Зоя Карпова - Голубая звезда Атлантиды

– Принято, сэр Иолант, – ответил адмирал Смигл и отдал распоряжение по рации десанту.

Операция стерилизации биохимической лаборатории началась со взрыва наибольшей цистерны с бульоном из смеси генно-модифицированных растений и животных, предназначенной для получения сухих кубиков концентрата. В воздух взлетели мириады осколков свинцового хрусталя и брызги активной биологической жидкости. Десантники, вдохнувшие пары этого бульона, быстро покрылись бурыми пятнами и серыми наростами. Им понадобилась медицинская помощь. Следующая группа, высадившаяся на территории лаборатории, облачилась в комбинезоны противохимической защиты и использовала специальные аппараты для дыхания. Медики занялись привычным делом. А вновь прибывшие бойцы прежде всего связали колонистов-лаборантов.

– Где сидит главный ваш химик? – закричал Виргес, бывший боцман пиратов, схватив за шиворот одного из улыбчивых «кроликов», и потряс его основательно.

– Там, – показал «кролик» дрожащей рукой на узкий шпиль кирпичного здания за теплицей. – Начальник колонии Алекс управляет процессом синтеза оттуда. Он не будет дожидаться вас. У него есть личный катер, и по пыльной реке Алекс он, он… скорее всего, давно сбежал и спрятался за стенами Астилии.

– Ясно. Увести задержанных в челнок и отправить на борт «Иллюзии», – приказал Виргес бойцам.

– Бойцы, возьмём Астилию! Поможем нашим братьям, – крикнул по рации Смигл.

– Вперед, бойцы! На Астилию! – азартно повторил приказ Виргес и поднял огнемёт вверх.

Бойцы ринулись на помощь первой группе десанта, осаждающей крепость Астилию. Прибыв на место, они помогли товарищам развернуть бронебойные орудия и поднести снаряды.

– Огонь, – крикнул Фарк, командир первой группы десантников, зажимая уши.

Ухнул первый выстрел.

– Заряжай! Огонь, – повторил он. – Заряжай, шевелитесь, бездельники! Огонь! Огонь! Огонь!..

Облако сизого дыма, густой пыли и кирпичного крошева окутало крепостную стену, бойцов и орудия. Из-за стены в бойцов летели булыжники и допотопные гранаты. Бой был недолгим. Стены Астилии, треснув, осели и больше не представляли собой препятствия. Защитники крепости храбро кинулись наутёк. На очереди впереди маячила Башня, где прятали Каллиста – агента Продовольственной Компании Агры, внука сэра Леопольда Иоланта.

Прицельным выстрелом покорёжило железную дверь. Доступ к лестнице и камерам узников освободился. Внутрь кинулись экипированные и вооружённые до зубов бойцы группы Виргеса. Пройдя несколько этажей вверх, лишь на последнем они обнаружили запертую камеру с двойной дверью. Именно там и содержали Каллиста. К счастью, один верный выстрел, и замок поддался. Каллист стоял у окна и пытался увидеть сцену боя целиком.

– Ну, Слава Двуединоначалию! Жив дружок! – воскликнул сэр Леопольд Иолант, когда десант вернулся на борт «Иллюзии».

Дед обнял внука, похлопал его по плечу. Сэр Леопольд Иолант отвернулся и смахнул непрошеную слезу:

– Мы заждались этого часа. Да и невеста, твоя Адельфина, тоже соскучилась.

– Да, дедушка, всё будет хорошо. Я в порядке, не волнуйся, – утешал деда Каллист. – Ты видел её, да?

– Хорошо то, что хорошо кончается, – заметил назидательно Смигл. – Сэр, позвольте доложить? Операция завершена успешно. Подпольная лаборатория ликвидирована. ГМО-сырьё обезврежено. Улики собраны. Нарушители задержаны. Начальник колонии Новая Земля, однако, успел скрыться, но мы будем его искать.

– Молодцы ваши бойцы, адмирал Смигл! Доложу Сенату и лично правительству об успешной операции. А Алекс – да, пусть бегает, главное, у него теперь нет подпольного производства.

