Виктор Мишин - Второй шанс. Начало

– Ну, личным связистом командира батальона обычно были хорошо знакомые бойцы – простого призывника комбат к себе не подпустит.

– Может, как-то сдружился с командиром?

– Скорей всего. Да и по возрасту он не молод был, на войне 25 – уже старый. А за тридцать – и вовсе дедушка. В таком возрасте уже при обозах были да связистами.

– Он и на войну попал со сборов. Ушел в мае на 45 суток, а тут война началась, дальше – не известно.

– В письмах обычно нельзя было писать – где находишься. Вот мы и пришли. Скоро начнут!

На большой поляне собирался народ, были и представители церкви, милиции, солдаты – видимо, из какой-то воинской части привезли. В один ряд были выставлены 15 красных гробов, вдоль них стоял караул с автоматами. Погибших было найдено около пятидесяти человек и, как и бывает в таких случаях, в одном гробу хоронят останки сразу нескольких человек.

Захоронение прошло красиво, воинам была отдана честь и слава. Были произведены выстрелы в воздух. Пришедший из ближайшей церкви батюшка помахал кадилом. Прочитал молитву. Затем была установлена мемориальная доска, на которой указаны имена всех, кого сегодня наконец захоронили. Потом все стали разъезжаться. Ко мне подошел Алексей Борисович и предложил идти за ним.

– Тут есть кое-какие предположения о том, как проходили события. И еще – если интересно, не хотите ли съездить на место, где обнаружили блиндаж, в котором находился ваш дед, перед тем как погиб?

– Конечно, хочу, что за вопрос, – загорелся я.

– Ну, тогда поехали. Оставьте вашу машину здесь – она там не проедет.

– Хорошо, едем, – кивнул я в ответ.

Мы петляли по лесу около получаса, по таким дебрям, что даже не описать. Какое, на хрен, «не проедет ваша машина», да мой «Меган» умрет в младенчестве уже на подъезде.

– Как хоть догадались залезть в такую глушь? – спросил я, в очередной раз приложившись головой о потолок машины.

– Все дело в одной старушке – живет тут недалеко – она рассказала приехавшим ребятам, что в этих местах были бои. Она была маленькой, но помнит, как долго выходили из окружения наши бойцы. Кто поодиночке, кто – небольшими группами. Лес раньше был далеко, а здесь были поля и болота. Вот мы и решили проверить. Только зашли в лес, а металлоискатель захлебнулся от звона. Парни копали всего десять минут, как нашли первого. После того, как откопали шестого, остановились – решили прикинуть, как линия обороны проходила. Подумали, походили, копнули рядом с большой воронкой, а там – блиндаж.

– Сколько же вы времени потратили? Такая работа! – восхитился я.

– Почти месяц безвылазно в яме, но зато – какой результат.

– И часто так? – я обалдел, когда оглядел место раскопа.

– Да бывает… Тут, сейчас, почти как в сорок первом – все траншеи отрыли, три блиндажа, ячейки.

– Немцы-то были? – спросил я.

– Мало, несколько человек. Видимо, тут артиллерией все перемешали, потом танками прошли – в одном месте кусок «гусянки» нашли. Так что, когда подошла пехота, обороняться здесь уже было некому. Да и своих они выносили, – рассказывал Алексей Борисович, – в сорок первом всех своих вытаскивали.

– Страшно все это. Сколько же еще в земле вот так лежит? – задумчиво проговорил я.

– Я шестой год плотно работаю, уже со счета сбился. Много еще. Нашим детям останется.

– Если они помнить будут, а то фиг его знает.

– Ну, все не забудут, точно. С нами уже наши дети работают, так они и продолжат.

– Можно тут походить немного? – я обвел глазами местность.

– Хотите представить, как было? Не получится – такое не представить и в страшном сне. Походите, только грязи много. И не трогайте ничего, мало ли всякого валяется! Всего-то никогда не откапаешь – кто знает, сколько тут чего было!

