Зоя Карпова - Голубая звезда Атлантиды

– Не видно ни зги, командир! – прокричал первый наблюдатель. – Может, включим инфракрасный прибор-поиск, а?

– Да, придётся. Видимость упала практически до нуля, – согласился командир спасотряда.

Но и прочёсывание местности в инфракрасном диапазоне спектра не дало никаких обнадёживающих результатов и зацепок. Пилот геликоптера посмотрел на указатель горючего на приборной доске. Контрольных три часа поиска истекали. Замигала красная лампочка-светодиод, запас топлива заканчивался.

– Командир, пора уходить на базу, горючее на исходе.

– Что ж, ребята, уходим. Возможно, нашему десанту на берегу повезет больше. Курс на базу, пилот, – приказал он и неопределенно махнул рукой.

Геликоптер прижался к береговой линии. Пилот выровнял обороты лопастей главного подъёмного винта с хвостовым рулём, заложил очень крутой вираж и мастерски развернулся против воздушных потоков яростно бушующей стихии. Машина пронырливо маневрировала между штормовыми завихрениями, уходя от циклона и набирая безопасную высоту.

Адельфина открыла глаза.

«Где это я?»

По-видимому, она какое-то время пребывала в глубоком обмороке. Правая рука совсем занемела. Пальцы затекли и слушались с трудом. Заклинивший руль в момент проделывания крылом сальто принял исходное положение и замкнул управляющую цепь. После чего крыло резко взмыло вверх и, судя по альтиметру, набрало предельную высоту для такого типа аэродинамических аппаратов. Спидометр накрутил уже приличный километраж. Прикинув в уме скорость и высоту подъема, девушка деловито рассчитала, что в обмороке она была две-три минуты, а если учесть непогоду и дополнительную скорость попутного штормового ветра, то, может быть, и пять-шесть минут. Но, главное, на что она оптимистично обратила вдруг внимание – это то, что опасная зона циклона осталась далеко позади. Тепло. Солнечно. Тихо. Безмятежно. Открытие порадовало путешественницу. Аэродинамическое крыло уверенно парило над едва рябившей поверхностью лазурной воды. «Неплохо бы приземлиться где-нибудь и отдохнуть», – рассудила она.

Девушка высмотрела ровное, без растительности плато на вершине прибрежной скальной гряды и поймала нисходящий поток воздуха. Как только её ноги коснулись твёрдой почвы, путешественница тут же бухнулась на землю и уснула прямо под навесом крыла. Стресс, который она пережила, отнял немало сил у этого изнеженного комнатного цветка. Но молодой организм способен и не на такие перегрузки, поэтому минут через сорок дитя приключений уже мечтательно следило за яркими жёлтыми и красными бабочками, невесть откуда взявшимися на голом плато. Насекомые порхали низко над землёй, кружась в грациозном танце вокруг друг дружки. Их кружевные крылышки, покрытые живописной липкой пыльцой, нервно подрагивали на ветру, собирались вместе вертикально и мгновенно расправлялись, открывая колоритный рисунок обоим солнцам и теплу.

Внезапно Адельфина ощутила чьё-то присутствие. Она забеспокоилась и села на колени, оглядывая из-под ладошки незнакомые гористые окрестности. Невдалеке она увидела загорелого темноволосого юношу. Он был одет в узкую набедренную повязку и кожаную жилетку без застёжки. На боку висела сумка, из которой торчали птичьи лапки и хвосты.

– Славная у меня сегодня добыча, – сказал он, широко улыбаясь.

– Это ты меня записал в свою добычу? – спросила Адельфина презрительно.

– Что вы, леди! Я имею в виду этих диких птичек. Не хотите ли разделить со мной и моей семьей трапезу? Я умею их быстро и вкусно готовить.

Адельфина задумалась, но ненадолго.

– Было бы очень кстати, однако я тороплюсь возвратиться домой – меня, наверное, разыскивают. А я из-за непогоды не могу лететь обратно. Я обязательно воспользуюсь твоим любезным приглашением когда-нибудь, но с условием, что сейчас ты выведешь меня отсюда коротким путем в Гелиополь. Договорились? А обед за мной в следующий раз, ладно?

– Как вас зовут, леди Приключение? – спросил юный охотник.

– Адельфина из Гелиополя. А тебя, о, юный Представитель Диких Мест?

– Каллист из Агры. Это не тот Агрополис, который в Скандии. Это центр здешнего земледельческого нома.

– А-а, понятно. Мы проходили это в гимназии первой ступени.

Юноша усмехнулся:

– Ваше крыло, леди, придётся везти на буксире, позвольте я помогу вам.

Вскоре юноша и девушка неспешно спускались по горной тропинке, едва приметной для непосвящённого путника, но хорошо знакомой для старожилов этой местности. Тропинка петляла между небольших, изрезанных дождевыми потоками глинистых валунов, высоких и низких холмов и взгорий, огибая овраги и вымоины. Местную горную возвышенность и плато образовывали в основном молодые по геологическим меркам лакколиты – округлые горы со сглаженными вершинами, напоминания о некогда бурной деятельности горячих недр Земли. Скудная, но красочная растительность состояла преимущественно из низкорослых ползучих гелиотропов.

Гелиотропы – живые часы природы – веселили взор случайных путников своими пушистыми лазоревыми и жёлтыми венчиками, которые копотливо следовали за солнечным теплом и временем суток. Агломераты из вулканических пород, сложенные из розового туфа и бурой брекчии, встречались то тут, то там. Вот маленькая зелёная чешуйчатая агама выползла и распласталась на рыхлой поверхности валуна из базальта, греясь в тёплых лучах двух солнц.

Тропинка круто пошла вниз вдоль выпуклой складки земных горных пластов – антиклинали, покрытой зелёно-фиолетовым ковром из мягких игольчатых листьев аспарагуса. Ниже стали встречаться цветущие кустарники дикой розалии, вечнозелёные деревья аукуба и крупнолистые древовидные пряности: базилик, бадьян и азалия. Плодовая рощица аллигаторовой груши – авокадо – раскинулась по пологим склонам и у подножия лакколитов. Островки пьяного дерева с целебным соком борнеолом густо увивали зеленовато-жёлтые лианы ядовитой омелы. Из зарослей лимонной вербены выскочил на тропинку и тут же умчался обратно золотистый заяц – агути. Лысые пятки ушастого лишь мелькнули в цветущих ветвях душистого кустарника.

Постепенно пышность и разнообразие форм южной субтропической растительности развернулись перед глазами юных путников во всём великолепии богатых красок и изобилии ароматов. Адельфина только успевала поворачивать кудрявую голову то в одну сторону за шуршанием озорных агути, то в другую – за полётом разноцветной длинноносой колибри. Крошечная пичуга размером с крупную стрекозу на лету опустила клювик-спиральку в медоносное рыльце цветка и, жужжа как пчела, высасывала сладкий нектар. Как быстро трепетали и стрекотали её маленькие крылышки, описывая восьмёрочную форму пропеллера. Лес наполнился шумами и голосами всех его обитателей. Девушка никогда не была в лесу, в таком диком и первозданном, неухоженном и удивительном. Она даже немного побаивалась этого нашествия фауны и флоры. Его необычных запахов и звуков. Поначалу она шарахалась из стороны в сторону от каждого подозрительного шороха. Но постепенно её увлекли живописные зрелища и музыка леса, она стала замедлять шаг и останавливаться, чтобы рассмотреть какое-нибудь растение или насекомое на нём.