Александр Тамоников - Клад тверских бунтарей

— И тебе не хворать, Юрий Петрович. Ты звал, я прибыл.

Ближний боярин царя взглянул на гонца и приказал:

— Ступай, Петр! Ты знаешь, что надо делать.

Ратник поклонился и ушел за деревья.

Теперь Савельев знал имя гонца.

Впрочем, Крылов тут же внес ясность в этот вопрос:

— Это Петр Емельянов, очень надежный человек. Прежде он служил в царской страже, а теперь у меня. Ты во всем можешь доверять ему, князь.

Савельев улыбнулся и сказал:

— Да мы встречаемся-то с ним редко, только тогда, когда ты зовешь.

— Никто не знает, Дмитрий Владимирович, как будет дальше.

— Это так, — согласился Савельев и вздохнул. — Все и вся в руках божьих.

— Но пойдем. Иван Васильевич ждет нас.

Они зашли во дворец, прошагали по тесной кружной каменной лестнице и оказались в коридоре, коротком и темном. Дмитрию странно было, что такие места есть в жилище, занимаемом самим царем.

Князь Крылов ввел своего спутника в небольшую комнатенку с оконцем. Там сидел в кресле царь Иван Васильевич.

Крылов объявил:

— Государь, твой верный холоп, князь Дмитрий Владимирович Савельев прибыл.

Иван Васильевич кивнул им обоим.

Савельев прижал руку к груди, к сердцу, низко поклонился и сказал:

— Долгих лет тебе, государь.

— И тебе здоровья крепкого, князь. — Царь указал на лавку слева от себя. — Садись, Дмитрий Владимирович. В ногах правды нет. Да и разговор нам предстоит не самый краткий и очень серьезный.

Савельев опустился на лавку. Крылов сел на противоположную скамью. Им обоим было заметно, что царь находится в озадаченности.

Какое-то время в этой крохотной зале висела тишина.

Наконец царь прервал ее:

— Ты, Дмитрий, наверное, думал, что я вызвал тебя для того, чтобы отправить твою дружину в Афон?

— Да, государь. По всем расчетам, отряд воеводы Кузнеца уже должен был доставить клад и икону на Москву.

Царь встал с кресла, отставил посох, прошелся по комнатенке и сказал:

— Нет на Москве, Дмитрий, ни клада, ни иконы, ни отряда Кузнеца.

— Задержались в пути?

— Куда хуже. Исчезли.

Савельев с нескрываемым изумлением взглянул на царя.

— Как это исчезли? Отряд с обозом?

— Именно. Сокровища и икону они получили, из Твери их проводили. Но до места первого ночлега отряд не дошел.

— Ничего не понимаю.

— Никто не понимает. Одновременно с исчезновением отряда воеводы Кузнеца был разгромлен малый торговый обоз. Это произошло примерно в ста саженях от того места, где должна была проходить дружина.

— Но, государь, кто же мог напасть на нее?

Иван Васильевич кивнул Крылову, и тот подробно рассказал Савельеву о шайке Меченого.

Дмитрий с удивлением спросил:

— Отчего тверской тысяцкий, князь Микулинский, терпел разбой шайки, не извел ее?

— Не все так просто.

В разговор опять вступил Крылов:

— Эта беда приключилась у Черного леса и Гиблой рощи. Эти места весьма подходят для устройства засад. Куда ни сунься, повсюду топь. Только Меченому известны тропы, тянущиеся по этому проклятому лесу.

— Я извиняюсь, государь, — сказал Савельев. — Но не может быть, чтобы только Меченый знал лесные тропы. Неужели, кроме него, там никто никогда не ходил? Ведь холопы, которые бежали из боярских вотчин, как-то находили разбойничий стан, скрытый где-то в этих топях.

— В последнем ты прав, князь, — ответил Крылов. — Но люди, посланные князем Микулинским, опрашивали местных жителей. Те все как один говорят, будто не ведают троп в Черном лесу, да и в Гиблую рощу не ходят, считают ее проклятым местом. По поверью рощу назвали Гиблой. Кто туда, мол, зайдет, обратно живым не выберется. Этот страх передается из поколения в поколение.

— А Меченый, значит, скрывается где-то в этих проклятых местах?

— Получается так.

Тут слово взял царь:

— В этом деле много непонятного и чудного.

— Извиняй еще раз, государь, — проговорил Савельев. — А не может ли быть так, что воевода Кузнец не устоял перед таким несметным богатством, позарился на него и увел отряд в сторону, в место, одному ему известное, может, даже за пределы государства? К примеру, в Полоцк, теперь принадлежащий Литве, или на земли Ливонского ордена, в тот же Дерпт?

Царь отрицательно покачал головой и заявил:

— Нет, это невозможно. Во-первых, воевода Кузнец проверенный, надежный человек. Он не мог предать, пойти на измену ради золота. Во-вторых, даже если и случилось бы невероятное, Кузнец решил бы увезти сокровища в Литву или Ливонию, то дружинники просто не дали бы ему это сделать. Но я уверен в том, что Кузнец не изменял. Дружина, как я разумею, попала в засаду, устроенную именно шайкой Меченого, потому как других в тех местах просто нет.

— А не могли какие-то разбойники пойти за дружиной от самой Москвы? Вдруг они засели у Черного леса и напали на твою дружину под видом шайки Меченого, о которой заранее знали?

Царь опять покачал головой и сказал:

— Это тоже невозможно. О задании, которое я дал дружине не знал ни один человек, способный пойти на измену и быть связанным с разбойниками. Да и нет в окрестностях Москвы крупных шаек, способных сразиться с отрядом воеводы Кузнеца. С божьей помощью извели мы тут таких супостатов. Нет, разгадку беды, произошедшей под Тверью, надо искать там же. Ладно золото и камни, главное — икона. Вот что придется вернуть любой ценой. Если получится, то и весь клад. Неплохо было бы захватить главаря шайки, посмевшего посягнуть на собственность государства и святой церкви, спросить его, кто устроил этот разбой. Очевидно, что Меченый сам никак не мог прознать про клад, а тем более о целях отряда Кузнеца. Посему, Дмитрий Владимирович, повелеваю тебе ныне же собрать особую дружину и выступить в Тверь на поиски пропавших воинов, клада и особо — иконы. Ты, князь, должен сделать это. У князя Крылова получишь мою особую грамоту, по которой все вельможи государства, включая тверского князя Микулинского, обязаны будут исполнять все твои указания. Кроме твоей дружины, в Тверь поедут мои доверенные люди под началом князя Грекова Андрея Николаевича. И последнее. У меня на тебя надежа великая. Сделай доброе дело, и благодарности моей не будет предела.

Савельев встал и заявил:

— Будь уверен, государь, особая дружина сделает все возможное и невозможное, дабы выполнить твое повеление.

Царь обнял Дмитрия и сказал:

— Не сомневаюсь в этом и жду от тебя сообщений. Можешь рассчитывать на любую мою помощь, однако старайся не раскрывать своих целей, пока не наступит потребность в привлечении к делу местных вельмож.

— Благодарю, государь. Я все уразумел. Особая дружина нынче же покинет Москву.

— Благослови господь тебя и твоих людей, князь Дмитрий, — сказал царь, перекрестил Савельева, сел в кресло и вновь впал в задумчивость.