– Я просто похожу немного, в мыслях покопаюсь.

– Дорогу назад сами найдете? Я пойду к ребятам, дел-то еще здесь очень много.

Я кивнул, показывая, что справлюсь сам.

Алексей Борисович пошел в сторону палаток, в которых жили поисковики, а я огляделся.

Не знаю, о чем я думал, спрыгивая в бывший окоп. Приземлившись, увяз в глине чуть не по колено – пришлось сильно тряхнуть поочередно ногами, чтобы скинуть налипшее «тесто», иначе и ноги не переставить. Сделав пару шагов, споткнулся и все-таки рухнул в самую жижу.

«Ну да, этого и следовало ожидать! Ну, и за что это я зацепился?» – выругался я про себя.

Нога была в петле, точнее – в винтовочном ремне, торчавшем из грязи. Вставая, я неловко дернул ногой – вместе с ремнем выдернулся кусок глины, отдаленно похожий на винтовочный ствол.

«Во блин, и я чего-то нашел!» Ковырнув кусок глины, в который уходил второй конец ремня, я выдернул то, что когда-то было сумкой от противогаза и тут – оп-па! Чугунную чушку Ф-1 ни с чем не перепутаешь. Хоть она и была облеплена глиной, взяв ее в руки – ну а что еще оставалось – отметил, кажется, даже вслух, чеки-то – нет. Обернувшись, увидел на краю окопа двух парней – оба побелели, а я, наверное, вообще был зеленым. Парни стояли, не в силах что-либо сказать, я глянул быстро в другую сторону и успел крикнуть:

– Ложись…

Темно. Не тишина, значит – еще живой. Вроде ничего не болит, хотя я лежу – может, просто не понял еще. Надо как-то глаза открыть. Открыл – не больно, но темно. Ага! Значит, вот почему темно – что-то было на голове. Поднял руку – не больно, протянул к тому, что посчитал головой. Железо! Когда это я успел каску нацепить и, вообще, откуда она взялась-то? Блин, да что же так в ушах-то гремит? Сдвинул назад каску – перед глазами земля. А, так я в окопе, а где граната? Повернул голову – рядом кто-то лежит на боку. Неужели кого-то все же зацепило? Подполз – вставать почему-то боялся. Человек был одет во что-то толстое и длинное – пальто, что ли? Какое на хрен пальто – шинель! Откуда?

В голове – каша: блин, ну ладно – книги, кино – но так ведь не бывает. Так, как там говорилось? Кто-то долетался, а я похоже – домечтался. Неужели я – на войне, на ТОЙ войне? Блин, это в книгах хорошо – «попал» и пошел себе гансов «валить», да со Сталиным чаи гонять, а мне-то что делать? Да, вот это я попал, да еще, похоже, прямо во время боя. Думать некогда, надо осмотреться и принимать меры. Для начала – постараться выжить. Да это, вообще-то и есть основная задача и – самая трудная: если я попал в то место и время, где погибнет дед, то это – сентябрь 1941-го, и мне – амба! Так как, вся 235-я сд здесь и ляжет. В сентябре они попали в «котел», из которого уже не вышли. Изучал, когда деда искал, путь этой дивизии. Да и какой путь-то – по ней прокатились дивизия СС «Полицай» и восьмая танковая дивизия вермахта. Дальше продолжать?

Так, вроде потише немного стало, надо высунуться и осмотреться. Надо скорей одежду скидывать, а то объясняй потом – кто я и откуда. Стоп, а одежка-то не моя! Посмотрел на лежащего бойца – «есть контакт», – в желудке теперь пустота, только во рту помойка. Нет еще привычки к покойникам, тем более – лежащим по частям. Набрав воздуха в легкие, достал из кармана убитого бойца красноармейскую книжку, раскрыл. Сидоренко Сергей Васильевич, рядовой, 1923 года рождения.