Александр Мазин - Король на горе [litres]

– Поясни! – потребовал я.

– Сынок твой, хёвдинг, на твою наложницу глядит как пес на подвешенный к столбу окорок, – в очередной раз удивил меня Скиди. – Слюна аж до земли свисает. – И, увидев мое изумление: – Ты не знал?

Я покачал головой.

Нет, не знал. Хотя что это меняет? Да ничего.

– Ты сказал: Щандр пожалеет.

– Ага. Наш Виги, он обидчивый. Даже я не стал бы его так дразнить. А ведь я в танцах железа получше твоего сына, – Скиди самодовольно ухмыльнулся.

– Виги захочет его убить?

Это было поводом для беспокойства. Когда поединок «до первой крови», но один из участников намерен прикончить противника с первого удара, это дает второму серьезное преимущество.

– Убить? Нет. Это вряд ли. Слишком просто.

– Ага, – охотно признала факт грехопадения Заря. – Щандр первым у меня был. Он шустрый. Ложку в котел первым сует. У них вся семья такая. Отцу моему он нравился.

– А что ж тогда старшим Ануда поставил, а не его?

– Ануд – родич, а у Щандра отец – пришлый. Пристал к нашим, когда те на юг ходили, Перуну поклонился и остался.

Вот как. Пришлый, значит. Может, вроде меня?

Оказалось, нет. Местный уроженец. Был. Море забрало.

– Был бы Щандр природным варягом, уже в гриднях ходил бы. С оружием хорош, умом небеден, – «порадовала» меня подруга.

Вопрос: почему такой продвинутый парень перешел ко мне? Надеялся, что сделать карьеру у меня ему будет легче, чем в варяжской дружине? А чтобы себя показать, не придумал ничего лучше, чем задраться моим сыном? И как такое поведение согласуется с определением «умом не беден»?

Хотя мнение Зари – тоже не истина в последней инстанции.

– А я б его в учение взял, – сказал мне Хавгрим. – Сдается мне, Одину этот варяг по нраву придется.

– А он хочет?

– А с чего бы я тогда об этом говорил? – Палица даже удивился. – Сам, что ли, не видишь, как он нас с Медвежонком улещивает?

– Ты ему доверяешь?

– Ха! Весло – да, спину – нет. Слабоват еще.

Не понял он вопроса.

– Что думаешь по его поединку с Виги?

– Молодым надо. Пусть позвенят.

Вот странно. Почему ни он, ни Медвежонок не обеспокоены? Они же не на кулачках биться будут. И убивать оба умеют лучше, чем я в их возрасте – в компьютерные игрушки играть.

Или это все скандинавский фатализм: кому-то франков грабить, кому-то – в Валхалле пировать.

Но у меня другой взгляд на вещи. И другие задачи. Первая: лишить Щандра преимуществ, какие дает физическая сила, например. Вторая: раз и навсегда закрыть для своих бойцов подобный способ выяснения отношений. И сдается мне, я знаю, как это сделать.

– Вы все неплохо потрудились, – сообщил я собравшемуся на полянке хирду. Только основному составу. Свеженабранные весяне – отдельной кучкой. У них пока нет ни места в общем строю, ни права на долю в добыче. Еще отдельнее – трэли. Рабов-весян осталось всего десять. Остальные были зачислены кандидатами в мой хирд. Десять весян и двое – из последней добычи.

– Да, неплохо. Теперь наша стена щитов уже чуть больше похожа на стену щитов, а не на забор вокруг избы вдовой бабы, а я почти верю, что вы сумеете взмахнуть мечом так, чтобы не отрубить ухо соседу. Опять-таки, каждый из вас стал немного побогаче. А почему? – Я обвел взглядом строй молодежи. – Почему еще недавно у вас не было ни доброй брони, ни серебра в кошелях? Вспомните, какими вы были до того, как взошли на палубу «Северного Змея»? Ну а теперь поглядите друг на друга! Что видите? Да то же, что и я! Вы наконец-то стали похожи на воинов! Я скажу вам почему! Потому что вы наконец-то познали главное мужское волшебство героев Севера. Хотите узнать, каково оно? Тогда смотрите сюда! – Я вытянул из ножен Вдоводел и поднял над головой. – Хотите узнать главную тайну викингов? Настоящее волшебство пахарей пенного моря?

Конечно, они хотели. Еще бы!

Боковым зрением я поймал улыбочку Тьёдара Певца. Ну да, это его школа. Молодым убийцам нравятся красивые слова. Все, что превращает мерзкое и отвратное действо под названием «война» в нечто героическое. Валхалла, валькирии, пляска сильных… И вывалившиеся из разрубленного живота кишки от героических слов вроде воняют меньше.

– Вот оно, вы видите? – Я помахал Вдоводелом над головой. – Вот оно, наше главное волшебство! То, что властно над любой вещью! То, что я сейчас вам скажу, и есть главная тайна нас, викингов, людей Севера! – Я сделал еще одну паузу.

На полянке – идеальная тишина. Кое-кто даже дышать перестал. Надо думать, аудитория готова внимать высшей истине:

– Наши мечи, – сообщил я, – это не просто железо! Это особенное железо! И не потому, что способно убивать! Они это могут, наши мечи, но главное – не это! Главное в том, что именно они делают чужое – нашим! Не серебро, не золото, а оно, наше железо, вот то, чем мы платим за все! Вот поэтому весь мир принадлежит нам! Мы приходим и берем все, что пожелаем. Потому что пока в наших руках есть это… – Я взмахнул мечом, – все, что было чужим, становится нашим! Любая вещь, любой человек, женщина, мужчина – все это становится нашим! Потому что мы, – я мотнул головой в сторону моих ветеранов, – воины Севера! И вы теперь – тоже воины Севера! Так?

– Так!!! – дружно рявкнули бойцы.

Понравилась им моя речь. Рожи у всех повеселели. У ветеранов, кстати, тоже. Тьёдар глазки характерно скосил. Не иначе новую драпу сочиняет.

А теперь пора переходить к главному.

– Виги! Щандр! Ко мне!

Вышли. Вихорек мрачен и сосредоточен. Щандр лыбится.

– Что так развеселило? – интересуюсь я у него.

– А люблю я железом поиграть! – заявляет он дерзко.

Справа – одобрительное ворчание Свартхёвди.

Ну-ну. Значит, на публику играем.

Но я – не Медвежонок. Я эти дешевые понты не одобряю.

– Выходит, ты уже знаешь, что сейчас будет? – интересуюсь я.

– Ага!

– Может, ты и мысли мои знаешь? – осведомляюсь я ласково.

– А чего тут знать! – заявляет нахал. – Хольмганг у нас будет!

Парень, похоже, совсем берега потерял. Теперь даже Медвежонок нахмурился. Поперед батьки, то есть хёвдинга, делать такие объявления – это грубое нарушение субординации.

– Выходит, ты знаешь, что такое хольмганг, – резюмирую я. – Это хорошо. А что еще скажешь?

Нет, это не Лейф. Весельчак бы уже давно почуял мое недовольство, а этот – как глухарь на току.

– Хольмганг по-островному хочу.

Кто ж тебя, парень, просветил? Хотя мне уже ясно, кто. Вон они, братец мой названый и его партнер по берсеркерству. Но вот фиг тебе с маком, вьюнош, а не золотую рыбку. Тоже, блин, островитянин нашелся.

– Значит, по-островному? Выходит, ты у нас теперь дан, Щандр. А может, вестфолдинг? И кому ты теперь кланяешься: Одину, Тору… А, может, красному Локи?