Владимир Свержин - Сеятель бурь

– Все это верно, но, во-первых, мы еще не знаем, какова поддержка Наполеона в России, вполне может быть, его сторонники там составляют немалую силу. Во-вторых, говоря о Марии Антоновне, я указываю лишь побудительный мотив, планы же заговорщиков нам, как и прежде, неизвестны. А в-третьих, быть может, сведения, находившиеся в достопамятном послании, доставленном нами объекту наблюдения, помогут разобраться в этой запутанной истории.

– Возможно, что так, — с нескрываемым сомнением в голосе проговорил банкир, – но я в этом изрядно сомневаюсь. Сама по себе расшифровка, несомненно, очень интересна, но о целях «бонапартистов» там ничего нет.

– Вы что же, – торопливо поинтересовался я, – уже прочли депешу Сен-Венана?

– Да, — разве что не отмахнулся резидент.

– Почему нам об этом ничего не сообщили? — обескураженно спросил я.

– Зачем? — искренне удивился начальник. – В этом тайном послании нет ровным счетом никакой оперативной информации. Там подробнейшим образом расписаны те статьи мирного соглашения, на которые базилевс Александр готов пойти, чтобы из гуманности и христианского милосердия прекратить кровопролитие в Европе.

– И что же, нас это не касается?

– Вы полагаете иначе? — продолжал недоумевать стационарный агент.

Я едва не задохнулся от возмущения.

– Мессир Умберто, и вы, и я, и Сергей Лисиченко работаем в Институте, каждый на своем месте. Оперативные мероприятия, которые заставили нас «посетить» этот мир, были разработаны не вами и не мной. Вы занимаетесь своим делом, мы – своим. И я настоятельно прошу вас в полном объеме все имеющиеся сведения доводить до нас.

– Вы много на себя берете! — вспыхнул Палиоли.

– Не больше, чем нужно! – огрызнулся я. – Мальчиков для побегушек можете искать в другом месте! Либо вы впредь обеспечиваете нас информацией, либо я немедля вызываю базу и заявляю о срыве операции по не зависящим от нашей группы причинам.

– Для вас это будет означать конец работы в Институте! — Начальство приступило к метанию яростных громов. – Можете поставить крест на карьере!

– Более чем сомнительно. — Я не замедлил продемонстрировать хищный оскал. – Оперативников не выращивают в оранжереях. А если бы я мечтал о карьере, то вряд ли пошел бы в Институт. Но если, господин резидент, вы не желаете сотрудничать, то на счет «три» можем вызвать базу одновременно.

– Пустое, — недовольно процедил сдавшийся банкир. – Вкратце речь в письме шла о том, что Александр Дюма, который спит и видит себя новым Александром Македонским, готов перенести военные действия из Европы на Восток. Более того, это его заветная мечта, и если европейские державы не будут угрожать ему ударом в тыл, он не преминет устремиться в новый, можно сказать, крестовый поход.

Османская Порта, иначе говоря, Турецкая империя, представляется ему достойным объектом приложения сил. Александр спит и видит захватить подвластный султану Иерусалим с его Гробом Господним и сокрушить зловредных сарацин, как подобает истинному потомку крестоносцев. Должно быть, вы понимаете, что ПавелI, будучи главой Мальтийского рыцарского ордена, целиком и полностью готов поддержать такое славное начинание. В том же пункте, где речь идет о Константинополе, который русские цари, по нелепому историческому курьезу, мнят своей законной вотчиной, император всероссийский и вовсе склонен продемонстрировать, на что способны рыцари его отечества.

В случае победы над османами формирующаяся европейская коалиция планирует движение в глубь Азии. Россия имеет виды на Персию, Франция – на Индию. Понятное дело, столь пристальный интерес Александра к нынешним британским владениям у вас на родине не может остаться без внимания, и вот здесь в дело вступает Австрийская империя. Она должна послужить своеобразным магнитом, собирающим воедино разрозненные германские княжества, так сказать, восстановить державу восточных франков времен Генриха Птицелова и Оттонов. Кроме того, венский кесарь желает присоединить к своей державе Балканские владения как минимум до Адрианополя.

Но в первую очередь Австрия должна нанести удар по Ганноверу, который, это вам, несомненно, известно, является родиной правящей ныне в Британии королевской династии. Боевые действия на континенте, по мысли неведомого нам автора сего дипломатического меморандума, неизбежно отвлекут Англию от войны в дальних колониях, что, в свою очередь, даст возможность рыцарственной коалиции, как именует ее автор проекта, своевременно принять меры для сокрушения британского могущества. Ну и так далее…

Я пришлю вам копию расшифровки, раз уж вы так о том просите, хотя и не знаю, чем она может пригодиться. Однако должен вам заметить, что именно эти предложения были озвучены сегодня российской стороной в ходе переговоров. И, как вы понимаете, нашли у базилевса абсолютную поддержку, чтобы не сказать – простодушную радость.

– Должно быть, неведомый корреспондент Наполеона вхож в ближний круг базилевса. Во всяком случае, он из первых рук знает ход мыслей своего монарха и его устремления.

– Да, это так, — согласился Палиоли. – Кстати, вечером сего дня триумвират под большим секретом обговаривал возможность союза не только политического и военного, но и родственного.

– То есть? — уточнил я.

– Александр должен развестись со своей деревенской супругой и заключить династической брак либо с одной из российских великих княжон, либо с дочерью австрийского императора. По моим сведениям, и те, и другая не против. Что и говорить, базилевс – очень видный мужчина. Но речь о другом. Вопрос о женитьбе в меморандуме также рассматривался.

– Да, — вздохнул я, – у Наполеона хорошая агентура.

– Ну, если уж на то пошло, ваше дело – назвать мне имена этих самых агентов! — Резидент дал волю сдерживаемым до того эмоциям.

– Только тем и занимаемся, – обнадежил его я, отключая связь.

Рождественская Вена сверкала огнями фейерверков, и невольно казалось, что сонмы ангелов дежурят на облаках, готовясь заливать Царствие Небесное в случае пожара. Торжественные молебны возносили благодарность к престолу Всевышнего, на все лады выражая признательность за скорый мир и умоляя Творца даровать успех новорожденному военному союзу.

Трудно было отыскать сейчас в столице Австрии кого-либо, не участвующего в небывалом празднестве. Вращающиеся в небе разноцветные колеса, разбрасывая в стороны снопы искр, точно шестерни в часах времени, приближали начало эры рыцарственного союза трех великих империй. Так, во всяком случае, гласили транспаранты, то здесь, то там украшавшие Вену. Гирлянды живых цветов, которыми они были увиты, к вечеру превращались в жалкие плетенки с поникшими от мороза лепестками, но в ночь их уже сменяли новые, дышащие необычайной для конца декабря свежестью.