Михаил Алексеев - Воскресное утро. Решающий выбор

Прибыла еще рота подкрепления. Как передал прибывший командир запасного батальона, это было последнее подкрепление. Посадочные площадки уже находились под артиллерийским огнем противника.

Однако оптимизма добавляло, что в минуты затишья стала слышна стрельба с восточного берега Вислы, накатывающаяся с юга. К ним на помощь рвалась Четвертая мотострелковая дивизия Корпуса. Но эту стрельбу слышали и немцы. И немецкое командование отчетливо осознавало, что если не успеть прорваться к мосту и хотя бы его не взорвать, то дивизия переправится на левый берег Вислы, и тогда уже ничего не изменить. Советский фронт катился к правому берегу реки, и передовые части наступающих русских корпусов находились уже в суточном переходе от захваченного плацдарма. А это значило, что не только остатки войск Группы армий «Центр» обречены на уничтожение, но и русские получают второй стратегический плацдарм на левом берегу Вислы севернее Варшавы.

К ночи остатки засад отступили на батальонный рубеж обороны с фронтом километров в семь. Смирнов занимал позицию на левом фланге обороны, отступив от железнодорожного полотна примерно на километр и заняв оборону в маленькой деревушке Опалене на северном берегу безымянной речушки. До моста оставалось два километра. Оборона уплотнилась и, вместо выбывшей в ходе сегодняшних боев бронетехники, усилилась двенадцатью стволами противотанковых и зенитных трофейных пушек с большим боезапасом. Ночью немцы не атаковали, но спать старались не давать. Хотя экипажам было все равно – измученные трехдневным отсутствием сна они могли спать в любых условиях. Поднять их можно было только командой «К бою!». Дисциплина сказывалась.

Поэтому в 7 утра немцы пошли в решающую, самую отчаянную атаку одновременно против всего фронта обороны плацдарма.

Танковые орудия стреляли с максимальной скоростью. Наводчик уже давно перестал восклицать после каждого удачного попадания. Вытяжные вентиляторы не справлялись с пороховым дымом. Все дно боевого отделения танка было завалено стреляными, дымящимися снарядными гильзами. От обилия ударов болванок по броне и отлетающей от этого окалины брони у всех в башне лица были в крови. Все оглохли и общались между собой с помощью рук и ног.

Когда Смирнов заметил, что немецкая пехота, на которую танкистам просто не было времени обратить внимание, вышла к позициям нашей пехоты на дистанцию гранатного броска, понял, после того как те сомнут пехоту, наступит и его черед умирать.

И тогда он дал команду атаковать. Три «сорокчетверки» в пятнах разрывов на броне и вмятин от вражеских снарядов, поднимая шлейф пыли, устремились на противника, кося немецкую пехоту из спаренных пулеметов. Экипажи чувствовали себя сидящими внутри барабана – количество ударов по броне как минимум удвоилось. Сергей оглядел в перископ поле боя. Сзади, вслед танкам, в контратаку поднялась наша пехота. То, что от нее осталось. Слева, из-за озера выползла СУ-152 и, плюнув выстрелом, поддержала атаку, медленно разгоняясь вдоль дороги. За ней тоже бежала наша пехота.

Танк Смирнова шел первым и первым был подбит.

Удар! Рывок! И танк, повернувшись влево, остановился.

– Левая гусеница! Разулись! – прокричал Иван.

– Наводчик! Механик! К машине! – отозвался Смирнов, беря управление орудием на себя. Взвыли электромоторы, разворачивая башню на противника. Или им повезло, или все же Иван успел среагировать на обрыв гусеницы, но танк не развернуло бортом к противнику. Он стоял, развернувшись влево на 45 градусов относительно оси движения, и это давало надежду, что их слабая бортовая броня сможет выдержать снаряды, находясь под таким углом. А вот второму танку его взвода не повезло – после разрыва гусеницы его развернуло левым бортом, и почти сразу ему попали в двигатель. Танк загорелся. Третий последний танк взвода, обойдя горящего товарища, встал между ним и врагом, давая экипажу шанс на эвакуацию из подбитой машины. Все это Сергей успел увидеть, оглядывая в перископ поле боя и выбирая цель. После выстрела он увидел, что механик подожженной «сорокчетверки» мечется на моторном жалюзи, заливая горящий двигатель пеной огнетушителя.

Сергей выцеливал танки врага, выбирая наиболее опасные для себя и каждую секунду ожидая удара по броне, когда все для него закончится. Однако вместо этого он услышал удары кувалды. Выглянув из люка, он увидел, что его механик и наводчик меняют выбитые траки. Им в этом помогали трое пехотинцев, еще трое, заняв оборону с разных сторон, прикрывали их от немецкой пехоты. Хотя немецкая пехота – и Сергей это видел точно – побежала сразу, как на них понеслись русские танки. Задержавшись на мгновение, он еще раз взглянул на поле боя. Немецкие танки, пятясь назад, почему-то отступали. Причем башни их были повернуты влево относительно Смирнова. Посмотрев туда, Сергей увидел, что от реки немцев атакуют самоходки, ПТ-76 и БМП, стреляя с коротких остановок. Их атаку поддерживает редкая цепь пехоты. Смирнов связался по связи с командиром подразделения, оборонявшего их левый фланг. Тот сказал, что на другом берегу Вислы развернулся и поддержал их огнем во фланг противотанковый дивизион мотострелковой дивизии, и что танковый полк дивизии, идя в авангарде, наверняка уже переправляется через реку по удержанному мосту. Сергей, окрыленный этой новостью, заорал: «Живем!» – и послал вслед отступающим немцам два бронебойных снаряда. Не попал ни разу – дистанция была уже велика, но это его нисколько не огорчило. Через тридцать минут его танк снова был готов к бою. А через час остатки их подразделений поддержали атаку батальона «тридцатьчетверок» танкового полка 4-й Гвардейской МСД. Еще через час они вышли на позиции, на которых вчера утром приняли первый бой.

27 июня 1942 года.

Район города Дейч-Илава. Восточная Пруссия

Разведбат и подразделения усиления были выведены с плацдарма только утром 19 июня. Все эти двое суток на плацдарм потоком шли части. Разведбат и части 4-й Гвардейской МСД передавали свои участки подходящим частям фронта. Которые тут же после сосредоточения на захваченных рубежах атаковали противника, расширяя плацдарм. Гвардейцы были отведены к мосту и там больше суток занимались обслуживанием техники и отсыпались в ожидании «окна», чтобы переправиться на правый берег Вислы. Смогли они это сделать только после начала работы построенной дополнительной понтонной переправы. Дивизия вместе с разведбатом выводилась в тыл, в район города Дейч-Илавы. После гонки от Ортельсбурга до Вислы неторопливый пятидесятикилометровый марш был отдыхом. Туда же прибывали части всего корпуса. Расположенный там же полевой танкоремонтный завод корпуса тут же приступил к ремонту поврежденной техники. Личный состав корпусного запасного батальона заменил выбывших бойцов в подразделениях.