Виктор Мишин - Превратности судьбы

Вернувшись после похождений к месту ночлега, был неприятно удивлен. Не сказать, что я не предполагал такого развития, но все же было неприятно. В доме было людно и сильно накурено. Дед, в смысле хозяин дома, сидел в углу и отсвечивал явно побитым лицом. Хозяйки было не видать.

– Ну, нагулялся, сержант? – встретил меня вопросом рослый младший лейтенант НКВД.

– А в чем, собственно, дело? – сделал я удивленные глаза.

– Что ты делал в городе ночью, да еще и две ночи подряд?

– Гулял, мне дали двое суток на нахождение здесь после госпиталя, вот я и гулял, вспоминая места, где повоевать пришлось.

– А почему схрон с оружием не сдал еще тогда, во время боев? Себе оставил, а зачем? Готовил преступление?

– Товарищ лейтенант, вы вообще о чем? Я сержант гвардейской дивизии, воевал здесь, был ранен и потерял тут много друзей, почему я не могу тут бывать? А что до оружия, так я сам его случайно нашел. Не сдал, потому как знал, что нарушаю порядок, гуляя ночью, вот и сообщил хозяину дома. Мог ведь и не говорить, так?

– А что еще ты нашел, а сегодня ночью утащил куда-то? – внимательно глядя мне в глаза, спросил НКВДэшник.

– Это личное, товарищ лейтенант…

– Не может быть в армии ничего личного, кроме обмундирования, да и то казенное.

– Я друга перезахоронил. Зимой, во время боев было никак, да и ранен я был, а тут нашел и отнес останки на воинское кладбище.

Это было почти правдой. Парня, что погиб во время боев, я действительно похоронил, только вот никуда не носил. Нашел останки в том подвале, где у меня нычка была, там же и закопал. Когда сныкал на немецком кладбище чемодан, дошел до нашего, советского, и там поработал лопаткой, якобы тут хоронили кого. Благо там братская могила, до костей всего с метр, так что если будут проверять, а теперь я даже уверен, что будут, то обязательно наткнутся на кости. Так что с этой стороны я себе задницу вроде прикрыл. Но дед, бля, вот на фига он полез к НКВДэшникам именно сегодня? Пошел бы завтра, и все было бы в ажуре, а теперь и самому досталось. Почему его даже побили, ума не приложу.

– Где чемодан с золотом? – вдруг рыкнул лейтеха, как бы отвечая на мой не высказанный вопрос. Вот теперь ясно, дед, зараза, когда-то успел найти в сарае чемодан и даже поглядел в него, поэтому, видать, и побежал меня сдавать. Большевик хренов. Без ноги, а все туда же, выслужиться решил. Ну и пусть, на него я в принципе обиды не держу, однако усердие НКВДэшника мне не понравилось.

– Вы о чем? – искренне удивился я.

– Ты знаешь о чем! Плотников, ну-ка, выведи отсюда всех, живо!

Подбежавший рядовой схватил деда и, тычками заставляя двигаться, потащил к выходу. Оставшиеся два бойца тоже вышли.

– Говори, умрешь не мучаясь, – предложил мне лейтенант.

– А ты значит, – я тоже перешел на повышенный тон, – решил разбогатеть по-тихому, так?

– Сука! – выплюнул тот и бросился на меня.

Зря он бойцов отослал, тогда у него были бы шансы. Уйдя в сторону от несущегося мне в челюсть кулака, схватил лейтеху за рукав и, направив его порыв дальше, воткнул его в стену. Застонав, тот раскрыл было рот, но накрыв его ладонью, я достал нож. Да, не думал я, что вот так и кончится моя спокойная жизнь в СССР. Сам себе вырыл яму с этими цацками. Знал же, что не приносят они людям ничего хорошего, но все же полез, эх, жадность двадцать первого века… Вытерев нож о форму лейтенанта, я вытащил пистолет у него из кобуры. Черт, как бы без этого обойтись, а то сбегутся сюда все, кто сейчас в городе есть.

– Плотников, – крикнул я, решившись.

Когда в дверь скользнул боец, я нанес ему удар ножом в грудь. Стоял я сбоку, поэтому тот, вбегая, меня не видел. Поддержав труп, конечно, наверняка же бил, перекинул ТТ в правую и шагнул в сени. Тут был только один боец, последний, видимо, увел куда-то деда. Направив на рядового пистолет, я левой рукой показал тому, чтобы молчал. Этот дуралей решил орать.

– Трев…

Все же я был всего в метре от него и ударом по голове отправил в нокаут. Направив пистолет на дверь, что вела на двор, я приготовился. Ждать пришлось недолго, влетевший с автоматом в руках последний боец, кстати, сержант, не успел даже поднять ствол. Пуля из ТТ, проделав маленькую дырочку в его груди, сделала свое дело. Автомат выпал из рук сержанта, а я выстрелил уже прицельно в голову. ТТ хороший ствол, дури в нем до хрена, за счет патрона, но этот же патрон и портит все дело. Имея большую пробивную силу, он обладает малым останавливающим действием, иногда в бою противник даже не замечал сначала, что в него попали, сам видел. Но второй в голову поставил точку.

Так, где дед и хозяйка, да и соседей, детей проверить нужно, слышали или нет. Выйдя на двор, где до войны наверняка скотину держали, обнаружил сразу всех. Чета Востриковых, соседские дети, все лежали дружно в углу, заколотые штыками. Суки, это я про героев НКВД, и я еще себя преступником чувствую, убив их? Черт, что делать-то? Ведь мне же ни фига не поверят, что это чекисты тут всех уделали, а я, значит, весь в белом и пушистый порешил зажравшихся энкавэдэшников. Черт, черт, черт! Одно хорошо, рядом больше жилых домов нет, ближайший, где какая-то бабулька живет, на соседней улице стоит, там меня и не видел никто.

Выскочив на улицу и убедившись, что никто не бежит на выстрелы, да и не слышали их явно, в доме стрелял, я кинулся обратно. Найдя лопату, принялся прямо во дворе копать яму. Три часа не разгибаясь ковырял землю, еще не совсем отошедшую после зимы. Углубившись примерно на полтора метра, перетащил всех убитых гражданских в нее и принялся закидывать. Уже светало, когда я, сторожась каждого шороха, выбрался на окраину. Невдалеке за спиной оставляя горящий дом Востриковых. Заметаю или нет, но следы я постарался уничтожить. Трупы чекистов расположил так, будто они сами друг дружку постреляли, специалист, конечно, разберется на раз, но я надеюсь уже быть отсюда далеко. Я там еще и золотишка чуток рассыпал, и денег, чтобы подальше завести следствие. Сам я решил валить. Даже не из города, а вообще. Дело в том, что найдя ночлег у Востриковых, я в первый же день отметился в особом отделе, указав и где буду жить, и когда съеду, так что, валить, даже без вариантов. Жаль, я привык жить в этой стране, все меня устраивало, ну, кроме беспредела НКВД. Причем ведь все от людей зависит, это не централизованный приказ так гнобить людей, это все на местах. Они же себя ей-богу царями ощущают, все могут, все дозволено. Так я и плюхал, стараясь идти там, где не было оживленного движения. Около девяти утра около меня вдруг остановилась полуторка. Открывший дверь водила, молодой парень, приглашающе махнул рукой.

– Куда тебе? – с улыбкой спросил парень.

Хороший вопрос. А, правда, куда?

– Да к фронту, в часть из госпиталя возвращаюсь.