантовке, внутри… э-э-э… буквы «ГК». И когда мне можно будет покрасоваться в обновке? Всякие побрякушки на мундир – вот они (с этими словами я достал сделанные еще в Георгиевске листья, молнии и прочее).

Договорившись, что завтра надо будет зайти на примерку, а послезавтра, возможно – уже за мундиром, я счел свои дела на сегодня почти завершенными – оставалось только поужинать. На вопрос, где тут кормят, оперативный сказал, что ужин будет доставлен в мои апартаменты по первому требованию, что возбудило во мне нехорошие подозрения.

– А что, личный состав базы всегда питается там? – поинтересовался я. – Вон у вас на стене распорядок, там написано, что ужин в двадцать тридцать. Сейчас двадцать двадцать, так что куда мне идти?

Столовая, под которую был задействован холл «дворца», оказалась столь же неуютной, как и остальные помещения. Но зато кормили там здорово, я с трудом превозмог искушение не отказаться от третьей порции лосося… Так что не все плохо, подумал я, с некоторым трудом направляя свой обожравшийся после недельной сухомятки организм на второй этаж.