Константин Беличенко - Контрабандист Сталина

- Мы тут это сделать не можем, это надо в Москве решать - вздохнул Самсонов. - И на всё надо средства, а их нет.

- Это понятно. Надо подумать ещё и о нормальной кабине для пилотов. Как они зимой-то у вас летают? Наверху ведь и летом холодно. Пригласите на завод хороших стеклодувов, они помогут решить этот вопрос. А то ваш мутный целлулоид никуда не годится.

На этом не особо радостном фоне мы и расстались. Я с Потоцким пошёл к бричке, где нас ждали Сафонов со Степаном. Потоцкий в разговоре не принимал участия, но слушал очень внимательно. Думаю, настрочит бо-о-ольшой отчёт.

Дальше я пять дней мотался по городу в компании Сафонова и Степана, собирая и готовя вещи в дорогу. Как я думал, с первого раза обувь пошили не такую, как я хотел. Заставил перешивать, не особо ругаясь. Зато повезло Степану, получить пару на халяву. Я понимал, что ни квалификация, ни материальная база сапожников и других мастеров не соответствуют моим желаниям. Большинство хороших специалистов уехало в эмиграцию, прихватив с собой наиболее ценное оборудование. Ещё же в 21 веке забывают, что немцы в Первую мировую войну оккупировали и разграбили в России почти столько же территории, как и во Вторую. Вывезли всё под чистую. Сейчас тут дефицит всего и вся. Так что брали любую вещь, что я давал, и просили ещё.

Степан нашёл мне портного, кто пошил мне костюм, пару рубах с широкими рукавами и кепку. На первое время сойдёт, главное всё новое. Зато рюкзак мастер сшил по моему заказу хороший, слов нет. С кожаным низом и удобными лямками. Расплатился серым шёлком, который мастер с удовольствием принял.

Съездил и с Самиром на рынок, подобрал ему русскую подростковую одежду и обувь. Там же закупил продукты и продал в нэпманских магазинах большую часть специй. Большую часть этих денег придётся оставить капитану на оплату экипажу и покупку продуктов, пока я буду ездить. Экипажу разрешили сходить на берег, но со шхуны ничего не выносить. Всё равно в карманах что-то утащат.

В общем более-мене разобравшись со всем, запечатал каюту и к договорённому времени с Самиром сели в бричку. Матросы вынесли приготовленные вещи, уложили, и мы поехали на железнодорожный вокзал.

Во время пути я вёл разговоры с Потоцким и Андреем, активно обсуждая, что читал в прессе. Её для меня покупал Андрей при первой же возможности. Вот не зря говорят, что власть проще взять, чем удержать. У меня сложилась впечатление, что власти сами не понимают, что делают или кто очень уж искусно наводит "тень на плетень". Мечутся из одной стороны в другую. Пытаются, что изобразить не понятное никому, но пока ничего путного у них не выходит. Запутались сами и запутали всех людей в стране. А дурацкие лозунги только ещё больше вносят неразбериху для простых людей.

Поразило, что шпалы сейчас были уложены на песочную подушку. (Долгое время самым распространённым на железных дорогах был песчаный балласт. Щебень и гравий применялся только в качестве защитного покрытия с целью уменьшения убыли песчаного балласта и предохранения подвижного состава от пыли. В середине 30-х годов на наиболее груз напряжённых линиях стали использовать только щебёночный балласт. К этому времени уже были разработаны технические условия на гравийные и щебёночные материалы. - прим. Автора)

Из-за этого или другого, но пришлось пару раз стоять на станциях из-за аварий на железнодорожных путях. Путь до Москвы затянулся ещё на один день. Под моим давлением, Потоцкий признался, что аварии случаются, но больше всего из-за низкой квалификации и нарушением инструкций работниками железной дороги. Нередко бывают и человеческие жертвы. Вот только "забыл" упомянуть и о крайне плохом качестве железнодорожных путей.

- А вагон с военными с нами зачем?

- Ещё не всю ещё контру добили, бывает и поезда грабят - немного помявшись, ответил он.

- Не-е, ну его нафиг. Надо строить себе самолёт, если буду посещать Москву - после разговора с ним сделал я вывод.

Ещё я внимательно смотрел по сторонам, как сейчас живут люди, всё же это ожившая история для меня. Составлял план разговора со Сталиным. Тут главное не ошибиться в первый раз, дальше пойдёт легче. Но и свою слабость, и сильную заинтересованность показывать никак нельзя. Типа, не хотите ну и ладно, других найдём.

Прибыли на Курский вокзал к обеду. Сейчас это трехэтажное бело-сероватое здание с колонами, отходящими "крыльями" отделения и куполами. Не впечатлило. Для какого-нибудь провинциального городка может, и подошло бы, но только не для Москвы. Чего цари делали?

- О а это что? - смотрю на пару двухэтажных пошарпанных вагона, которых закатили на отстойные пути с другой стороны вокзала. Ничего себе, а я и не знал, что у нас такие были.

- Да это у нас при царе на Сормовском заводе делали. На дальний восток ходили, наверно ремонтировать будут или разберут - Потоцкий.

- Переделать на современный вид и будут отличные вагоны - высказываюсь.

- Вы так думаете?

- Уверен.

Нас встречали. Какой-то мужик в кожаной темно-коричневой куртке. Кепка с очками "консервами", длинный нос и щегольские усы, тоже имелись в наличии. Огромные галифе с кожаными наколенниками добавляли образ крутого водителя. Поздоровался, переговорил с Потоцким и Андреем, что-то у них уточнив. Потом подхватил мой саквояж и повёл к машине, которая стояла чуть в стороне. Я надвинул кепку сильнее на голову, подхватил рюкзак и пошёл за ним. Самир засеменил за мной со своим вещевым мешком за мной. Пустую корзину я приказал ему оставить в вагоне.

Марку кабриолета, к которому нас подвели я узнать не смог. У меня сложилось чувство, что это какая-то "сборная солянка" из разных автомобилей. Как-то всё несимметрично, что ли.

За два часа, уж больно неспешно ехала машина, мы выехали за город и добрались до двухэтажного дома. Хоть дом находился и в красивом месте, но представлял собой слегка запущенный особняк. Скорее всего, чьё-то бывшее небогатое дворянское имение.

- Ну, вот как вы и настаивали, все будет инкогнито - произнёс Потоцкий, выходя из машины.

На следующий день. Кремль.

Сталин шёл с Калинином по коридору в свой кабинет из общего зала заседаний. Это был ещё не тот хозяин страны, которым он станет только через несколько лет. Сейчас ему ещё приходилось считаться со многими. Ругань на совещании вышла знатная, но так и не поставившая точку в споре между троцкистами и правыми. Сталин был раздражен, и прежде всего на себя, так как не смог принять окончательного решения, кого из них поддержать. Помня о своих прошлогодних неудачных решениях, приведших к крупным провалам во внешней политике, сейчас он очень боялся ошибиться. Слишком много было поставлено в борьбе за власть и ещё одно неверное решение может окончательно оттолкнуть от него сторонников и способствовать возвращению, с таким трудом изгнанного Троцкого. Когда страна начала путь внутреннего строительства, лозунги Троцкого о разжигании мировой революции стали восприниматься для большинства как прямая угроза, на этом Троцкий и "погорел".