Сергей Симонов - Дотянуться до звёзд

– Пожалуй, – согласился Кеннеди. – Я собирался обсудить этот вопрос в числе прочих.

Далее стороны оговорили повестку дня. Кеннеди сразу заявил, что, в отличие от Эйзенхауэра, он понимает необходимость мирного сосуществования США и СССР, так как альтернативой ему будет ядерная война.

– Хорошо, что вы это понимаете, – ответил Хрущёв. – Проблема в том, что каждая из сторон понимает мирное сосуществование по-своему. Нам придётся как-то сблизить наши позиции по этому вопросу.

Затем перешли к обмену мнениями по германскому вопросу. JFK вновь отверг саму возможность заключения мирного договора с Германией:

– Потсдамские соглашения требуют, чтобы мирный договор был заключён с единой Германией после её объединения. Это условие должно быть выполнено.

– Но с момента заключения Потсдамских соглашений уже многое изменилось, – ответил Хрущёв. – Обе Германии уже являются членами ООН, они признаны на международном уровне. Мы считаем, что Потсдамский договор нуждается в корректировке в этом вопросе, например, путём принятия какого-либо протокола, уточняющего договор с учётом современного положения.

– Нет, – безоговорочно заявил президент. – Потсдамские соглашения должны выполняться в полном объёме, так, как они заключены.

– Тогда придётся убрать из Западного Берлина западногерманскую администрацию. – ответил Хрущёв. – Её присутствие там тоже противоречит Потсдамским соглашениям. Тем более, что протокол Контрольного Совета от 1947 года об этом был признан Соединёнными Штатами год назад, на Парижской встрече (АИ, см. гл. 05-14)

– Так мы ни до чего не договоримся, – заметил Кеннеди.

– Почему же? Вполне договоримся, если американская сторона прекратит практику использования двойных стандартов, – парировал Первый секретарь. – Вы сами требуете выполнения Потсдамских соглашений до последней буквы, но как только мы требуем того же от вас, американская сторона тут же начинает обвинять нас в нежелании договариваться.

Господин президент, договорённость предполагает уступки для достижения компромисса с обеих сторон. Вы же, как я вижу, придерживаетесь типично американской позиции – понимаете компромиссы как односторонние уступки с нашей стороны.

JFK сделал паузу, понимая, что у него нет подходящего ответа:

– Мы настаиваем на безоговорочном выполнении уже заключённых соглашений.

– У меня другое предложение, – продолжил Хрущёв. – Если мы сейчас продолжим обсуждать вопросы, в которых у нас имеются существенные разногласия, мы только потратим время и ни до чего не договоримся. Я предлагаю эти обсуждения перенести на конец переговоров, а сейчас обсудить другие вопросы, в прогрессе которых мы с вами одинаково заинтересованы. Например, возможности сотрудничества в космосе. В обсуждении конкретных проектов нам будет легче найти точки соприкосновения. Возможно, нам даже удастся до чего-то договориться. Если у нас уже будут какие-то договорённости, нам будет легче найти общий язык и по германскому вопросу, и по разоружению, и по остальным проблемам, где пока не было никакого продвижения.

– Но это полностью меняет повестку дня?

Госсекретарь Раск впервые с начала встречи подал голос. До этого он сидел молча.

– Да и пусть её… – Первый секретарь только отмахнулся. – Иначе мы так и будем собачиться, без какого-либо продвижения. Что скажете, господин президент?

– Согласен, – тут же ответил JFK. – Возможно, в обсуждении научно-технических вопросов нам удастся добиться большего взаимопонимания.

Позже Хрущёв в своих мемуарах отметил, что «Кеннеди сам очень хорошо разбирался в международных вопросах и был подготовлен к переговорам. Всё, о чем нужно было обменяться мнениями, он изучил заранее и совершенно свободно владел материалами. Это было абсолютно не похоже на то, что я наблюдал, встречаясь с Эйзенхауэром. Это, конечно, говорило в пользу Кеннеди, и он вырастал в моих глазах. Тут был партнёр, к которому я относился с огромным уважением, хотя мы стояли на разных позициях и были как бы противниками. Я ценил его качества. Если президент сам разбирается в деталях политики, значит, он и определяет её. А так как президент заявил, что с пониманием относится к мирному сосуществованию, следовательно, зарождалась какая-то уверенность в том, что он не станет опрометчиво принимать решения, которые привели бы к военному конфликту; С каждой встречей он вырастал в моих глазах».

– Но прежде, чем мы углубимся в обсуждение перспектив возможного космического сотрудничества, стоит отметить проекты, по которым сотрудничество уже идёт и дало отличные результаты. Я имею в виду совместную работу американских и советских учёных по созданию вакцины от полиомиелита.

– Совместную вакцину? Мне никто не доложил об этом, – JFK явно был удивлён.

Никита Сергеевич коротко рассказал президенту о работах Михаила Петровича Чумакова и результатах проводимой в СССР вакцинации. Президент слушал очень внимательно:

– Это большой успех, господин Первый секретарь. Я ничего об этом не знал, – Кеннеди был несколько обескуражен.

– Видимо, ваши советники были озабочены другими проблемами. – усмехнулся Хрущёв. – Я предлагаю совместно отметить работу ваших и наших учёных на государственном и международном уровне. Товарища Чумакова с коллегами мы выдвинули на получение Ленинской премии, это наша высшая награда для учёных. Полагаю, господина Сэйбина и его коллег тоже следовало бы наградить. Мы с вами также могли бы совместно выдвинуть наших и ваших разработчиков на соискание Нобелевской премии, учитывая международное значение создания этой вакцины.

– Согласен! – тут же ответил президент.

– Вот видите, мы с вами уже смогли прийти к согласию по весьма важному вопросу, – Никита Сергеевич улыбнулся.

– Если бы все вопросы, что нам предстоит решить, были бы такими же простыми… – усмехнулся JFK.

– А кто-то обещал, что будет легко? – в свою очередь, усмехнулся Первый секретарь. – Есть ещё одно, очень важное дело, касающееся медицины.

Он достал конверт с фотографиями, что передала ему Мария Дмитриевна Ковригина, и передал президенту. На конверте по-английски было написано: «Последствия применения препарата «Талидомид» в период беременности».

– Что это?

– Фотографии, сделанные в ФРГ и Великобритании.

Президент достал несколько снимков из конверта. Увиденное заставило его содрогнуться.

– Это же кошмар… Как такое могли допустить?

– Капитализм, – пожал плечами Никита Сергеевич. – Ради 300 процентов прибыли капиталист собственную мать продаст на органы.

Он коротко рассказал историю применения талидомида в европейских странах. Упомянул и о применении препарата для лечения некоторых видов онкологических заболеваний и проказы.