Валерий Лобков - Воительница Ольга. Книга первая

— Полюбовница атаманская. Сначала была у Потапа, это прежний вожак разбойников. А когда его кончил Алкун — она перешла в его собственность.

Он её в качестве приза, за хорошую работу на просеке, под своих татей подкладывал. Я с ней, пока сюда добирались, немного покалякал. Природа наделила её красивым ликом, арбузными персями и отменной задницей. А вставить мозги ей в голову — забыла.

Кое — что, я у неё вызнал, про Алкуна. Он последнее время пристрастился к крепким медам. Однажды, по пьяни, проболтался своей полюбовнице:

— После побега, он ушел на ту сторону реки, и там попал в руки нукеров хана Тургая. Вначале, его приняли за лазутчика, но быстро разобрались, кто он на самом деле. Хан лично с ним говорил. После этого, его благодарили малой толикой серебра и переправили обратно на наш берег. Прибившись к ватаге и став её атаманом, немедленно приступил к прокладке просеки и укладки гати. В месте, которое было указано ханом! Тот, видно, про лесных татей знал, и поэтому расчет имел на них, в своих планах заранее.

Большего, от неё добиться не удалось. Завтра, надо бы, еще поспрашивать. Но уже сейчас ясно, что её рассказ, представляет большой интерес!

— Еще бы! Давай завтра сделаем так! Я, ни свет, ни заря, отправлюсь к засадной сотне Демира. Осмотрю лагерь и решу все вопросы по их там житью.

Тут что главное? Что бы никто, даже дружинники не узнали о резерве, который оставил нам князь. Вода у них под боком. Еду завезем ночью тремя повозками. Поручу это Симаку, Вяхирю и Орасу. Чем меньше, о сотне будет знать людей, тем больше надежа сохранить секрет. Поэтому и посылаю всего троих, но самых надежных.

Ты же, займешься пленной бабой. Дочка пусть решит вопрос с купеческим приказчиком. Может, придумает, как его отправить в родные края. — Протяжно зевнул, прикрыв рот дланью:

— Давай на покой? Слышишь, мои угомонились! Тоже ко сну готовятся! — И еще раз широко зевнул.

Икутар подошел к коновязи и отвязал Вия. Ольга уже сидела в седле.

Поспать вдоволь им не удалось. Перед рассветом, прибыл пеший посыльной от старшины. Передал, что Михей срочно зовет к себе на подворье. Собрались быстро и через короткое время уже заходили под михеевский навес.

Старшина был один. Без сапог, в портах и простой, толстого сукна рубахе, сидел на лежанке с большой кружкой в руке. Судя по запаху, в кружке был горячий взвар. По стариковски кряхтя, без приветствия, начал:

— Не хотел вас беспокоить, да время не терпит. Только — что получил вести от соглядатаев на пристани.

После полуночи, причалила чужеземная ладья и сразу стала под разгрузку. На борт взошли твои мытники для проверки груза и получения пошлины. Среди них — мой смотритель.

И сразу заметил непотребство. Один из купцов, был у нас прошлым летом. Надзорный его признал по шраму на челе и отсутствию большего перста на шуйце. Но сейчас он выглядит совсем не так, как прошлый раз.

Во первых, он сбрил короткую, черную бороду. Это, вроде ерунда! С кем не бывает! Может купцу, она просто надоела! Сомнения в другом! Зачем он перекрасил хной, усы и волосы на голове, в рыжий цвет? И почему, на бересте он наречен под другим именем?

Не повезло купцу, что он попал на этого надзорного! Он, у меня, считается самым зорким и памятливым. Если прав окажется, обязательно награжу. Но думаю, что он не ошибся. А поэтому, надо срочно готовить Вятко к разговору, с учетом рассказа полюбовницы Алкуна. Поднял вас с постели, только ради этого. — Ольга сразу включилась в обсуждение:

— Где сейчас находится лазутчик?

— Отправился на постоялый двор к Микрохе.

— Надзорный возле него?

— Думаю — да. Его помощник ко мне отправился, когда купец только подходил к постоялому двору.

— Что должен донести до лазутчика, при встрече, Вятко? Только коротко, самую суть! — Это уже в разговор встрял Икутар:

— Если коротко — то следующее: отец немного проворовался, стал брать лишнее. Об этом донесли в Ивель князю.

Он, после доноса, прибыл в Игрицу, с думными боярами, для проверки работы посадника. Князя и бояр, в поездке охраняли три сотни дружинников, во главе с тысяцким. Где то в лесах, недалеко от их городища, объявилась большая ватага лихих людей, поэтому и были предприняты меры предосторожности. На ивельском тракте стало неспокойно. Поэтому такая охрана.

По приезде, думские начали копать под отца. Купцы и чернь, сказанное в доносе, подтвердили. Князь велел взять под арест всю семью Стара и заковать их в кандалы. Всех троих, разместили в разные клети.

Отцу удалось как — то уговорить одного караульного и он, на пол — ночи допустил Вятко к отцу. Тот научил сына, как надо ответствовать на допросах. Но этого спроса Вятко сильно не остерегался, ведь в поборах отца он не участвовал. Больше всего он боялся, что дознаватели докопаются до его связи с хромым трактирщиком. И до его голубятни, которая связывала Корзуна с ханом.

Трактирщика, обвиненного в убийстве малого отрока, намедни казнили на площади. Следствие, о связи Корзуна с ханом не дозналось. После трех допросов, Вятко отпустили, поняв, что он в поборах участия не принимал. Отец и мать остались в колодках.

Вятко, в работе на хана, даже не подозревался. Что за история произошла с Осьмушкой — он не знает. Ходят слухи, что пострел вызнал, где хромой прячет свои богатства и запустил в них руку.

Пока шло дознание, князь проверил выучку старшинских сотен. Остался очень недоволен. Сильно корил Михея за подготовку гриден. Тот оправдывался, но его не слушали. Говорят, именно поэтому, уходя, он оставил до зимы, одну свою сотню. На усиление.

Про это, он (Вятко) узнал на сеновале, от внучки почетного купца Благослава. Она подслушала разговор деда и боярина, который был у них на постое.

Ко всему этому, бортник, из Бобровников, обнаружил стан разбойников на старой заимке. О чем донес князю. Тот взял с собой сотню гриден и ночью напал на лагерь ватаги. Побили всех татей сонными, полтора десятка взяли в полон, а заимку сожгли. Атамана убили в схватке. Опрашивая пленных, вопросов о строительстве просеки, дознаватели не задавали, потому что ничего об этом не знали. Лихие тати, люди опытные! Если их о чем — то не спрашивают, то и говорить об том не надо. Может статься, что себе дороже разговорчивость обойдется.

Про ночную резню и гибель Алкуна, — я вчера ему в уши вливал. Ну вот, по моему и все, что мы с Вятко, для лазутчика заготовили. — Потянулся за кружкой и допил взвар. Посадник удовлетворенно притопнул ногой:

— Ну что, по — моему, звучит задумка правдоподобно. Теперь надо обдумать и решить, надо — ли до лазутчика донести о работе ватаги на прокладки просеки?

— Разрешите, я выскажу, как мне видится обстановка. — Ольга вступила в разговор. — Думается, что Вятко, должен обязательно довести до лазутчика о просеке и гати. Тем более, что старшина его уже к этому подготовил. Но ни слова об том, что прокладка пути не закончена.