Джон Шеттлер - Сад Дьявола

— Но товарищ капитан! У нас осталось всего двадцать одна ПКР.

— Верно, но у нас также имеются тридцать две ракеты комплекса С-300 и сто ракет комплекса «Кинжал». Американцы адаптировали свои ракеты RIM-67 «Стандарт-2» в качестве оружия двойного назначения. То же самое они сделали со «Стандарт-6», RIM-174 ERAM. Время проявить творчество, Роденко. Мы можем сделать то же самое. Ракеты «Кинжала» способны перехватывать цели на высоте всего десять метров. Да, у них всего лишь 15-килограммовая боевая часть, но она может оказаться очень полезной против небольших кораблей или даже береговых объектов, а их дальность превосходит дальность стрельбы большинства орудий этой эпохи. Кроме того, у нас есть 3 000 152-мм снарядов, верно, Самсонов? [25] Разумеется, российский офицер вспомнит американские разработки, а не то, что С-300, например, действительно способны поражать надводные цели без всяких модификаций. Кроме того, американские разработки все же делались в КБ и на заводах, а не в походных условиях в порядке инициативы экипажей. И да, по мелочи: «Киров» изначально нес 64 ракеты комплекса С-400 (изначально С-300Ф, в четвертой книге серии на него установили С-400Ф, причем автор уверен, что ракет 64, а не 96). В 2021 он израсходовал 32, в 1945 — еще 16. Сколько осталось — 32!

- Так точно. Полный боекомплект.

— А также тысяча снарядов баковой 100-мм установки.

— Но ведь у них есть броненосцы, товарищ капитан. Вспомните, что потребовалось, чтобы нанести урон американскому линкору. А японцы смогли разбить весь наш флот в 1905 году.

— Да, они тоже именуются линкорами, но посмотрите. У Федорова осталось довольно много старых книг по военно-морской истории, и я взял на себя смелость ознакомиться с некоторыми из них. Это совершенно не то же самое, что корабли, с которыми мы столкнулись во времена Второй Мировой войны. Флагманом японского адмирала Того в Цусимском сражении был «Микаса». Взгляните, Роденко. Корабль вдвое меньше нашего. Четыре 305-мм орудия с дальностью стрельбы 18 000 метров и четырнадцать 152-мм вспомогательных орудий. Их даже можно не брать в расчет, потому что мы никогда не подпустим их на дальность стрельбы. Орудия «Микасы» стреляли на 15 000 метров или даже меньше. Скорость всего 18 узлов. Мы можем ходить кругами вокруг японского флота и обстреливать их из орудий на дистанции до 28 000 метров [26] Согласно прошлым книгам, орудия «Кирова» имели техническую дальность до 50 000 метров, кроме того, описывался бой с японскими крейсерами на дистанции до 37 000. . Они не смогут нагнать нас или достать тем, что у них есть. Конечно, наши 152-мм орудия не наносят таких повреждений, как вражеские, но их старым кораблям хватит, я вас уверяю. В особых случаях мы сможем — Стандартный боекомплект, десять торпед «Водопад» [27] Боезапас комплекса «Водопад» крейсеров проекта 1144 составляет до 30 ракет (вместо ракет могут быть приняты торпеды). Кроме того, «Водопад» представляет собой противолодочную ракету, запускаемую из торпедных аппаратов, но автор полагает, что «Водопад» — это сами торпедные аппараты, снаряженные торпедами УГСТ. и шесть торпед УГСТ на Ка-40, товарищ капитан.

- Верно, — улыбнулся Карпов. — Одной торпеды в брюхо любого из этих старых кораблей будет достаточно. Да ведь мы можем потопить все их броненосцы одними торпедами!

Карпов провел пальцем по страницам одной из книг Федорова и повернулся, обращаясь к персоналу мостика.

— Вот послушайте. Это из одной из книг Федорова. Представляет собой японский взгляд на российский флот в русско-японской войне. — Он начал читать, время от времени поднимая глаза, чтобы оценить реакцию.

— «Русские очень храбрые — очень. Но не многие из них хороши, и они дикари. Они могут быть очень вежливы, когда это им нужно, но русские моряки — несчастные люди, которые лежат на снегу, и получают очень мало денег, на которые покупают дешевую рыбу. Они грязные. Все, что мы знаем о русских моряках, это то, что для нас они очень странные люди. Но мы не боимся войны с полярным медведем».

Он обвел всех долгим выжидательным взглядом.

— Слышали это?

— Насчет денег и рыбы он прав, товарищ капитан, — сказал Николин, и все на мостике рассмеялись.

— Да, но мы посмотрим, как повысить вам зарплату, Николин, чтобы вы смогли иметь немного и на икру. Несмотря на то, что написал этот человек, мы сейчас самые могущественные люди на земле. Роденко, у нас достаточно вооружения, чтобы разбить весь японский флот, и именно это я намерен сделать, если они бросят нам вызов в море. Но сначала Владивосток. Мы заявим о себе и посмотрим, как нас встретят. Затем проверим Порт-Артур и японцев, и объясним им, что у полярного медведя имеются острые зубы!

Это название означало «Владеть Востоком». Это был шумный пограничный город на самом конце света, как он представлялся большинству европейцев. Его герб, на котором был изображен знаменитый сибирский тигр, отражал его дикий, а порой и жестокий характер. Основанный в 1960 году как пограничный аванпост с населением 7 500 человек, к 1908 году Владивосток разросся до города с населением более 90 000. Во многом поражение России в русско-японской войне способствовало его быстрому развитию, как и развитию Транссибирской магистрали. Потеря Порт-Артура вернула городу его изначальное значение, так как у России не было другого подходящего тихоокеанского порта.

Владивосток представлял собой дикую смесь многих культур и этнических групп — оплот европейской благовоспитанности в центральных кварталах, окаймленных грязными улицами, борделями, кабаками и игорными заведениями, и граничащая с восточным кварталом «миллионкой», в котором проживали многочисленные китайские, корейские и японские мигранты. Преступность цвела среди опиумных курилен, и местные наркобароны держали всю округу, время от времени развлекаясь игрой, в ходе которой делали ставки на то, как долго человек сможет остаться в живых, будучи повешенным за шею. «Приморский централ», расположенный к северу от центра города, никогда не испытывал проблем с новыми обитателями.

Даже в основном «европейском» районе вокруг улицы Светланской у гавани царила дьявольская атмосфера приграничья, где развлечения, предлагаемые случайным цыганским табором, могли начаться в полночь и продолжаться до утра. Здесь же располагались Императорский банк, лютеранская церковь, музей, Восточный Институт, почтовое отделение и Успенский собор, но все эти учреждения не могли навязать округе атмосферу пристойности. Это было логово воров, игроков, авантюристов, переселенцев и малоимущих матросов, с достаточным количеством кабаков, ресторанов, кинотеатров и игорных заведений, никогда не пустовавших. Это был аванпост разврата в конце четырех тысяч километров стальных рельсов, проложенных через сибирские пустоши. Это был конец длинного сухопутного коридора, но одновременно и место новых начал, как и любое пограничье.