Евгений Филатов - Пропавший батальон

– Подведем итоги, господа, – сказал полковник. – Сейчас личный состав может отдыхать. Ночью проведем необходимую подготовку. А завтра мы надерем зад туркам! Пусть потомки янычар узнают силу нашего оружия! Есть вопросы?

Остридж присел на снарядный ящик возле штабной палатки и достал из планшета чуть примятый листок бумаги, на котором он давеча начал писать письмо своей далекой невесте, леди Мэрион Глосестер: «…Дражайшая моя Мэрион, завтра мы выступаем в решительную атаку на османские укрепленные позиции, кои были заранее для нас подготовлены, чтобы сделать наше наступление не столь похожим на увеселительную прогулку под ласковым средиземноморским солнцем! К превеликому сожалению, у нас нет возможности в полной мере насладиться красотами здешней природы, так как мы вынуждены отвлекаться на докучливых турок, которые всячески испытывают наше терпение и не дают совершать соревновательные заплывы на время в прекрасной бухте, как мы планировали ранее. Будь моя воля, я бы устроил турнир по гребле, как это принято в Итоне, но здесь не достать приличных байдарок, лишь убогие рыбацкие баркасы, годные для ловли чего-нибудь нам на ужин. Но англичане на то и англичане, чтобы даже здесь не отступать от наших традиций в спорте! Мы боксируем с молодчиками из австрало-новозеландского корпуса. Есть один малый из Перта, который недурно исполняет апперкоты, да так, что с ним совершенно не стыдно стоять на одном ринге, хотя назвать это рингом можно лишь с превеликой натяжкой. Жизнь здесь идет неторопливо, как и везде в Средиземноморье. После обеда наступает длительная сиеста, когда часовые с завистью смотрят на дремлющих в тени солдат, свободных от караульной службы. Если вдруг какой турок и решит пальнуть из пушки, так очень забавно смотреть, как лениво приоткрывает глаза бывалый служака, не меняя положения своего тела, и недовольно морщится, а свежеиспеченный новобранец откуда-нибудь из-под Веллингтона испуганно норовит вскочить и спрятаться за дерево или в траншею, хотя турецкие маломощные хлопушки не причиняют нам ни малейшего вреда…»

В этот момент очередной разрыв снаряда и свист осколков заставили капитана инстинктивно пригнуться. Турки пристрелялись и принялись навешивать над передним краем целую стену шрапнельных зарядов. Послышались далекие крики и стоны раненых, пробежали в сторону обстрела санитары с пустыми носилками, чтобы вернуться с печальным грузом. Ответный огонь не приносил туркам ощутимого вреда, но это лишь сегодня. Завтра же добрые четыре дюжины орудий одновременно ударят по крепости, обеспечив пехоте необходимое время для того, чтобы она могла пересечь простреливаемое пространство перед укреплениями. Сколько бравых британцев поляжет завтра – одному Богу известно. Но леди Мэрион не стоит знать о том, что эта битва совсем не «милая прогулка» по морскому берегу, да и песок этой бухты насквозь пропитан кровью.

Тем временем бойцы в лагере Норфолкского полка готовились к бессонной ночи. Под ее покровом им предстояло сделать многое: скрытно установить орудия на нужных позициях, использовав все хитрости маскировки; осуществить передислокацию сил ударной группы… Да, ночка обещала быть веселой!

Капитан Остридж быстро черкнул еще пару слов, после чего аккуратно сложил письмо в заранее подписанный конверт, который и лег вскоре между страницами карты и фотокарточкой Мэрион в полевой сумке. Даст Бог, он отправит его завтра, гордо стоя на руинах поверженной крепости на высоте шестьдесят…

Капрал Мэллоун никак не мог унять дрожи в руках. Да и сердце бешено колотилось. Так всегда бывает перед атакой, и он ничего не мог с этим поделать. Капрал поглядывал на капитана Остриджа, который являл собой образчик невозмутимости, и лишь нервические похлопывания ладонью по полевой сумке, где лежали письмо и фотография, выдавали его напряжение и скрытый азарт, схожий со стойкой гончей перед броском за ланью.

Прозвучала команда пристегнуть штыки. Воинство заклацало металлом, ощерившись острой сталью, подобно гигантскому ежу. Норфолкский полк пригнулся, сотни рук закрыли уши – началась артиллерийская подготовка. Одновременный залп десятков орудий породил адский грохот, и позиции англичан заволокло пороховым дымом. Через мгновение облачка разрывов накрыли высоту шестьдесят, обозначая попадания и промахи. Второй залп был дан тут же, с поправкой на сигналы корректора – дай Бог ему долгой жизни! Корректор находился на нейтральной полосе, хорошо различимый в бинокли командирами орудийных расчетов, но невидимый для турецких стрелков. Белые барашки разрывов теперь легли более кучно, нанося повреждения укреплениям турецких войск. Тяжелая артиллерия сделала свое дело, и Остридж под звуки горна увидел взмах сигнального флажка капитана Бека.

– В атаку, господа! Покажем турку, как воевать с англичанами! – Остридж встал в полный рост и вскинул руку с револьвером. – Впере-е-е-ед!!

Пехотинцы двух рот – капитана Бека и капитана Остриджа – в количестве двухсот шестидесяти семи человек устремились вперед с винтовками наперевес. Перед ними стоял небольшой лесок, отделявший равнинную местность прибрежной полосы от подножия высотки. Солдатам предстояло бегом преодолеть эту немалую дистанцию и под прикрытием артиллерии атаковать укрепрайон.

Полковник Бошем, глядя на удаляющихся пехотинцев Сэндрингэмской роты, недовольно качал головой. Все расчеты на прекрасную погоду, яркое закатное солнце, слепящее турецкую оптику, и скрытность подготовки наступления оправдались. Всё шло как по маслу. Но полковника беспокоило странное природное явление, а именно непонятно откуда взявшийся туман, всё больше накрывающий лесок и русло высохшего ручья, куда в эти минуты бежала пехота. После ручья начинался подъем на высоту шестьдесят, который предстояло преодолеть полку. Огневая мощь турок была, по всей видимости, временно подавлена артподготовкой, дело оставалось за пехотой. Части АНЗАКа тоже пошли в атаку, выступая с флангов, и ничто, казалось, не могло остановить напор атакующей армии.

– Господин полковник, что это? – вдруг вскрикнул ординарец, показывая пальцем. Полковник поднял глаза. В абсолютно безоблачном ранее небе теперь висело несколько серо-зеленоватых облаков, совершенно неподвижных, несмотря на усиливающийся ветер, трепавший флаг за спиной полковника. Расползавшийся по лощине туман имел такой же зловещий оттенок, как и облака.

«Что за чертовщина? Неужели хлор? Когда они успели подготовиться к газовой атаке?» – вихрем пронеслось в голове Бошема.

– Газы!! – зычно крикнул полковник. Его окружение засуетилось, надевая защитные средства. – Передать по цепи штурмовой группе! Да быстрее же, черт возьми!