Константин Калбанов - Полководец

В отличии от машин, силы гребцов не бесконечны. Пусть их и не жаль совершенно. Новгородские каторжане, коих сегодня на шведском флоте более чем достаточно. Ну не всех же бунтовщиков казнить, если можно извлечь из них выгоду.

Словно в подтверждение раздался свист плети и болезненный вскрик каторжника. Как видно ему преподали урок за леность. Хм. Или приласкали семихвосткой для острастки. Так сказать в качестве профилактики, чтобы это быдло не расслаблялось.

Вообще-то, адмирал был против использования в качестве гребцов русских. Практика той же Турции показывает, что рабы или каторжане не лучшая замена вольнонаемным гребцам. Они могут в самый неподходящий момент взбунтоваться или перестать грести. И вообще, на веслах шведских галер никогда не сидели рабы. Но доводы короля были довольно убедительны. Он предполагал, что бой не обойдется без значительных потерь. А потому не видел смысла в том, чтобы попусту лить шведскую кровь. Пусть уж лучше проливается русская.

На каждой галере было по двести пятьдесят гребцов, сто двадцать морских пехотинцев и семьдесят офицеров, канониров и моряков. Довольно внушительная сила для абордажного боя. А ни для какого иного галеры и не подходили.

Да и то, только в том случае если речь идет о небольших судах. Ну как вот эти псковские бригантины. Потому что, по убеждению Анкашерна, один пятидесятипушечный корабль способен уничтожить дюжину галер.

Это в общем-то и не удивительно, учитывая довольно скромные размеры суденышек и их весьма посредственную мореходность. К тому же и артиллерийское вооружение оставляло желать лучшего. На носовом помосте располагалось одно двадцатичетырехфунтовое орудие и по бокам два двенадцатифунтовых. По бортам по шесть трехдюймовых фальконетов на вертлюгах. Которые больше годились для подавления бунтов, чем для боя. Нет, если речь о таких же галерах, то дело другое, картечь тут играла большую роль. Но об использовании против кораблей с более высокими бортами говорить не приходилось.

Так что, единственный вид боя в котором галера была сильна, это абордаж. Достигаться же это должно было посредством маневрирования в независимости от ветра, наполняющего паруса. Ну и преимущества в скорости. Пусть и кратковременного.

— Дженсен.

— Да господин адмирал, — тут же отозвался адъютант Анкашерны, молодой, высокий и статный лейтенант.

— Передайте приказ по флотилии. Изготовиться к бою. Начать перестроение в линию, согласно регламента. Отряду полковника Линда преследовать купеческий караван. Остальным, идем на сближение с парусниками псковичан.

— Слушаюсь.

Армейский флот делился на восемь отрядов по десять галер в каждом. Попросту говоря, каждый из них являл собой пехотный полк, а экипажи роты. Под командованием же адмирала была настоящая армия в пятнадцать тысяч человек из которых девять тысяч шестьсот являлись морскими пехотинцами. Внушительная сила, если не сказать больше.

Противостояли же им десять русских бригантин экипажи которых не превышали ста двадцати человек. Достаточно одной галере сцепиться с русским кораблем и он обречен. Тут скажутся и численное превосходство, и превосходные бойцовские качества шведских солдат и матросов. Словом, у псковичан был только один шанс, держаться на расстоянии. Вот только никто им этого позволять не собирался.

Засвистели боцманские дудки. Забегали матросы. Засуетились у пушек пушкари. Захлопали крышки открываемых ящиков с песком. Звякнули изготавливаемые к использованию стальные лопаты, багры, пилы и топоры.

Шведы сделали выводы из прошлого неудачного опыта. Поэтому сейчас на каждой галере по палубе и внутренним отсекам были расставлены ящики с сухим песком. Только внутри, песок был расфасован в мешки, по шестьдесят фунтов в каждом. Потому как с лопатой там особо не развернуться. Никакие иные способы не позволяли достаточно эффективно бороться с греческим огнем, секрет которого стал известен Карпову.

От русских прилетел второй предупредительный снаряд. На этот раз стреляли не с флагманского парохода, а с головной парусной бригантины. Кто знает, возможно канонир там был более опытный, или причина в уменьшившемся расстоянии, но снаряд лег куда как ближе.

Впрочем шведы не придали этому ровным счетом никакого значения. Галеры все так же продолжали двигаться на сближение с русскими, успев уже перестроиться в одну линию. Десяток судов отделилось, устремившись в погоню за купцами, которые значительно потеряли в ходе, двигаясь против ветра, попеременно меняя галсы [19] Галс — движение парусного судна относительно ветра. Различают левый галс, когда ветер дует в левый борт. И правый галс, когда ветер дует в правый борт. Как результат курс парусника представляет собой не прямую, а некий зигзаг. Разумеется за исключением случаев когда имеет место попутный ветер. .

Наконец расстояние сократилось до трех кабельтовых [20] До конца 19 века в Швеции действовала единица измерения в основе которой лежал локоть 59,4 см. Кабельтов равнялся 178 метрам или ста шведским саженям. Одна сажень равна 1,78 метра. . Цели уже разобраны. Конечно пушка способна забросить ядро значительно дальше. Тонкие борта бригантины не идут ни в какое сравнение с бортами линейных кораблей. А потому ядро с легкостью проделает пробоину и на куда большем расстоянии. Вот только, ты сначала поди попади на таком расстоянии в большой корабль. Да еще и во время качки.

— Капитан Акессон.

— Да, господин адмирал.

— Прикажите открыть огонь, — едва отдав приказ, адмирал вскинул подзорную трубу.

Помост под ногами вздрогнул. Находившиеся под ним орудия изрыгнули из себя пламя и чугунные ядра. На какое-то время взор заволокла пелена дыма. Но под напором ветра она быстро истаяла, отнесенная в сторону.

Следом загрохотали остальные орудия. Семьдесят двадцатичетырех фунтовых и сто сорок восемнадцатифунтовых. От множества ядер начавших падать вокруг русских кораблей вода буквально закипела. Адмирал вроде бы даже приметил попадания. Впрочем, он не был в этом уверен.

Под помостом слышатся возня и приглушенная брань пушкарей, спешно перезаряжающих свои орудия. Как не старался адмирал, но все же в подготовке канониров он значительно уступал посковичам. Во всяком случае, если верить оставшимся в живых свидетелям, она варьировалась от четырех выстрелов в минуту, до десяти. Весьма значительный разброс, чтобы это было правдой.

Грохот. Треск разрываемой древесины. Шуршание пролетевшего рядом ядра. Вестница смерти пролетела так близко, что Игната обдало горчим ветерком. Оно может и не горячим да только он отчего-то именно таковы и показался.