– Какие будут дальнейшие приказания?

– Домой, адмирал Смигл, домой, на Землю.

Глава 29

Гаафа Олдама снова в строю

Гаафа открыла глаза, осмотрелась. Слева и справа белели кафельные плиты без рисунка. Небольшое окно с кремовыми вертикальными жалюзи находилось примерно в метре за медицинской аппаратурой. Рядом с кроватью стояла тумбочка с кардиографом. По экрану бежали три ломаных линии. От капельницы к левой руке шла прозрачная трубка с раствором. Пробуждение пациентки изменило ритм дыхания, о чём известила медсестру на посту сигнальная система.

В палату высокопоставленной больной вбежали медсестра и лечащий врач, благо был рабочий день, а не выходной.

– Как вы себя чувствуете, леди Гаафа? – спросил врач. Привычными движениями он проверил данные приборов, вставил фонендоскоп в уши. – Давайте, я послушаю ваше сердце.

– Я выспалась, ничего не болит и не беспокоит, – ответила Гаафа Олдама. – Спасибо за заботу. Давно я здесь?

Врач и медсестра переглянулись:

– Шесть месяцев и десять дней, – ответила медсестра, листая карту.

– Ого, не может быть!? – искренне удивилась Гаафа. – А как же там мои подопечные? Немедленно сообщите Флоренции Арон и Альфии Рокси, что я хочу их видеть.

– Как скажете, леди Гаафа, но сначала вы сдадите анализы и пройдёте томографию головы, сердца и брюшной полости, – сказал доктор.

Он бесстрастно прослушал ритмы сердца больной, пощупал пульс:

– Попробуйте сесть на кровати. Так, молодец! А теперь попытайтесь встать на ноги, леди Гаафа, и держитесь за руку медсестры. Её зовут Милайна, а меня Бик Рович. Милайна вам поможет одолеть первые шаги по коридорам больницы. Мышцам помимо электропроцедур нужна физическая нагрузка. Удачи, я жду результаты анализов в кабинете. Милайна, не забудьте о биохимии крови!

Леди Флоренция Арон первая приехала к подруге так быстро, как смогла. Едва услышав о выходе Гаафы из комы, она захватила папку с последними наиважнейшими новостями в Сенате и села за штурвал флаера. Вместо Альфии Рокси навестить Гаафу поторопилась Дафния. Желающих засвидетельствовать своё почтение действующему президенту Атлантиды было немало, но их не пропустили к больной.

– Уважаемые гости, – обратился к ним главврач больницы. – Леди Гаафу Олдаму мы перевели в реабилитационный центр. Посещения же вынуждены ограничить двумя посетителями в день. Надеюсь, выздоровление вашей коллеги и нашей больной вас так же волнует, как и нас. Расходитесь, господа!

Толпа шумела и гудела, словно улей весной, однако, увидев, что двери приёмного отделения закрылись накрепко, люди разошлись. Многим сенаторам не терпелось увидеть Гаафу и узнать о её действительном самочувствии. Невысказанным был главный вопрос: «Кто будет править?»

– Можно войти? – приоткрывая дверь, спросила леди Флоренция Арон.

Бледная после длительной комы, леди Гаафа сидела на кровати, опёршись о спинку, и безучастно смотрела в окно. Сухие руки с выступающими синими прожилками и длинными ногтями она сложила друг на дружку поверх оранжевого одеяла. На окне стояли в вазочке свежие полевые цветы: синие васильки, лиловые колокольчики и белые ромашки. Блюдо с фруктами радовало глаз виноградом, сливами и персиками. Это была дань уважения посетителей, но вовсе не ее аппетит. Голода или мало-мальски какого-либо желания что-нибудь съесть она не чувствовала вовсе. За полгода, проведённые в клинике, её организм привык к физиологическим растворам и глюкозе. Из противоположного угла палаты встал со стула восхитительный блондин, он поправил наброшенный на плечи халат и быстрыми шагами направился к выходу: