Александр Баренберг - Голем из будущего. Последний поход Мессии [СИ]

Ну а надежды на помощь в проведении в жизнь дальнейших планов я связывал с местной еврейской общиной. Поэтому откладывать дело в долгий ящик не стал. Прихватив с собой верного Цадока (для быстрейшего налаживания контакта), доктора Иосифа ибн Акнина (для придания солидности собственной фигуре, которую сопровождала такая известная личность), а также всего буквально парочку бойцов охраны (выбрал самых молчаливых, проинструктировав их на тему опасной для здоровья болтовни дополнительно), отправился не в сулящие разнообразные наслаждения припортовые притоны, а прямиком в еврейский квартал. Благо тот располагался неподалеку, в каких-то трех сотнях метров севернее (если просмотренные мной накануне во время «побывки» в будущем картографические сервисы не соврали). И действительно, поднявшись по почти прямой (по меркам средневекового города) дороге, берущей начало у недостроенного моста, пересекли зерновой рынок, пустой ввиду уже довольно позднего времени и около церкви св. Лоуренса обнаружили искомое.

Еврейский квартал Лондона представлял собой два десятка плотно прижавшихся обширными дворами друг к другу больших двух и даже трехэтажных каменных домов, внушающего надежность и безопасность вида. Впрочем, лишь внушающего. Во время памятного многим местным жителям погрома тысяча сто восемьдесят девятого года, произошедшего во время коронации Ричарда Львиное Сердце, брата нынешнего короля, крепкие стены не особо помогли обитателям квартала. Общего забора, отделяющего чуждую христианским горожанам общину от остального города тут пока, как и в Мюнхене, не имелось, его возведут городские власти позже. Однако дворы надежно огораживались высокими прочными стенами. В остальном обстановка от окружающей почти ничем не отличалась и понять, что находишься в еврейском квартале можно было лишь обнаружив мезузы [2] Мезуза – прикрепляемый к внешнему косяку двери в еврейском доме свиток пергамента, свернутый и помещенный в специальный футляр, содержащий часть текста молитвы «Шма». на дверных косяках и изображения семисвечника на калитках.

Солнце еще не зашло, однако калитки домов оказались крепко запертыми. Видимо все, кому положено, уже завершили свои дневные дела и вернулись под родной кров, готовясь к ужину. Чужих же здесь явно не привечали. Пришлось нагло стучать в двери ближайшего дома.

Объяснились быстро. Родной язык, присутствие известного, кажется, в любой точке средневекового глобуса Цадока и рекомендательные письма сделали свое дело. Уже через считанные минуты мы сидели на почетных местах в обеденном зале дома главы лондонской общины, почтенного Шауля. По совместительству (и соответствующему указу ныне уже покойного короля Ричарда) занимавшему также должность главы специального еврейского казначейства, равно как и ответственного за всех английских евреев, насчитывавших, если исторические источники не наврали, почти десять тысяч человек. Ричард Львиное Сердце, даром что считался тупым воякой, тем не менее сообразил, что гораздо проще выбивать бабло с одного, расположенного под боком лица, чем отжимать ту же сумму по отдельности с десятков разбросанных по всей стране еврейских общин. И переложил эту функцию на главу лондонской общины, создав для этой цели особое еврейское казначейство. Наследовавший брату, сложившему голову под безвестной французской крепостью, Джон порядков менять не стал.

Об этом и многом другом и шла речь на затянувшемся далеко за полночь ужине. После того как немного растаял лед, сковывавший беседу незнакомых до сих пор людей (чему сильно способствовали рекомендательные письма от Маймонида, присутствие его любимого ученика и пара бочонков выдержанного флорентийского, предусмотрительно прихваченного нами с корабля), то жалобы на печальную судьбу английской общины потекли рекой. Обгоняя даже потоки вина, активно разливаемого по искусно выделанным из рога, обрамленного серебряным литьем, кубкам. Англия действительно шла «впереди планеты всей» в области практического антисемитизма, так что жалобы имели под собой все основания. Старейшины общины поведали и об обвинениях в ритуальных убийствах, так называемых «кровавых наветах», случавшихся весьма регулярно уже более полувека и оканчивающихся погромами, а иногда и показательными казнями. И о печальной судьбе евреев Йорка, где, через год после коронации Ричарда осажденные в башне члены общины покончили с собой, чтобы избежать издевательств и казни. Тяжелейшие налоги и неожиданные поборы на этом фоне смотрелись мелкими шалостями.

За всем этим просматривался отнюдь не религиозный фанатизм, а первые проявления печально знаменитого в последующие века типично английского бесчеловечного прагматизма. Организаторов всех этих бесчинств интересовало лишь одно – деньги. Умело запугивая евреев путем распространения ложных обвинений, натравливающих на них массы простонародья, создавая атмосферу постоянного преследования, английская аристократия во главе с королем добивалась беспрекословной выплаты баснословных налогов, самых высоких в Европе. Ведь единственной «защитой» общины являлся сам монарх, прямыми подданными которого были объявлены все английские евреи. И им приходилось платить, сколько скажут.

Выслушав вышеупомянутые стенания, я принял мрачно-отсутствующий вид, соответствующий кандидату в Мессии и живому пророку (а кое-что обо мне уже нашептали Шаулю и его приближенным Цадок с Иосифом, в перерывах между возлияниями) и скупо обрисовал нерадостное будущее местной общины. Вкратце моя речь сводилась к следующему: никакого будущего у нее не имеется в принципе. Постоянно испытывающие затруднения с финансами короли все сильнее будут душить ее поборами, приученный во всем обвинять евреев народ начнет осуществлять погромы уже по своей инициативе, даже вопреки указаниям «сверху». И так куцые права евреев сократятся до минимума, занятие торговлей будет окончательно запрещено. А выжав все соки из евреев и найдя им замену в финансовых делах в лице тамплиеров и ломбардцев, английское правительство через каких-то девяносто лет и вовсе укажет ненужной более общине на дверь. Первой в Европе изгнав евреев со своей территории и показав пример другим. Про то, как «англичанка будет гадить» в последующие века, включая заложенные ею «бомбы» при создании государства Израиль, я говорить уже не стал. И того, что сказано, оказалось вполне достаточно, чтобы вогнать хозяев в глубокое уныние.

Ну а после напрашивающегося вопроса: «Что же делать?», сопровождаемого еще более горестными, чем ранее, стенаниями, многозначительно промолчал, чтобы не ввязываться в непременно последующую за ответом бурную дискуссию с религиозным подтекстом, в котором я был откровенно слабоват. Вместо меня ответ дал «выдрессированный» уже по этой теме Цадок: возвращаться к истокам, вновь собравшись вместе из рассеяния. Я же продолжал с солидным видом отмалчиваться на протяжении всего обсуждения, таки последовавшего за провокационным, с точки зрения религиозной традиции, тезисом. Огонь на себя приняли ибн Акнин с купцом, гораздо более подготовленные к подобным словесным баталиям. А уж аргументами для спора я их за прошедшее после нашего знакомства время снабдил достаточно. И лишь когда разговор перешел к обсуждению практических действий, снова взял слово…