Александр Афанасьев - Ближний круг, ч. 2

— Твою маму! ... — ругался Бахметьев

— Есть еще один... — напомнил Николай

— К нему и едем. Надеюсь, они не догадаются

— О чем?

— Увидишь...

Это место — чуть в стороне от помпезного центра города — ничем по виду не отличалось от обычного багдадского квартала. Те же улицы, припаркованные машины, песочного цвета трехэтажное здание...

— Белый ЛандКруизер... — сказал Бахметьев, проезжая мимо

— Вижу

— Это его. Он здесь.

— А что здесь? Гостиница?

— Можно и так сказать. Бордель.

— Ни хрена себе.

Бахметьев свернул и затормозил.

— Бордель для высшего комсостава. Все как в лучших домах Лондона и Парижа. Содержит некая Лейла, палестинка, беженка из Бейрута. У беженцев же скупает дочерей, постоянно меняет состав. Стучит Мухабаррату. поэтому ее не трогают. Кое-кто говорит, что этот бордель и вовсе содержится президентской администрацией

— Все интереснее и интереснее...

— Ага.

Нет, нельзя сказать, что Николай был возмущен или шокирован... в Кабуле, где он бывал, такие места тоже были. Удивляло хладнокровно-циничное отношение к этому власти, между прочим, считающей себя социалистической. За героизм — Мерседес, квартиру — напичканную микрофонами, бордель с запрещенным спиртным, где наверняка подслушивают разговоры. Как-то все сильно неправильно это.

— В машине кто-то есть...

— Его водитель. Он ездит сюда один. Ты справа я слева, пошли...

Николай — сунул в сумку перезаряженный автомат, вылез из машины. На первый взгляд — тихо, мирно. Если не считать что в стране уже идет то ли государственный переворот, то ли не пойми что...

Бахметьев — тоже вылез. С независимым видом направился в сторону Тойоты. Николай перешел на другую сторону улицы...

Меры предосторожности были напрасны — водитель просто дрых. Проснулся только тогда. когда КГБшник открыл дверь и прижал водителя ремнем к сидению.

— Генерал где? — спросил он

— Ты...

Дальше пошли непристойности. Бахметьев — навалился сильнее, ремнем передавив горло.

— Говори! Генерал там?

— Стоп. Стоп, рафик...

У Николая в кармане — сохранилось удостоверение Амн-аль-Хаас. президентской охраны. Он не использовал его, когда они заезжали за Рашидом. и, наверное, зря... но оно было. Он показал его водителю, тот выпучил глаза.

— Рафик. Но рафик майор Сабаави ничего не говорил, что генерала будут задерживать. Я бы и сам его...

Николай просек — водитель был стукачом, приставленным к генералу. Причем стукачом, докладывающим непосредственно в Президентский дворец. Как и все стукачи — он должен быть труслив. Надо только давануть посильнее

— Никто не говорит, про задержание, ишачье ты отродье! Как ты смеешь возводить напраслину на своего генерала?!

— Я...

— Саддам хочет видеть рафика генерала, чтобы дать ему задание! Проведи нас к нему, немедленно!

Бахметьев — ослабил хватку.

— Да, да. Конечно, рафик...

Мразь. Мразь — она везде мразь. И во всем.

Водитель — решительно пошел вперед. Бахметьев и Николай переглянулись за его спиной. пошли следом...

Дверь — не сразу открылась после того, как водитель забарабанил в нее ногами. Но открылась — выглянула женщина в диковато выглядящей в столице саддамовского Ирака парандже. Водитель — сказал несколько слов, женщина посмотрела на них... отступила.

Внутри — тысяча и одна ночь. Драпированные дорогим шелком стены, запах благовоний и опиума. Иранские контрабандные ковры — в Ираке ковроткачество было, но таких ковров не получалось. Женщины — такие же, загадочные, в парандже.

Они поднялись на второй этаж... здание было построено как обычный партийный комитет БААС, что само по себе наводило на размышления. Женщина — указала на дверь, водитель — решительно постучал. Раздалось какое-то то ли ворчание, то ли... Водитель обернулся — Николай утвердительно кивнул. Тогда — тот решительно толкнул дверь, на лице его — было предвкушение предстоящей расправы...

Понятно, откуда его взяли и вообще — откуда берутся такие. Это холуй. Скорее всего — он даже и на фронте то не был, возит генерала, в то время как его сверстники — рискуют жизнью, многие уже навеки упокоились на полях иранской колючей проволоки или лежат в госпиталях без ног. И этот... он мечтает о том, как будет участвовать в аресте своего генерала... наверняка хоть что-то, но подкидывавшего своему водителю с хозяйского стола. Но не ждите от таких благодарности, для них нет больше награды, чем увидеть падение своего хозяина. Или — даже и поучаствовать в нем...

Комната — оказалась отделана под покои багдадских халифов. Генерал Фахри, здоровяк, из бывших мотострелков — поднялся в полный рост, совершенно голый, поросший шерстью как обезьяна, лицо перекошено от ярости.

— Как ты смел сюда войти!

— Мой генерал. Саддам ищет вас, эти люди пришли за вами.

— Пошли вон отсюда! Все!

Он выглядел разъяренным — но не находящимся под действием наркотика. И это хорошо. За балдахином — женщина, которая была с ним, пыталась укрыться.

— Но это срочно, мой генерал...

— А эти что здесь де...

Бахметьев — выбросил вперед руку с пистолетом, нажал на спуск. Оглушительно грохнуло, во все стороны брызнуло кровью, водитель повалился на пол как подрубленный. Кровь — брызнула в лицо генералу. Тоненько, почти детским голосом завизжала женщина — проститутка. Бандерша — бросилась к двери, но Бахметьев развернулся и дважды выстрелил ей в спину. Она сделала еще шаг — и упала в дверном проеме.

— Одевайтесь — КГБшник показал пистолетом на небрежно брошенную одежду — быстро. Надо уходить...

Генерал не стал противиться — начал одеваться...

Николай вышел первым. Остановить их — даже не пытались. Оружие он держал открыто, если кто и был на улице — они слышали выстрелы...

— Чисто

Втроем — они побежали к машине. КГБшник перебросил на ходу ключи

— За руль!

Мерс был старый, почти как Волга-24, какая была у отца. Мотор — схватился с полуоборота...

— Куда?

— Просто покатайся... по центру.

Бахметьев и генерал сели назад.

— Что происходит? — спросил генерал скорее удивленно — зачем вы это сделали? Вы же советские, так?

— Начался государственный переворот — сказал Бахметьев

— Саддам!? — моментально спросил генерал

— Мы не знаем, где он. Думаем, что он жив.

Надо было видеть, как изменилось лицо генерала. Все они, еще со времен зверской расправы над Касемом — жаждали мести. Армия в Ираке — была не защитницей народа, а своеобразной кастой, по крайней мере, в части ее офицеров. Такими армии делали в своих колониях англичане и такими они остались.

Просто где-то они были у власти — как в Египте или Сирии — а где-то нет. Не в последнюю очередь — генерал ВВС Хафез Асад. тоже баасист — ненавидел Саддама как представителя простонародья, отодвинувшего армию от власти. С Касемом — он, скорее всего, смог бы найти общий язык.