Александр Афанасьев - Ближний круг, ч. 1

— И получит основную прибыль — напомнил судья

Алиев недовольно поморщился

— Опять ты с этим.

— Саддам неуправляем.

— То же самое говорит Международный отдел. Ты с ним редко согласен.

— На этот раз согласен. Саддам играет свою игру. все союзы для него ситуативны. Как только он получит атомную бомбу — он станет неуправляем.

— Саддам наш таран — не согласился Алиев — если кто-то и сможет взломать границы там — то это он.

— Саддам воюет восемь лет с Ираном. Зачем?

— И зачем же?

— Затем что ему платят за это. Заплатят еще раз — и он переметнется от нас к ним. Он не коммунист и никогда им не был.

— А кто же он?

— Политический оппортунист.

— Мы все политические оппортунисты — сказал раздражено Алиев — чистеньких нет!

Председатель ничего не ответил

— Кто будет вместо Саддама?

— Найдется кто-то из генералов.

— Найдется?! Это ключевой союзник!

— Это ситуативный союзник — поправил судья — надо помнить. что генерал Асад пришел к власти в результате четвертого по счету переворота.

— Тогда не было войны.

— Ее и сейчас нет. Иран обескровлен, он никуда не двинется...

Алиев подумав, вынужден был согласиться. Он был в свое время сильно приближен к Андропову и знал, какие и как принимались решения в последние брежневские годы. Совсем не просто так — рядом с Баку был построен заглубленнный командный бункер. аналогичный тому. что были в Москве, совсем не просто так — готовились мусульманские спецподразделения. Совсем не просто так — в конце семидесятых Восток был на грани почти что мировой войны и режимы падали один за другим как подгнившие яблоки. Беда в том. что было принято совсем другое решение и вместо последнего и решительного — в результате которого должны были появиться Великий Азербайджан и Великая Армения — разменялись на рядовой в общем то. и никому не интересный по большому счету Афганистан. И сами не поняли. как попали в ловушку.

— Хорошо — сказал он — а что дальше? Допустим. в Ираке к власти пришли генералы. Как мы будем их контролировать?

— Саддам один — а генералов много. К тому же — мы поставим задачей разрешение деятельности Коммунистической партии. Сейчас она запрещена.

Алиев — про себя отметил все безумие ситуации. Делегации, в том числе из ЦК КПСС — катаются в Багдад. лобызаются в десна с человеком. который приказывал класть коммунистов под каток и растворять их в ваннах с кислотой — а человек. который по меркам Уголовного кодекса десятки раз заслужил расстрел — думает о том. как оставить жизнь иракским коммунистам и привести их к власти. Неладно...

— Больше чем на Ирак — сказал Председатель — мы должны обратить внимание на Иран. Вот ключ к региону. Никакие армии — не сделают того что сделает горстка шиитских фанатиков. Они воюют с арабами как минимум тысячу лет. Столько же времени — находятся в подполье.

— Хорошо, хорошо — раздраженно сказал Алиев — хорошо! У тебя карт-бланш но только до того. как все это выйдет на уровень Политбюро. Там я тебя прикрывать не буду.

— И не понадобится.

Бывший мафиози — хорошо знал, как делать дела чужими руками

— Это первое — сказал Алиев — теперь второе. Я дам тебе список...

— Да?

— Не сейчас. Чуть позже. Проверишь этих людей. но негласно. Кто такие, чем дышат. И с тех пор — волос не должен упасть с их головы!

— Я понял... — сказал Председатель. Про себя он отметил. что готовится ползучий переворот — государственные структуры против партийных. Ему пока предложений никаких не поступало и вопрос не ставился — но рано или поздно поставят.

Тогда — надо будет решать. А решать не хотелось.

— Пошли в дом... — сказал Алиев — холодно...

Коммандер Ричард Лэнсдорф — сидел в салоне шикарного самолета Гольфстрим и ел черную икру из специальной... а черт его знает, что это такое... как салатница, только маленькая. Самолет — прибыл за ним в Майами, как только он сказал, где он находится.

Болела башка. И было хреново... в который уже раз они опаздывали. Долбанные коммунисты... он был сторонником «агрессивных действий», что значило — надо наносить удары по коммунистам на их территории. Не обязательно, кстати, с человеческими жертвами. Но у него были парни, которые могли проникнуть в СССР и вывести из строя завод. Или подорвать мост. И пусть коммунисты думают, стоит им продвигаться дальше или нет.

Еще — тошнило от этого самолета. Нет, не от самого полета — а от того, что он был. От осознания того, что вот это все, мать твою, куплено на американские деньги. Когда эти сукины дети устроили нефтяной кризис и вчетверо взвинтили цены — надо было не подыхать от холода в квартирах, а пойти и взять силой эти долбанные месторождения. И качать нефть, вообще ничего не платя. А когда сукин сын аятолла макнул их носом в дерьмо — надо было в ответ послать американские бомбардировщики и вбомбить этих сукиных детей обратно в каменный век. Вот так надо вести себя, если хочешь, чтобы всякие жестокие сукины дети тебя уважали. Его все считали машиной для убийства — но он мог соображать, что к чему, он даже был военным атташе в одной из стран Юго-Восточной Азии. И понимал, что к чему. Когда кто-то дерется за твои интересы с твоим врагом — это хорошо. Но в то же время это значит, что он становится сильнее, а ты, черт возьми — слабее. И это значит, что следующий раз он может навешать и тебе. Они выпустили ситуацию из-под контроля — и давно. И вот теперь — один сукин сын взрывает нефтяные платформы, а другие летают на частных самолетах, купленных за американские деньги и жрут икру из тарелки...

И все это — полный п...ц!

Но икра все-таки была вкусной. И помогла скоротать время. Он даже успел немного поспать до того, как самолет пошел на посадку на военной базе в окрестностях Эр-Рияда.

Светило солнце — но как-то мутно, как будто через дымку. Он не сразу догадался, что это — дым от горящего нефтяного завода в Абкейке.

Три черных Форд Краун Виктория с тонированными стеклами — подкатили к откинутому трапу. Из второго — выбрался Кларидж, он был в белом костюме и с белой маской на лице, как у врача. Первым делом — он достал из кармана такую же маску, вручил ее Лэнсдорфу.

— Наденьте. Нефть горит. Врачи говорят, если дышать этим дерьмом — можно подохнуть от рака легких.

Лэнсдорф посмотрел на небо — с трудом, но можно было различить полупрозрачную дымку, как смог, висевшую над пустыней.

— Я подохну намного раньше, сэр... — заявил он. И сел в машину.

Кларидж — махнул рукой и тоже забрался в машину. Тронулись, водитель с ходу втопил на всю катушку, стрелка прыгнула на девяносто. Сзади раздался рокот, Лэнсдорф обернулся и увидел, как им на хвост садится Белл-206 в пустынной раскраске. Отчетливо были видны стволы Миниганов по бортам...