Джон Шеттлер - Сад Дьявола

Карпов обернулся. Его взгляд помутнел, лицо замерло в мучительной маске. Роденко немедленно подскочил к нему.

— Товарищ капитан, вы в порядке! Мичман, врача на мостик!

— Нет. Нет, оставить… — Карпов поднял руку, успокаивая старпома. Его сознание снова начало работать, и собирать в сознании все подсказки — свет, изменившееся небо, жуткое свечение моря и мертва тишина в туманной завесе. Он знал, что случилось.

— Радар, доложить обстановку, — быстро сказал он.

— Товарищ капитан, целей не наблюдаю.

Вертолеты тоже исчезли. Ка-226 и один из Ка-40 находились в воздухе. У них остался только второй Ка-40 в вертолетном ангаре.

— Сонар в активный режим. Доклад!

— Товарищ капитан, сонар переведен в активный режим десять минут назад. Подводных целей не наблюдаю, — Тарасов внимательно слушал, пытаясь обнаружить любой возможный сигнал.

— Шумы винтов?

— Никак нет, только наши собственные. Не фиксирую иных шумов, по базе сигнатур ничего.

— Доложить курс и скорость.

— Товарищ капитан, курс тридцать пять северо-восток. Скорость тридцать.

— Вперед две трети, курс прежний.

— Есть вперед две трети, курс прежний.

Карпов сложил руки. Его взгляд все еще был прикован к туману, местами просвечиваемому призрачным светом моря. Наконец, он повернул голову к Роденко.

— Мы снова переместились, — тихо сказал он. — Переместились во времени… Я это знаю. Взрыв снова открыл провал в бесконечности, и одному богу ведомо, где мы оказались на этот раз.

— Возможно, мы вернулись домой, товарищ капитан, — предположил Роденко, но капитан ничего не ответил. Он нахмурился, глаза его напряглись. Он отступил от иллюминаторов и медленно опустился в командирское кресло. Напряжение последних нескольких часов опустошило его. Он ощутил холодный пот, выступивший на лбу, и закрыл глаза, обретя мгновение покоя. Тень у плеча снова превратилась в Роденко, протягивающего ему чашку горячего кофе.

Карпов поднял глаза и улыбнулся.

— Благодарю. — Он задумался и отдал еще один приказ. — Оставаться в полной боевой готовности. Объявить ядерную тревогу. Дежурным вахтам оставаться на боевых постах. Отправьте наблюдателей и биноклями на вершину надстройки и организуйте наблюдение в секторе 360 градусов вокруг корабля.

— Так точно, — Роденко отошел, чтобы отдать приказы. Напряжение на мостике значительно спало.

— Николин, — Карпов развернулся в командирском кресле к посту связиста. — Фиксируете переговоры между кораблями?

— Никак нет, товарищ капитан. В эфире ничего.

— Вызвать «Орлан». Запросить координаты, курс и скорость.

— Так точно.

Карпов понимал, что так как на «Фрегате» «Орлана» не было, шансы на то, что он переместился вместе с ними были очень скудными. Но, возможно, все же и переместился. Кто знает? Но его точно не было в пределах пятидесяти километров от нас… Где бы мы на находились. Одному Богу известно, что с ними случилось, и какую судьбу они встретили в одиночку перед лицом того, что осталось в 1945. Я бы глуп, пытаясь противостоять таким силам. Их было просто слишком много.

Гордыня предшествует падению, подумал он. Но куда именно мы упали?

— Николин, запустить «Ротаны». Вывести изображения со всех камер на верхний экран.

— Так точно. Запускаю «Ротаны».

Карпов пытался на что-то надеяться, глядя на экран, хотя видел только то, что ожидал — один бесконечный туман. Где они оказались, в какой странной неопределенности, в ожидании окончательного решения своей судьбы? Возможно, оно ожидало их всего в нескольких часах. Корабельные системы работали со сбоями, как и при прошлых перемещениях. Но если они снова переместились вперед, увидят ли они лишь разрушительные последствия войны 2021 года?

Я должен был купить нам время, дабы предотвратить этот ужас, и что я сотворил? Я не стал дожидаться войны в 2021, я начал ее в 1945! Слова Николина, продолжавшего запрашивать «Орлан», казались ему заупокойной молитвой.

— «Орлан» — «Кирову», прием. «Орлан», доложите позицию, курс и скорость, как поняли? «Орлан» — «Кирову», прием? Где вы, как поняли?

— Этого достаточно, Николин. Я не думаю, что они могут нас услышать. Следите за эфиром и докладывайте обо всех принятых сигналах. Следите за КВ- и УКВ-частотами. — Карпов знал, что если они находятся в мире, где еще существует жизнь, они должны были вскоре принять какие-либо радиосигналы.

Теперь он ощутил свинцовую тяжесть того, что совершил. Ему нужен был сон, чтобы суметь удержаться на ногах.

— Роденко, мостик на вас. Я в свою каюту.

Водка помогла несколько успокоить разорванную душу. Некоторое время он молча сидел за столом, глядя в свое отражение, пока не понял, как глупо выглядит в своей форменной шапке — Владимир Карпов, человек, начавший Третью Мировую войну.

Он понимал, что они уничтожат «Орлан». Против него было просто слишком много сил, чтобы он смог отбиться без нашей поддержки. Вместе мы, возможно, сумели бы уйти в Тихий океан, но сам по себе морской орел был обречен. Даже если бы мы пережили атаку, запас зенитных ракет сократился бы почти до нуля. Все, что потребовалось бы потом — это еще пара быстроходных авианосцев, если бы я не стал тратить на них ракеты и ядерные боевые части. Да, возможно, это бы нагнало на них такой страх, что они бы больше не посмели приблизиться к нас, но мы бы оказались изгоями, потерянными в открытом море, и на нас бы охотился любой корабль, который бы у них был.

Федоров был прав, как и Золкин. Они бы построили по три корабля на каждый потопленный, и преследовали бы нас, пока бы не прикончили. Наверное, мы могли бы оказаться в пределах досягаемости какого-нибудь из их крупных городов, и тогда, возможно, они бы послушали меня, если бы я пригрозил уничтожить Сан-Франциско. Карпов с ужасом покачал головой. Я нанес достаточно вреда миру, подумал он. Я не хотел верить в то, что я нес ответственность за то мрачное будущее, которому мы стали свидетелями, хотя определенно нес ее.

Он лег на койку, закрыл глаза и позволил себе погрузиться в глубокий беспокойный сон. Некоторое время спустя он проснулся, с испугом увидев рядом доктора Золкина со стетоскопом на шее и открытой медицинской сумкой рядом.

— Что вы здесь делаете?

— Спокойно, спокойно, все нормально, — заверил его доктор.

— Сколько времени?

— 08.00, по крайней мере, по корабельному хронометру.

— Утро?

— Вас вызывали с мостика три часа назад, но ответа не было, так что Роденко забеспокоился и попросил проверить вас.

Карпов заметил на тумбочке шприц и ощутил в руке иглу капельницы.

— Что это? — Спросил он с нотками подозрения в голосе.

— Думаете, я намеревался вас отравить? Боюсь, что нет. У вас было обезвоживание, так что я просто ввел физраствор.