Василий Звягинцев - Одиссей покидает Итаку

– В каком смысле потомков? – не понял Берестин.

– А черт его знает, в каком. Только они из двадцать третьего века. Звездолетчики. Потерпели аварию в окрестностях Валгаллы, катапультировались, выражаясь доступным тебе языком, и начали замерзать в степи глухой… Девушка по имени Альба и двое парней. Ребята спят, а Альба здесь, в холле.

Берестин помолчал, машинально сунул руку в карман за сигаретами, вспомнил, что пачка осталась в БТРе за солнцезащитным щитком, вытащил руку, щелкнул пальцами.

– А разве так бывает? – тихо спросил он. – Вообще все, что с нами творится, – так бывает с нормальными людьми? Надоело мне все…

– Ты, Алеша, переутомился, наверное… – голос и лицо Новикова выражали искреннюю тревогу. – Сейчас перекусишь, коньячку выпьешь – полегчает. А что бывает, что нет – нам о том еще долго узнавать придется… Только ты это, про пленного своего пока не говори.

– Почему?

– Не знаю, только чувствую – пока не надо. Давай его запрем наверху, а потом видно будет… Не убежит?

– Куда ему бежать.

Берестин вошел в холл и увидел сидящую в кресле у камина высокую девушку скандинавского типа.

– Знакомьтесь. Это Альба Нильсен, а это, как я и предполагал, Алексей Берестин, десантник, художник и землепроходец… – очевидно, продолжая разговор, который был у них с девушкой до приезда Берестина, сказал Новиков.

– Точнее – землепроходимец… – хмуро поправил его Берестин. Альба протянула ему руку, и он, предварительно с сомнением посмотрев на свою исцарапанную и грязную ладонь, слегка ее пожал.

– Видишь, я как знал – головы не жалеет, – указал Новиков на заклеенный пластырем лоб Алексея.

– Ерунда, – махнул тот рукой. – Влетел в яму, немного стукнулся. Не стоит обращать внимание.

– Ты посиди пока, мы сейчас, – сказал Андрей девушке. Похоже, что они успели уже подружиться. Берестин сбросил куртку и свитер, с наслаждением обмылся до пояса горячей водой, Новиков заново перевязал ему голову, и они вернулись в холл.

Алексей подсел к столику и от прямого, рассматривающего и оценивающего взгляда девушки-звездолетчицы почувствовал некоторое смущение. Давно его никто так не рассматривал. «Да какого черта! – разозлился он про себя. – Кто тут, в конце концов, хозяева?»

– Извините, Альба, мою невоспитанность, но я не могу отказать себе в удовольствии съесть и выпить все, что здесь осталось. Если вы не возражаете, конечно. Знаете, десять часов за рычагами – это достаточно утомительно. Особенно когда перед глазами только снег… И трясет так, что рюмку не удержать…

Через пять минут на столе не осталось ни ветчины, ни сыра, ни маленьких бутербродов с икрой. Ничего, кроме нескольких лимонных долек на блюдце.

– Ну вот, укрепил слабеющие силы, – сказал Берестин несколько манерным и расслабленным тоном, сам не зная для чего избрав такую именно маску. Скорее всего потому, что в тепле наступила разрядка от многодневного напряжения, и оттого еще, что слишком уж удивленными глазами смотрела на него девушка из будущего. – А теперь, в благодарность за угощение, я могу поведать вам свою историю.

Новиков шутливо поднял руки.

– Может, хватит на сегодня всяких историй? Лично я сегодня уже и наговорился и наслушался. Альба, по-моему, тоже…

– Оно, конечно, как желаете. Могу и завтра. Только имейте в виду – братья по разуму вооружены и агрессивны. Так что не теряйте мужества, худшее впереди.

– Что за братья по разуму? – спросила Альба, вновь удивив Берестина совершенно непривычным произношением. – Те, что на Земле были?

– Вряд ли… – протянул Берестин. – Эти порядков на пять примитивнее, я считаю. – И посмотрел на Новикова.

Тот кивнул успокаивающе.

– Все нормально, продолжай. Я ввел Альбу в курс дел.

Берестин хмыкнул скептически.

– Все торопишься, Андрей, как всегда, торопишься. Сам же пел: «Ямщик, не гони лошадей…» А вообще-то все равно. Хуже уже ничего не будет. Вы умеете стрелять, Альба? – вдруг повернулся он к девушке. – Я дам вам «парабеллум»… – И отрывисто рассмеялся.

Альба, не поняв, посмотрела на Новикова.

– Ничего. Это он «12 стульев» цитирует. Будет желание – прочтешь, в нашем времени вещь весьма популярная.

По лицу Альбы было видно, что слова Новикова мало что прояснили для нее, но от дальнейших вопросов она воздержалась.

– Не дергайся, Леша, – сказал Новиков. – Альба знает все, что можно и нужно на сей момент. Деваться нам некуда, Альбе с товарищами – тоже. Люди они высокоразвитые и опытные, особенно в делах космических. Глядишь, чем и помогут. Устроим завтра консилиум. Олег с Сашкой подъедут. Я их по радио вызвал, они, в отличие от тебя, дисциплину соблюдают, на связь регулярно выходят.

Упрек Алексей пропустил мимо внимания, снова усмехнулся кривовато, подошел к бару, вернулся с двумя бутылками боржоми.

– Черт знает, никак напиться не могу. Вода здесь все же поганая, солей каких-то не хватает…

Выпил большой бокал и облизал обветренные губы.

– Консилиум нам не повредит, – возвратился он к теме разговора. – И тему сформулируем, например, так: «Куды бечь?»

– Ну, так или не так, видно будет. А разговаривать пока хватит. У тебя уже глаза не смотрят. Да и у меня язык не ворочается. Как у акына какого-нибудь, который три тома «Манаса» наизусть… Пойдем, Альба, я тебя провожу.

Альба встала, и Алексей тоже вскочил с кресла, прищелкнул каблуками сапог. Девушка протянула ему руку.

– Спокойной ночи, очень рада была с вами познакомиться. Я уже говорила Андрею – вы удивительные люди. В книгах о ваших современниках пишут совсем непохоже.

– Спокойной ночи, – ответил Берестин и опять не удержался: – Извините, если что не так. Мы все же народ темный, гимназиев не кончали…

Вечером следующего дня, когда вернувшиеся утром Левашов с Ларисой и подъехавший к полудню Шульгин отдохнули немного и познакомились с потерпевшими кораблекрушение потомками-звездоплавателями, в холле первого этажа был назначен торжественный ужин в честь общего сбора и прибытия гостей.

– Ну, без свидетелей – как будет дальше? – спросил Берестин, пока гости из будущего – Альба, Корнеев и Айер – смотрели наверху видеофильм о последних Олимпийских играх. – Для них-то мы кто? Предки, не знающие сомнений…

– Особливо ты, – бросил Шульгин, расставлявший по столу приборы, время от времени справляясь в дореволюционном наставлении для официантов.

– Для меня вопрос стоит так – ввязываться еще в одну заварушку или сматываться.

– Постой, а ты что, Альбу за свидетеля не считаешь? – с интересом спросила Лариса.

Действительно, не замеченная никем Альба уже спустилась до половины лестницы и, только услышав слова Ларисы, остановилась, в смущении переводя взгляд с Ларисы на Новикова. Тот сделал едва заметный для окружающих успокаивающий жест.