Валерий Лобков - Воительница Ольга. Книга первая

— С чем пожаловал дядька Челак? Прости, но не поверю, что ты без дела, лес, без присмотра оставил! И в дальнюю дорогу пустился, только потому, что соскучился по нам. Должна быть другая причина!

— Верно, мыслишь воительница. Есть для вас новости. Да и попрощаться хотел с тобой. Слышал, что скоро в большую жизнь убываешь? Подумал, а вдруг больше не свидимся? — Ольга опять удивленно вскинула брови:

— И все ты знаешь! Чуть не поперед нас. Кто и когда успел доложить? Может сорока на хвосте принесла?

— Она и принесла, сплетница лесная! Угадала ты, на сей раз. Вести так и расползаются по миру.

Я, мыслю, так и должно в жизни быть. Не может большая щука жить в малом озерце. Ей подавай — большое и глубокое. Где караси по — жирнее и места для разгона больше! — Он улыбался, но очи смотрели трезво и веселье в них погасло. Сунул десницу под меховую безрукавку и достал что — то небольшое, завернутое в чистую тряпицу:

— После нашей встречи, я решил еще раз, по знакомым мне местам пробежаться. И вот, что я возле необычных сосен во мху обнаружил. — Развернул тряпицу. Под ней оказался голубой овальный камень, размером с крупное яблоко. Бережно положил его на стол. Четыре головы склонились над находкой лешего. Домна зажгла две дополнительных лучины.

Ольга осторожно прикоснулась к нему перстами. На ощупь, он был очень гладким и теплым. Казалось, что он отражает свет лучин. Из камня исходило голубоватое, нежное сияние. Ей показалось, что в глубине, есть какой — то рисунок. Нет, это был не рисунок

Нагнулась еще ниже и явственно различила изображение трех человек. Мужчины, женщины и ребенка. Но каким способом сделано изображение — было совершенно непонятно. Люди в глубине были точно живые!

Справа стояла стройная белокурая женщина. Одета, она в светлую, непривычного покроя рубаху, с широкими рукавами. В узких, облегающих ноги, мужских портах. Белых башмаках, на высоких, тонких каблуках. Волосы коротко, до плеч, подстрижены и заправлены под золотой обруч. Через плечо — белая, блестящая сума, на тонком ремешке.

Широкоплечий мужчина, был на голову выше женщины. Выглядел он тоже не по — нашему. На мужественном лице не было ни усов, ни бороды! Мускулистый торс плотно облегает темная безрукавка, заправленная в голубые порты из грубой ткани. Ноги обуты в коричневые башмаки. Ни меча, ни кинжала на поясе не было.

На руках он держал девочку лет четырех, в пышной, до колен, светло — желтой поневе. Назвать такую красоту — поневой, язык не поворачивался, но другого слова подобрать Ольга не могла. Русые волосы свободно падают на плечи. Все трое смотрят перед собой и радостно улыбаются.

У Ольги, неожиданно, защемило сердце и перехватило дыхание. На очах навернулись слезы, и изображение в камне потеряло четкость. В отроковице, сидящей на руках мужчины, ОНА УЗНАЛА САМОЮ СЕБЯ!!

Резко развернувшись, она бросилась вон из горницы. За столом надолго повисло, тягостное для всех, молчание. Все тоже признали в девчушке — малолетнюю Ольгу. Первым пришел в себя Икутар:

— Выходит в камне, это она, а рядом — её родители! И себя и мать с отцом, Ольга, наверняка, признала! Что теперь будем делать? В ответ — прежнее молчание. Выход предложила Домна:

— Делать ничего не надо. Само все образуется! Наша деточка сама решит, как ей поступить! Только понукать её не надо. — Икутар разлил принесенный хозяйкой мед по кружкам. Выпили. Леший вытер губы и хитро посмотрел на растерянного отца:

— Отвлечь тебя можно, новоявленный посадник? Есть у меня и для тебя новина, которая заинтересует и мысли в другую сторону направит!

— Видно не одна сорока тебе вести носит, а целая стая. — Икутар махнул головой. — Давай говори, заинтересовывай!

— Эту мрачную новину мне не белобока принесла. Знакомые русалки поведали. И не с чужих слов. Сами свидетелями непотребства были, своими очами все видели.

Перед закатом, они, четверо сестер, резвились в мелкой заводи. Это происходило за землями Бобровников, в десяти верстах от вашей межи, по правому берегу Ратыни.

Еще засветло, увидели купеческую ладью, которая, недалеко от заводи, стояла на якорной цепи. До берега — сажень двадцать. Сестры, уж было решили, проказу какую с купцами вытворить. Начали меж собой обсуждать, что в этот раз забавного придумать. Вдруг увидели, что по берегу к ладье, хоронясь за кустами, подкрадываются какие — то люди. По виду — настоящие разбойники. Душ двадцать, а то и больше. Русалки решили затаиться и наблюдать.

Стемнело. Разбойники, разделившись на две ватаги, неслышно поплыли к ладье. Сестры поняли, что замышляется чернее дело. Хотели остеречь купцов, да было поздно. Лихие люди, зажав ножи в зубах, уже по бортам карабкаются.

Поздно заметили их караульные. Отпор оказать не успели. За малое время разбойники всех купцов под корень вырезали. Тела сложили на дно ладьи. На веслах пошли к берегу, но напоролись днищем на береговую мель. Тогда стали в цепочку и снесли все ценное на берег. А ладью сожгли. Что огонь не съел, по доске растащили и в камышах затопили. Никаких следов разора не осталось!

К берегу подогнали с десяток лошадей. Загрузили на них награбленное и ушли в чащу.

Через два дня их снова видели у воды. Атаманом у них — здоровый детина по кличке Одноухий. Все его команды, выполняются в одно мгновение. Боятся его, слова поперек не говорят.

Вот что непонятное для меня. Я в тех местах, лет тридцать назад бывал. Берега топкие, болотистые. В лесу нет тропинок или других путей. Один бурелом. Как они умудрились в той чаще с конями передвигаться — загадка!

Такую грустную новину я тебе принес. Узнав, поступай, как знаешь. Только помни, что тебе поведал. От того места, до земель Бобровников, десть верст. А они на лошадях. Мотай на ус! — Челак, кряхтя, поднялся со скамьи:

— Пожалуй пора мне. Воительницу ждать не буду. Пусть побудет в одиночестве и успокоится. Камень я оставляю, ей принадлежит. Может чем поможет, тайну разгадать!

Меня не провожай. Луку я возьму с собой, он дорогу знает. А вот от пары кувшинчиков медку, я не откажусь! Уж очень славно Домнушка его варит. Да и дорога длинная! Мне веселей с кувшинами будет до жилья добираться!

Ночь медленно опускалась на Игрицу. На заходе оставалась тонкая полоска оранжевого неба. На восходе, начинали зажигаться первые звезды. В траве пробовали свои голоса сверчки, на реке — лягушки. Вокруг было полное безветрие, наваливалась липкая духота. Где — то далеко, на пределе слуха, брехали дворовые собаки. На пристани, при свете факелов, шла разгрузка товаров.

Икутар, прямо на земле, сидел возле крыльца, привалившись спиной к теплым доскам. Рядом хрумкали овсом Бутон и Вий. В горнице гремела посудой Домна, убирая со стола. Ольги не было. Леший забрал Луку и сгинул в темноте.