Василий Звягинцев - Бремя живых

Как часто бывает в больших компаниях, когда выпивают не сидя за столом, а беспорядочно перемещаясь в пространстве, Вадим совершенно случайно вступил в дискуссию с беловолосым, на грани альбиноса, лейтенантом. [56]

Тот, горячась, объяснял окружающим, что не выиграл общефлотское первенство только потому, что распорядители подсунули ему совершенно расстрелянный «ТТ». Мол, ствол у него болтался, даже если его просто потрясти в руке, не то чтобы на рубеж выходить.

Дело в принципе обычное. На соревнованиях по дуэльной стрельбе пистолеты выбирают из общей кучи, по жребию, и попасться может все, что угодно, но, как правило, оружие все-таки подбирается примерно одинаковое.

А такие разговоры Вадим слышал неоднократно. Что интересно, по преимуществу от проигравших. Это вполне укладывалось в известную поговорку о том, что мешает плохому танцору, а что – плохому Дон Жуану. [57]

И не стал бы он вмешиваться в чужой разговор, но сотка граммов натощак уже произвела свое благотворное действие, а в офицерской компании все имеют право участвовать в общей беседе без специального приглашения.

– Вообще-то, – сказал Вадим, обращаясь как бы к своему коллеге, но достаточно громко, чтобы его услышали все, – люфт ствола у «ТТ» на точность стрельбы не слишком влияет. Ежели, конечно, кто умеет…

Пожалуй, говорить это не следовало, какое ему, в конце концов, дело. Но уж сказалось… И тут же он стал объектом неспровоцированной (ладно, мало спровоцированной) агрессии. Наверное, лейтенант был слишком уж возбудимым типом. Или выпил не одну, а больше.

– Кто это у нас тут такой умный? – прямо-таки медовым голосом поинтересовался он, оборачиваясь к Ляхову. – Вы, господин военврач? – Полюбовался на змей с рюмками на погонах Вадима, усмехнулся саркастически. – Я, допустим, понимаю, что, ежели кому клизму ставить, тут люфт особого значения не имеет. А боевое оружие – совсем другое дело. Знаете ли, миллиметр-другой на выходе из ствола на дистанции до цели превращается в десяток сантиметров…

– Ну, если десяток… – Ляхов сам не понимал, чего вдруг его понесло на бессмысленный спор с незнакомым офицером. Лицо, что ли, его не понравилось, а скорее – тон. Нагловато-безапелляционный какой-то. – Если десяток сантиметров – это как раз практически молоко вместо яблочка… – сострил Вадим, еще думая, что на этом все и кончится.

Но, очевидно окружающие думали иначе, зная своего товарища чуть лучше, и сразу с нескольких сторон послышались голоса, предлагающие бросить эту никчемную тему, а лучше выпить, как полагается, раз гостей принимают все-таки. И отвлеклись, и выпили, и потом еще говорили о разном, но через несколько минут давешний лейтенант, описав сложный коордонат [58], оказался за спиной у Ляхова. Дальше началась сцена, близкая к первым главам «Трех мушкетеров».

Вадим не согласился, что нанес лейтенанту оскорбление, поскольку высказанное в пространство мнение о технических свойствах пистолета определенной марки никакого отношения к чести господина лейтенанта не имеет и иметь не может, поскольку они даже и не знакомы.

В ответ лейтенант сообщил, что его фамилия Веткин, должность – старший штурман ОБК [59], что он действительно проиграл соревнования, этим расстроен, заявление господина лекаря (Ляхова – услужливо подсказал Вадим) считает оскорбительным и желает удовлетворения.

«Однако!» – подумал Ляхов.

Тут же вмешался кавторанг Ливитин-четвертый, который все слышал.

– Господа (а ты, Веточка, особенно! – прошипел он сквозь зубы), – прекратите вы эту ерунду. Так все хорошо складывается. Сейчас позвонили, на лидере баня уже истоплена, париться едем. Какое там удовлетворение? Погреемся, пивка попьем, вот вам и полное удовлетворение.

– Нет, – с чугунной настойчивостью возразил Веткин. – Раз сказал – пусть отвечает. Еще пехота меня не обижала… Умеешь болтать – умей и ответ держать. Будем стреляться!

«Ну ни хрена себе! Тоже, Грушницкий нашелся. Это что же, придется этого орелика обездвижить пулей в колено, чтобы он сдуру в лоб пулей не засветил? Они все, похоже, на своих коробках малость того, от безделья, обилия металла вокруг и электромагнитных полей. Точно, как матросики кронштадтские в восемнадцатом году…»

К счастью, все оказалось не так сложно.

Лейтенант всего лишь желал немедленно отправиться в тир, где сухопутный доктор должен или доказать свое право рассуждать на означенную тему, или за свой счет угостить всех в ресторане. Пусть даже не в «Дамаске», пусть в «Шайбе».

На такую дуэль Вадим согласился охотно. Благо и тир был недалеко, и деньги, на случай маловероятного, но все же проигрыша, у него при себе имелись. Чего же не повеселиться?

Стрелять договорились каждый из своего оружия, что, конечно, в отличие от официальных соревнований, давало преимущество тому, кто регулярно пользовался пистолетом и правильно за ним ухаживал.

Вадим, разумеется, положенный ему по штату как нестроевому «ТТ» с первого дня службы держал в сейфе почищенным и смазанным, а повседневно обходился «рекомендованным» девятимиллиметровым «вальтером» образца 1935 года. (Было в Российской армии такое понятие – «рекомендованные образцы личного оружия», то есть официально разрешенные для ношения и употребления на службе, но приобретаемые за собственный счет.)

Лейтенант Веткин с флотским шиком носил в кобуре на длинных ремешках «Браунинг № 2».

Увидев пистолет Ляхова, лейтенант не мог не насторожиться, «штафирка», не имеющий понятия о том, каким образом попадают в людей те кусочки металла, что ему потом приходится извлекать, вряд ли стал бы тратить деньги на дорогую огнестрельную игрушку, причем достаточно тяжелую. Откуда моряку, если и выходящему за пределы базы, так только в составе комендантского патруля, знать, каково это – чуть не ежедневно мотаться вдвоем с водителем между разбросанными в горах гарнизонами. Тут не только «вальтер», тут и ручной пулемет пушинкой покажется.

Но отступать было поздно, да и подогретое чувство собственного достоинства, сопряженное с недавней обидой, заставляло лейтенанта верить, что реванш он непременно возьмет. Если не на первенстве флота, так уж здесь, на глазах друзей-товарищей.

Условия «дуэли» были простые. Дистанция двадцать пять метров, обыкновенная ростовая мишень для скоростной стрельбы, поднимающаяся внезапно и под любым углом на неожиданное время, то на секунду ребром, то на три фасом. Пять патронов дуэлянтам, затем подсчет очков. Все.

Вадим в такие игры играл с ранней молодости и знал некоторые приемы, которые вряд ли были известны сопернику. Причем выиграть он хотел настолько чисто и бесспорно, чтобы всем окружающим стало ясно, чем боевые армейские офицеры отличаются от флотских аристократов, для которых пистолет – просто игрушка, способ приятного препровождения досуга, а не последний шанс на выживание.