Василий Звягинцев - Бремя живых

Находились они в небольшом дворике дома, прилепившегося на самом берегу Вислы, и дом этот использовался как одна из точек дислокации «печенегов». Занимались в нем служебными делами и просто отдыхали человек пятнадцать. Все – знакомые. Но на Уварова особого внимания никто не обращал. Просто не принято было это в подразделении. Если б в старой его роте – и расспросов, и сочувствия было бы сколько угодно.

А здесь – не так. Здесь главное – дело. Порученное именно тебе. А о чем не говорят – того тебе, скорее всего, и знать в данный момент не нужно.

Пулеметы – нормальные, а не старье столетней давности – были выставлены по углам ограды, торчала над крышей высокая многоканальная антенна. Примостившись в сторонке, двое ребят, одетые в грязноватые комбинезоны строительных рабочих, настраивали полевой радиотелефон, еще несколько человек упаковывали штурмовые ранцы. Очевидно, готовилась очередная операция с выходом в город.

В Варшаве постреливали, но далеко и не слишком интенсивно.

Валерий сел, сбросил с плеч одеяло, в которое был закутан. Свежая повязка на груди и животе лежала плотно и ничуть не мешала. Да и чувствовал себя он вполне прилично. Так, зудело немного под бинтами, и все.

Один из присутствовавших поблизости подпоручиков подал Уварову новый толстый свитер и камуфляжную куртку из специальной армированной ткани, мало уступающую по защитным свойствам легкому бронежилету. Валерий с удовольствием переоделся.

Он затянулся поданной ему уже прикуренной папиросой и начал докладывать. Уложился примерно в десять минут.

– Что ж, считаю, действовал ты грамотно. Особенно в Арсенале. Помог все очень убедительно изобразить. Без тебя они вряд ли бы сумели…

– Что – сумели? Оборониться? Да там еще три дня можно было биться, если б захотели…

– А три дня – никому не надо. Сдали, и хорошо. Но показали, что не специально, а исчерпав все возможности к сопротивлению… Да и поляков слегка окоротили. Пусть знают, что воевать – это не лобио кушать (Крылов долго служил в Тифлисе и любил уснащать речь тамошними поговорками).

Наконец-то Уварову все стало ясно. Все, о чем он только догадывался интуитивно. Мятежников заманили в ловушку продуманно и грамотно. Похоже, заблаговременно и на высоком уровне внедренная агентура убедила руководителей восстания в необходимости обязательно взять Арсенал. И выглядело все очень правдоподобно, раз эту идею приняли.

Основную роль должен был сыграть Леухин. Может быть, он и сам участвовал в переговорах, взял какие-то деньги под обещание сдать склады в целости и сохранности. Появление Уварова поначалу как бы спутало карты, но потом, очевидно, он связался с кем надо, получил дополнительные инструкции. Игра получилась даже более убедительной, чем по первоначальному сценарию.

Непонятно было только одно – зачем все это? В чем, так сказать, главная фишка?

Заманить врага в крепость, а потом накрыть шквальным артиллерийско-ракетным огнем? Имело бы смысл, если бы кроме ограничивающих маневр стен там не было капитальных строений. А так ведь придется размолоть в щебенку все историческое здание, до фундамента и даже глубже, потому что кроме двухметровой толщины стен там имеются еще и многоярусные подвалы.

Такой вандализм, пусть внатяжку, можно было счесть оправданным, если бы в крепости сосредоточились главные силы мятежников и все руководство, а так… Уничтожить исторический памятник, потратить несколько сот тонн бомб и снарядов, чтобы убить гораздо меньшее число рядовых боевиков? Бессмысленно, а главное – нерационально.

Но какой-то замысел ведь присутствовал?

Видимо, мозгов и жизненного опыта поручика не хватало, чтобы понять суть операции, спланированной куда более умными людьми. И спросить невозможно, даже и у штабс-капитана, вроде бы приятеля. Любопытство, выходящее за пределы сегодняшней непосредственной задачи, чревато самыми неприятными последствиями для дальнейшей карьеры.

Значит, придется соображать самому, если останется время и возможность.

– В госпиталь поедешь? – спросил Крылов, сочтя предыдущую тему исчерпанной.

– Да вроде незачем. Камни ворочать и окопы рыть я пока не могу, а работу полегче – вполне.

– Тем лучше. Тогда мы тебя пока на узел связи посадим. Вместо коммутатора будешь, потому что стационарным линиям мы доверять не можем. Тут для всех групп графики скользящих волн разработаны, вот ты и будешь доклады от них принимать и дальше проталкивать, по принадлежности…

– Так мы кого больше опасаемся, мятежников или своих? – на полном серьезе спросил Уваров.

– Своих даже скорее, – ответил штабс-капитан. – Мало что питерская войсковая контрразведка нас всегда за главных неприятелей держала, так окружные службы наверняка польской агентурой напичканы. И местных вольнонаемных в каждой конторе полно, и офицеры через одного то на польках женаты, то сами такие же. Я тем, кто в Варшаве хоть три года прослужил, на медный грош не верю. Вот когда дивизия князя Ливена в город войдет, тогда будет порядок.

Согласившись с точкой зрения товарища, Уваров отправился в дом, где на втором этаже был развернут узел связи. Четверо радистов обслуживали на своих «РБ-47» около двадцати входящих каналов от работающих в городе групп и звеньев, а также пять исходящих – со штабами отрядов. Поручик должен был, получив сообщение, самостоятельно принимать решение, куда и кому его переадресовать, а также фиксировать на планшете с планом города местонахождение передатчика, смену его рабочей частоты и дислокации. Задача несложная, но ответственная.

Когда Крылов ушел, Валерий первым делом воспользовался открывшейся возможностью, нашел в таблице позывной и напрямую вошел в связь со штабом полковника Стрельникова. Нарушение субординации, конечно, но, во-первых, полковник инициативу подчиненных обычно поощрял, а во-вторых, пускать информацию чрезвычайной важности по обычной иерархической цепочке просто глупо.

И времени это займет слишком много, и в заслугу, как всегда, пойдет последнему, кто донесет сообщение до начальственного уха. А о добывшем сведения офицере если и вспомнят, то номером шестнадцатым.

– Господин полковник, докладывает поручик Уваров, – слегка волнуясь, произнес Валерий в тяжелый эбонитовый микрофон. Удача сама шла в руки, Стрельников оказался на месте, хотя где это место находится – бог весть. Может, в двух кварталах отсюда, а может, и в Москве.

– Слышу, поручик. Какая необходимость обращаться именно ко мне? Рядом что, никого больше нет?

– Так точно, нет. Штабс-капитан Крылов убыл, да и не в его компетенции вопрос.

Торопясь, но стараясь быть точным и четким, Уваров доложил главное, что он вынес из разведпоиска: