Джон Шеттлер - 9 дней падения

И этот человек был русским… Корабль и его экипаж были русскими! Русские с ракетами с море, с ракетами, сбивающими самолеты… Он мог ощущать странно нарастающее чувство беспокойства и страха, от которого похолодело в груди. Неужели снова?

Я знал, что все закончиться здесь, подумал он, но рассчитывал на великолепие и помпезность. Я прибыл сюда, чтобы вручить адмиралу флота Нимицу Большой Рыцарский крест Ордена Бани, и Рыцарский крест Ордена Британской империи адмиралу Хэлси. Нужно было выразить признательность Янки за все, что они сделали для Короны. Это должна была быть церемония капитуляции. А не это.

Еще один взгляд на свои авианосцы заставил его сердце забиться чаще. Помимо четырех авианосцев и двух линкоров, у него были шесть крейсеров и шестнадцать эсминцев ОГ.37, и эта была лишь одна из четырех оперативных групп сопоставимого состава в регионе. Американцы располагали четырьмя оперативными группами, которые должны были войти в бухту Сагами на следующей неделе, чтобы положить конец этому безумию.

Положить конец…

Ну что же, подумал он. Если случилось худшее, и это еще один «инцидент», мы, черт подери, должны сделать именно это. Если проклятый корабль вернулся, мы быстро сделаем из него металлом.

Но затем он вспомнил о том, что рассказал ему Тови о том первом сражении в конец 1941 года. О том, что действительно уничтожило американский линкор «Миссисипи» — ядерной бомбе. В его глазах мелькнула тень сомнения, но затем скрытый огонь вернулся.

Мне нужно переговорить с Хэлси как можно скорее, подумал он. Предупрежден — значит вооружен. У Янки был хороший боевой адмирал, собиравшийся проверить странный рапорт. Спраг был настолько хорош, насколько это было возможно, но он не был допущен в круг избранных — и не знал о ракетах, не говоря уже о ядерной бомбе. Фрэзер понял, что если дойдет до реального боя, то все будет иначе. У нас тоже есть эти проклятые штуки, подумал он, и я видел достаточно, чтобы понимать одно — если ситуация станет действительно отчаянной — мы их используем.

«Тикондерога» был закаленным в боях кораблем. Этот авианосец типа «Эссекс» был введен в строй в мае 1944, и его служба на Тихом океане была короткой, но крайне напряженной. Корабль храбро участвовал в Филиппинской кампании, отражая атаки камикадзе, обеспечивал истребительное прикрытие над Лузоном и атаковал вражеские силы, где бы они не были обнаружены. Также он попал в два тяжелых тайфуна прежде, чем добрался до Южно-Китайского моря, где его авиакрыло потопило впечатляющие 44 вражеских корабля. 21 января он был поражен двумя нагруженными бомбами камикадзе, прямо как атакованный «Хаяси» «Киров», и был вынужден отхромать в Пьюджет-Саунд для ремонта. Но в мае он вернулся в Тихий океан и принял участие в действиях быстроходного авианосного соединения, сломавшего хребет последним силам японского флота и неостановимой волной катившегося к японским берегам.

Пилоты с «Тикондероги» обнаружили и уничтожили последние остатки некогда гордого японского флота, отправив на дно линкоры «Исе», «Хюга» и «Харуна», а также эскортный авианосец «Кайё». Соединенные Штаты систематически уничтожали все, что осталось от японской воздушной и морской мощи. ОГ.38.3 подошла к Кюсю и начала налеты на Хоккайдо в середине августа, уничтожив мощное авиационное соединение, которое японцы планировали использовать для самоубийственного налета на базу американских В-29 на Марианских островах. Самолеты с авианосцы действовали над Токио, когда поступило сообщение о капитуляции Японии. В это же время патрульное звено «Уоспа» перехватило пару японских самолетов, пытавшихся атаковать оперативную группу. Последние вспышки войны были по-настоящему горячими, но в тот же день летчики открыли в инструкторской несколько бутылок шампанского, которые выделил им «Зигги» Спраг из своих запасов.

А затем поступило сообщение, что соединение «Малыша» Брауна была атаковано у Курильских островов, и потеряло два эсминца. Хэлси поспешил отправить туда для разбирательства своего боевого адмирала. Спраг стоял на мостике, глядя на море.

Он был все еще относительно молод, но его черты были ужесточены и обветренны долгой войной, так что выглядел он намного старше своих 49. Он был бывшим морским летчиком, летавшим во времена до внедрения ремней безопасности и ударялся о ветровые стекла и приборные панели больше раз, чем мог сосчитать. Теперь у него был нос боксера, выдержавшего на раунд или два больше, чем мог и глаза собаки, наполненные какой-то невыразимой тоской. Он носил фуражку, положенную гарнизонной формой одежды вместо морской кепи, так как находил ее более удобной, в особенности для использования бинокля в боевых условиях.

Когда дело доходило до боя, Спраг становился тверд, словно гвоздь, сохранял холодную голову под огнем и был исполнен решительности. Его действия у острова Самар с группой «Таффи-3» принесли ему славу, которая не затихнет еще долго, однако он помнил и тех, кого потерял в тот день. 1 130 человек оказались в воде и погибли в тот день, многие были съедены акулами. Еще 913 получили ранения. Остальные жили с памятью об этом, как и сам Спраг. Теперь ему снова предстояло испытать это снова.

Он разместил пару эсминцев далеко впереди основных сил, на расстоянии примерно в сто километров. Это были эсминцы типа «Гиринг», использовавшиеся в качестве кораблей радиолокационного дозора. Каждый из них был специально модернизирован для этой цели — с каждого был снят один торпедный аппарат и несколько изменено внутреннее устройство для размещения радара, аппаратуры госопознавания и рудиментарных средств РЭБ.

Оба корабля были новичками на Тихом океане. Они были заложены в 1944, «Сазерленд» вошел в строй в декабре того же года, а «Беннер» в феврале 1945. Их радары представляли собой легкие системы управления действиями истребителей. Параболическая антенна делала шесть оборотов в минуту. Дальность составляли от 30 до 65 километров по надводным целям в зависимости от их размера, и от 65 до 130 километров по воздушным. «Киров» и небольшая российская флотилия находились почти в пределах их досягаемости. Задачей эсминцев был поиск противника к востоку от полуострова Немуро на Хоккайдо, хотя пока утро казалось тихим и спокойным.

На борту «Беннера» коммандер Джон Малхолланд получил доклад операторов радара о целях, замеченных на севере, выходящими из-за длинной цепочки Курильских островов. Оператор наклонился над экраном радара, следя за лучом сканирования, делающим оборот раз в десять секунд.

— Три корабля, сэр. Прямо между двух больших островов. Отмечаю на планшете.

— Очень хорошо, — сказал Малхолланлд, недоумевая по поводу того, что видит. Он знал, что американских кораблей в регионе не было после того, как адмирал Браун отозвал свою оперативную группу. Сообщения, полученные от Брауна, были, мягко говоря, смутными. Два эсминца были поражены чем-то, похожим на ракеты, которые японцы называли «Ока» или «Цветок вишни». Это был ракетоплан с твердотопливным двигателем, управляемый смертником и сбрасываемый с бомбардировщика. Но странно было то, что перед атакой не было замечено никаких воздушных целей, а ракеты ударили с севера, из Охотского моря. Малхолланд не мог представить себе, чтобы у японцев остались какие-то крупные корабли, так что внезапная атака на легкие крейсера «Малыша» Брауна было загадкой.