Владимир Свержин - Сеятель бурь

– Не, ну, нормально! – поспешил возмутиться Лис. – Мы три дня буквально в погребе без света и еды просидели, блуждали в потемках, не могли найти выход, шо тот Моисей из пустыни, а ваша милость обижается, шо хто-то почеркал на карте его историческую родину! Конрад, в чем проблема? Ты шо, даже не спросишь, как мы провели время и почему без тебя? Хорошо, не спрашивай, я тебе и так скажу: отвратительно! И вот когда мы, шо называется, вернулись из пекла, ты нам устраиваешь допрос с пристрастием: кто, что, кого, чего, о ком, о чем…

– Прошу прощения, господа. – Лицо барона казалось суровым, как никогда дотоле. – Мне действительно надлежало расспросить вас, прежде чем пускаться в столь неприятные объяснения. И все же прошу меня понять! Обнаружив по случайности тайный интерес, который вы отчего-то питаете к моей персоне, я был столь взволнован, что все эти дни не находил себе места.

– Шо, как мы пропали, так замок ужался? – Лис страдальчески покачал головой. – Ничего, блин, нельзя оставить без присмотра!

– Мне не до шуток! – возмутился Мюнхгаузен. – Если вы действительно меня подозреваете, я бы хотел слышать – в чем? Если же вы не потрудитесь объяснить…

– Шо, опять дуэль?

– Постойте. – Я перебил на глазах заводящихся спорщиков. – Вы просите объяснений? Пожалуйста. Намедни генерал Бонапарт сделал нам всем предложение следовать за ним в действующую армию. Однако же, как вы помните, именно у него зародилось сомнение, являетесь ли вы уроженцем Брауншвейга или же Ганновера. А так как мы с вами были представлены ему как соратники, он просил у меня рекомендации относительно вас. Я рассказал его высокопревосходительству историю нашего знакомства, а для себя решил уточнить расположение Боденвердера. Вот, собственно, и все, барон. Вы удовлетворены?

– Вполне. – Мюнхгаузен отрывисто кивнул. – Прошу извинить, если был неучтив и дерзок. Треволнения последних месяцев сделали меня не в меру подозрительным.

– А чего вы боитесь, уважаемый барон? – тоном доброго следователя, выкладывающего давно заготовленный козырный вопросец, начал Лис. – Кто вас преследует? От кого вы бежите?

Конрад бросил на моего соратника резкий, точно оплеуха, взгляд.

– Вы меня в чем-то подозреваете? – Брови ротмистра сошлись на переносице, и кулаки рефлекторно сжались.

– Полно, Конрад! – прервал я возмущенную тираду боевого товарища. – Тебя никто не подозревает и не допрашивает. Однако стоит тебе, пусть даже как частному лицу, примкнуть к Наполеону – найдется масса охотников во главе с великим князем Александром Павловичем узнать, что ты за птица. А если учесть близость к императрице Екатерине вашего дядюшки, то интерес может быть весьма пристальным, И конечно же, недоброжелателей не оставят равнодушным ни спорное расположение имений вашего рода, ни причины отставки молодого, здорового и, кажется, вполне успешного офицера и отпрыска столь древнего и знатного рода.

– На что вы намекаете? – вспыхнул Мюнхгаузен.

– Я лишь констатирую факты.

– Э нет! – Мой собеседник явно начинал горячиться. – Вам кое-что известно о роде Мюнхгаузенов, и вы желаете посмеяться надо мной!

– Конрад, Конрад, здесь все свои, приди в себя!

– Проклятие! – Силач-кирасир до хруста сжал подлокотники кресла, затем, помолчав, добавил еще раз громче: – Проклятие!

– Да что стряслось? – вмешался Лис. – Барон, из тебя сейчас пар как из самовара повалит! Не томи! Ну, напортачил чего-то, с кем не бывает. Расскажи внятно, какие проблемы? Ща вмиг все разложим, шо называется, рубашками вниз.

– Я ни в чем не виновен, – коротко отрезал Конрад.

– Да это уже и вон тому петуху ясно. – Сергей кивнул на золоченую птицу, как ни в чем не бывало восседающую на своем насесте.

– Вся беда в предках, и, увы, я даже не могу сказать, в ком именно. Как я уже говорил, род Мюнхгаузенов весьма древний, и с XIII века он имеет баронский титул. Однако же далеко не у всех представителей нашей семьи по сей день сохранились какие-либо документы, подтверждающие законную принадлежность к родовитой знати.

Увы, у той ветви рода, к которой восходим мы с дядей, волей судеб таких бумаг не оказалось. Этот вопрос был впервые поднят на бракоразводном процессе Карла Фридриха Иеронима с той наглой авантюристкой, которая умудрилась стать его второй женой. Однако присяжные удовлетворились лишь апелляцией к древней традиции и тем, что ганноверские Мюнхгаузены имеют от королей Англии титул баронетов.

Но спустя полтора года по окончании судебного процесса некий мой сослуживец, завистливо мечтавший занять должность командира лейб-эскадрона, которую в то время исполнял я, подал в Герольдию Брауншвейга запрос о моих правах на титул. Разразился скандал, и я был вынужден либо стреляться с наглецом, либо бесславно покинуть армию. Мы стрелялись, – прикрыв глаза, негромко проговорил храбрый воин. – Мой выстрел был верен… Родственники погибшего настояли, чтобы герцог отдал приказ о моем аресте. Мне ничего не оставалось, как бежать. Когда жандармы уже стучались в двери особняка Мюнхгаузенов в Боденвердере, я вышел через запасной ход, перебрался по тонкому льду на другой берег реки и оказался в Ганновере.

Несомненно, меня тут же провозгласили дезертиром, а вслед за тем британским наемником, злоумышлявшим против особы герцога. Путь на родину мне был заказан. Пересидев что-то около недели у родственников, я узнал о готовящемся нападении базилевса. Это был мой шанс! Как вы сами могли видеть, меня не страшит поле боя. Получив некоторую сумму взаймы, я устремился в Вену, по пути собирая желающих зарабатывать хлеб не оралом, но мечом. Таких в германских землях всегда было немало. Дальнейшее вам известно. – Конрад замолчал, выговорившись, и, смерив нас испытующим взглядом, опустил голову.

– Да-а-а, блин, история! – протянул Сергей. – За шо тока люди себе жизнь гробят? О чем молчишь, атташе? – Лис повернулся ко мне. – История в общем-то дурацкая, но делать же шо-то надо! Придумай, как другу и боевому товарищу помогать будем? Если ж запрос на историческую родину пойдет – его здесь на полную катушку законопатят.

– Подумать надо, – честно сознался я.

– Ну так шо ж ты медлишь? Включай мозги, порадуй треуголку!

– В принципе, – после нескольких минут ожесточенного раздумья проговорил я, – все не так фатально, как представляется на первый взгляд. Дуэли в нашем кругу – вещь обычная, и месть родственников победителю, увы, тоже имеет многочисленные примеры. Особа герцога Брауншвейгского в России мало кого интересует, пребывание же на территории Ганновера само по себе ни о чем не говорит. Вы гостили у родственников, а не служили в армии врага. Несколько сложнее вопрос с баронским титулом, но, как мне представляется, и здесь можно помочь.