Михаил Алексеев - Воскресное утро. Решающий выбор

По факту объекты показались лишь после второго налета. На земле, чадящей пожарами, черной от разрывов тысяч бомб, показались серые, с остатками маскировки, прямоугольники бункеров. Вот тогда бомбардировщики стали производить бомбометание тройками, стараясь попасть в цель. Вокруг объекта образовалось огромное колесо самолетов.

Голованов, проходя над целью, видел воронки, похожие на котлованы, от близких разрывов к бункерам тяжелых авиабомб, видел и следы попаданий. Но он не знал, достиг ли его удар цели? Он просто на это надеялся.

4 июня 1942 года.

Восточная Пруссия

Егоров, накренив самолет в вираже, осматривался. Сзади, на востоке вставало солнце, подсвечивая длинную колонну разнотипных бомбардировщиков, идущих строем девяток на запад, в темное небо. Такого количества бомбардировщиков Николай не видел никогда. И если бы не десятки тонн бомб, пока еще спящих в фюзеляжах самолетов, можно было бы сказать, что они несут на своих крыльях солнце. Смотрелось весьма символично: советские летчики, как Прометеи, несли свет в темноту запада. Еще символичней было то, что почти год назад из этой темноты навстречу солнцу летели такие же колонны чужих самолетов, неся на своих крыльях смерть.

Полк прибыл на Западный фронт десять дней назад. Аэродромом базирования был выбран «Минск-1». В принципе, Николай должен был остаться в Вязьме. Все же основными летчиками реактивных машин были инструкторы и закончившие двухлетнее обучение молодые лейтенанты. Но! Красавин решил, что учеба учебой, а война войной. Мало у лейтенантов боевого опыта. Мало! И тут преимущество в налете на реактивных машинах значения не имело. Поэтому командирами звеньев полетели инструкторы, ведущими пар – летчики, прошедшие переподготовку с поршневых машин, но имевших боевой опыт. В такой ситуации Николай Егоров, имевший два ордена и более десяти сбитых на счету, был вне конкуренции. Ведомыми были как раз молодые лейтенанты. И сейчас его пара в составе эскадрильи осуществляла прикрытие этой гигантской колонны, барражируя на высоте десять тысяч метров. Внизу вокруг колонны вились поршневые истребители, осуществляя непосредственное прикрытие. Задание для всей этой массы бомбардировщиков находилось в 400 километрах западнее Минска, поэтому все МиГи взлетели с подвесными топливными баками.

По информации командования, доведенной до летчиков, люфтваффе на этом направлении оправилось после потерь в воздушных битвах лета-осени 1941 года, но сил завоевать превосходство в воздухе все равно не хватало. К тому же наступление Красной Армии на Украине оттянуло не только общевойсковые резервы, но и авиацию. Однако при постановке задачи комполка предупредил, что объект, по которому будут работать бомбардировщики, для немцев очень значим, поэтому расслабляться нельзя. Задача истребителей непосредственного сопровождения – не допустить немцев до бомбардировщиков и обеспечить им условия работы по цели. Задача их полка – не дать немцам использовать вертикальный маневр, все время давить на них сверху, лишать инициативы, выбивать самых опытных и умелых. Ну и по возможности помогать истребителям прикрытия. Но главное – не подставляться и не рисковать. Район выполнения задачи находится в 200 километрах за линией фронта. Вытащить оттуда сбитый или поврежденный самолет будет крайне сложно. И так уже из ста пятидесяти машин в строю осталось менее сотни. Остальные стоят по причине отсутствия запасных частей.

Когда в голове колонны бомбардировщиков появились черные пятна зенитных разрывов и к позициям зенитчиков метнулись истребители с подвешенными «эрэсами», Егоров внимательно посмотрел вниз, желая увидеть то, ради чего была собрана эта армада. Однако внизу расстилался лес, западнее виднелся город и восточнее его – цепь озер. И вот на этот лес бомбардировщики, девятка за девяткой, начали вываливать свой смертоносный груз. Бомбы сбрасывались за один заход. Внизу царил ад. Увидеть что-либо было невозможно. Но бомбардировщики упрямо, по какому-то неизвестному плану все увеличивали площадь удара.

Через двадцать минут появились первые немецкие истребители. Они прибывали разновременно, с разных направлений, высот и группами разной численности. И сразу пытались прорваться к бомбардировщикам, еще не освободившим бомбоотсеки. Их встречали истребители сопровождения. Егоров видел, как внизу вокруг бомбардировщиков стали заплетаться кружева маневров множества самолетов, прорезаемые прямыми строчками трассеров.

– Полста третий! Полста третий! Я – восемь-семь, – неожиданно для Николая в наушниках раздался голос комэска, называющий его бортовой номер.

– На приеме полста третий! – Николай весь подобрался, понимая, что сейчас получит задачу.

– Помогите маленьким справа! Как поняли?

– Понял, восемь-семь! Помочь маленьким справа! Выполняю!

И пара Егорова заскользила вниз, туда, где немцы могли прорваться к бомбардировщикам.

– Второе звено! Второе звено! – продолжал ставить задачи комэск. – Прикрываете бомбардировщики. И ведете их до базы. Как поняли?

Ответа Николай уже не слышал. Он определил наиболее опасную пару фрицев и сейчас строил маневр по выходу на позицию открытия огня. Но прежде чем полностью сосредоточиться на этом, оглянулся, проверяя, где его ведомый. Лейтенант держался уверенно справа сзади. Ждать пришлось недолго. «Яки» загоняли «мессеры» на виражах и заставили их уйти на вертикаль. «Мессеры» уверенно тянули вверх, отрываясь от советских истребителей. Николай уже просчитал точку, в которой он их достанет, и тут вспомнил взгляд, восторженно-завистливый, которым его ведомый смотрел на его ордена, и его слова о том, что война скоро кончится, а он так и не собьет ни одного фрица.

– Шестьдесят седьмой! Атакуй! Прикрою! Как понял, шестьдесят седьмой?

– Понял, полста третий! Атакую!

И секунды спустя справа его обошел самолет ведомого. Огонь он открыл рано – дистанция была великовата, и все же последние снаряды пушек попали в фюзеляж «мессера». Тот словно наткнулся на стену – полетели обломки, из-под капота выметнулись клубы дыма, и самолет посыпался вниз.

– Шестьдесят седьмой! Хорошо сделано! Теперь прикрывай – работаем!

Они уже снизились до высот, на которых кипело воздушное сражение, здесь могли быть любые неожиданности – вплоть до того, что могли зацепить очередью и свои, и Николай хотел быстрее уйти на высоту. Включив форсаж, МиГи устремились вверх. И тут уже повезло Егорову. Прямо перед ним высоту набирал одинокий «Як», а его нагоняла пара «мессершмиттов». Но реактивные МиГи в скороподъемности были вне конкуренции, поэтому за секунды догнали «мессеров», и Николай срезал ведомого короткой очередью. То ли успел предупредить ведущего, то ли тот сам увидел, но сразу же бросил преследование «Яка» и ушел вниз. Преследовать его не стали. Поднявшись на высоту, Егоров огляделся. Бомбардировщики, под охраной истребителей, уже уходили от цели.