Джон Шеттлер - Огненный котёл

Однако для Золкина оказание медицинской помощи было долгом и призванием, так что он отложил свои чувства к Орлову и быстро усадил его на койку, изготовившись оказать первую помощь.

— Надеюсь, Орлов, вы не намерены участвовать в турнире по боксу. Что случилось?

Орлов скривился, пока доктор обрабатывал раны и накладывал повязки, однако ожоги не были серьезны. Он рассказал доктору о пожаре и о том, как они сбросили вертолет за борт прежде, чем он взорвался. Остальные двое отделались незначительными синяками, и превозносили Орлова, и вовсе не потому, что боялись каких-либо действий с его стороны. В пылу чрезвычайной ситуации Орлов среагировал инстинктивно, рискуя своей жизнью и жизнями других, чтобы спасти корабль, и вместе с тем сумел обойти судьбу на считанные секунды. Факт оставался фактом — Орлов стал для других героем, и Золкин подумал, что это был первый позитивный шаг для него в его новом статусе.

— Чтобы я не думал относительно вас в других аспектах, — сказал он. — Я считаю нужным отложить это, и хвалю вас за ваге мужество. Другие тоже рассказывали о вашем подвиге. Адмирал будет рад узнать об этом.

Когда эти двое удалились, Орлов решил задать вопрос.

— Что вообще случилось? Я так ничего и не понял. В кого мы стреляли?

— Не спрашивайте. Да, я участвовал в совещании, и могу сказать, что корабль снова переместился в разгар войны. Федоров смог определить, что сегодня 12 августа 1942 года, почти год с момента окончания нашего приключения. По-видимому, к югу идет серьезное сражение, так что он направил корабль обратно в Тирренское море, чтобы уйти подальше от него. Но, как видите, мы все-таки были обнаружены. Вы не единственный раненый. Адмирал Вольский сейчас спит в соседней палате.

Орлов опустил голову.

— Я сглупил, Золкин, — тихо сказал он. — Карпов обманул меня. Змееныш. Я повелся на его vranyo. Если я когда-нибудь до него доберусь…

— Так, так! Это ничем хорошим не кончится, Орлов! — Увещевающе покачал пальцем Золкин.

— Ну и пусть тогда гниет на губе! У меня хотя бы осталось хоть какое-то звание и должность.

— Не поймите неправильно, но Карпова только что отправили на ГКП в качестве исполняющего обязанности старшего помощника. Адмирал будет нездоров еще несколько дней, а мы уже атакованы. Федоров мало понимает в морском бою. Карпов пообещал добросовестно исполнять свои обязанности, если ему дадут шанс.

Орлов покачал головой.

— Это он сделал! — Сказал он. — Это все он!

— Не считайте себя невинной жертвой, Орлов. У вас был выбор, и вы поступили неправильно. Если вас это утешит, то Карпов понижен в звании на три ранга, и сейчас является капитан-лейтенантом под началом Федорова. Я полагаю, они как-то объявят об этом официально, когда все успокоится. Со своей стороны, вы только что отличились. И это хорошо. Так что поменьше думайте о Карпове и побольше о себе. Вы естественный лидер, Орлов, но вы слишком часто позволяете своей злости взять верх. Подумайте об этом — и поменьше держите в голове глупостей насчет Карпова. У Вольского есть своей предел. Он дал Карпову шанс искупить свою вину. И вам тоже.

Он посмотрел на него поверх очков и улыбнулся.

— Я сообщу Трояку, что вы должны отдохнуть не менее двух суток. Проведите это время за хорошей книгой или, еще лучше, хорошо поешьте. Вы все еще офицер и имеете доступ в офицерскую столовую. И постарайтесь не портить ни с кем отношения лишний раз.

Орлов вздохнул, кивнув головой.

— Понятно. В том, что вы говорите, больше смысла, чем было у меня в голове довольно долгое время. Я буду держать себя в руках, и если меня никто не будет донимать, не будет никаких проблем. Но пока не просите меня садиться за один стол с Карповым.

— Вам легко винить Карпова в том, что сделали вы сами, — сказал Золкин. — Но это не мудро. Посмотрите на себя, Орлов. Разберитесь сначала в себе, и, если вы сможете это сделать, попытайтесь достичь мира с другими. Это то, чего вам действительно не хватает. Сейчас все смотрят на вас с некоторой похвалой в глазах, а не со страхом. Это должно дать вам стимул для перемен, и я надеюсь, что это откроет вам новую дорогу в жизни.

На главном командном посту не было времени на отдых. РЛС, наконец, вышли на максимальную дальность обнаружения с хорошими показателями разрешения по всем направлениям. Экран внезапно наполнился множественными целями — надводными и воздушными. Федоров определил одну из воздушных групповых целей, перемещающуюся от Сицилии к Сардинии как резервные немецкие самолеты, перебрасываемые на сардинские аэродромы для удара по британскому конвою, который должен был быть нанесен на следующий день. Однако обеспокоенность вызвала надводная групповая цель, приближающаяся с запада курсом перехвата.

— Не думаю, что немцы знают о нашем появлении, — сказал он Карпову. — Эта группа, однако, включает два легких крейсера со 152-мм орудиями и несколько эсминцев под командованием адмирала Да Зары. Они очень быстры и могут догнать нас, если заходят. Хотя я склонен полагать, что они не станут проявлять агрессии. Им было приказано встретиться с другими соединениями крейсеров в этом районе, и они не могут ожидать, что какие-либо вражеские корабли могут находится так далеко на север от маршрута движения конвоя.

— Хорошо, — сказал Карпов. — Могу ли я предложить направиться на север? Мы не можем тратить на эти корабли ракеты. Если они обнаружат нас и проявят враждебность, мы могли бы задействовать артиллерийские установки и положиться на превосходство в дальности стрельбы.

— Согласен, — сказал Федоров. — Однако их основные силы выдвигаются с других баз — еще крейсера и эсминцы. Два тяжелых крейсера — «Больцано» и «Гориция» вышли из Мессины в сопровождении пяти эсминцев и двигаются на соединение с ними. Он намереваются встретиться здесь, — он указал на прозрачном планшете у своего бывшего поста. — Это остров Устика. Очень жаль, что они, похоже, перепугались и остановились, что означает, что некоторые из этих кораблей останутся в Тирренском море вместо того, чтобы направиться на юго-запад. Мы должны проявлять осторожность и быть готовыми к тому, что немцы также могут обнаружить нас в любой момент.

Корабль занял новый курс, почти точно на север, и в это время раздался ощутимый стон, и по кораблю прокатилась какая-то дрожь. Карпов немедленно обратил на это внимание. Федоров с хмурым видом продолжил просматривать материалы по операции «Пьедестал».

— Вы это слышали? — Спросил Карпов.

Федоров поднял глаза, явно не понимая, что произошло. Он затерялся в истории 1942 года, не обращая внимания на происходящее, так как думал только о том, как наилучшим образом уйти от дальнейших боев.