Василий Звягинцев - Андреевское братство

Карл что-то неразборчиво пробурчал, и в этот момент из дома вылетела Алла разъяренной молнией, взмахнула рукой. Звук двух хлестких пощечин выразительно разорвал тишину, и девушка рванула куда-то в темноту прямо через клумбы.

Вот тут я понял, что шансы мои резко возросли. Смешно сказать, но то, что я имел неосторожность наблюдать, на мое отношение к Алле совершенно не повлияло. В наши годы считать, что понравившаяся тебе девушка – непременно девственница или, скажем, весталка, более чем наивно.

И замужние подруги у меня бывали, и разведенные, и вообще всякие. Нынешний же сюжет придавал моим чувствам особую пикантность.

Впрочем, столь философский подход не помешал мне, вернувшись к ребятам, от огорчения довольно крепко надраться, чего со мной не случалось очень и очень давно.

Тем не менее, даже пребывая в состоянии нервного и физического перенапряжения, я кое-как сумел спрогнозировать дальнейшее. И, не будучи полностью уверен в правильности экстраполяции событий, все же к ним подготовился.

Наутро я встал пораньше, поплавал в холодной, пахнущей глиной и тиной воде Балатона, который ну никак не тянул на звание «европейского Байкала», принял контрастный душ, выпил большую чашку кофе и к моменту общего пробуждения был свеж, бодр, налит бронзовой силой.

Около девяти утра я увидел, что Алла вышла из своего бунгало одетая по-походному, с большой сумкой через плечо, заперла дверь и, секунду помедлив, швырнула ключ в близко подступавшие к ограде заросли жасмина. Хороший поступок, решительный, открывающий очередную черту ее характера.

…Девушка вела свой «Дюзенберг» цвета «брызги бургундского» по дороге на Будапешт с максимально допустимой скоростью и маневрировала чересчур резко, похоже, отключив автопилот. Тоже понятно – желание снять стресс и развеять гнетущие мысли. Нет, у них явно вчера случилась не просто легкая сексуальная неудача, возможная в случае излишнего подпития кого-то из партнеров.

Чтобы не потерять ее в потоке и в то же время не привлечь раньше времени внимания к настойчивому преследованию, мне пришлось использовать все свое водительское умение, значительно подрастерянное в тех местах, где автомобилями не пользуются. Она ведь может вообразить, что за ней гонится пресловутый Карл, и что в таком случае предпримет – неизвестно. Чего доброго – нечто весьма решительное и крайне безрассудное.

По объездному шоссе мы миновали Секешфехервар и продолжили увлекательную гонку. Я – за ней, она, нужно понимать, – от себя.

Мне удавалось держаться от нее на три-четыре машины позади, но по мере приближения к столице делать это было все труднее.

Вот и Будапешт. Пригороды, путаница узких улиц Буды, Цепной мост, широкая прямая стрела проспекта Ракоци. Хорошо, что я любил и досконально знал этот красивейший город Восточной Европы, а то непременно потерял бы свою беглянку. После моста я подобрался, несколько раз рискнул в опасных обгонах и прочно пристроился впритык к широкому золотистому бамперу ее машины.

Куда она направится теперь: дальше сквозь город, к российской, чешской границе, или цель ее уже близка? Второе вероятнее.

На углу площади Фельсабадулаш Алла резко и внезапно повернула влево и проскользнула в узкий переулок между серой громадой Национального банка и жилым десятиэтажным домом розового кирпича, в модном когда-то неоготическом стиле. Явно ищет, где припарковаться. Решение созрело мгновенно.

Я обогнал ее, проскочил на полквартала вперед, остановился, вышел на тротуар, сделав безмятежное лицо, и пошел небрежной походкой праздного туриста в обратном направлении.

Все получилось очень вовремя. Низкая машина с декоративной решеткой капота, напоминающей оскаленную акулью пасть, только-только притерлась к бордюру, а ее водительница сидела, бессильно откинувшись на спинку сиденья и не снимая ладоней с сенсорной панели.

Понятное дело, почти триста километров в хорошем темпе и на ручном управлении могут вымотать и профессионала.

Голубой шарф, всю дорогу вившийся у нее за плечами, как боевой вымпел, тоже успокоился и упал ей на спину мягкими складками.

Я подходил, со скучающим любопытством разглядывая архитектурные памятники габсбургских времен, и как бы случайно скользнул взглядом по эффектной девушке в коллекционном авто.

Безразличие, недоумение, радость последовательно изобразило мое лицо.

– О! Какая неожиданная встреча! А я думал, вы по-прежнему наслаждаетесь прелестями Балатона. Давно здесь? Тоже решили город посмотреть? – и обвел глазами окрестности, словно ища ее сопровождающего.

– Я думала то же самое про вас. Кажется, вчера вы еще были в Фюреде? – холодно-вежливо ответила Алла.

– Вчера и уехал. По-английски. Не в моем вкусе общество, кроме вот разве…

Тень облегчения скользнула по точеному лицу. Вчера – значит, ни о чем не знает. Да и как мог этот репортер оказаться здесь раньше ее, если бы не уехал оттуда вечером? Разве что на дископлане, и то маловероятно… Таков скорее всего был ход ее мыслей.

– Разрешите? – Я открыл дверь со своей стороны тротуара и присел на край сиденья. – Притомился, знаете ли. От горы Геллерт сюда пешком. Чудесный город. Хотите, устрою вам экскурсию. Тут есть на что полюбоваться. Рыбацкий бастион, Парламент…

Девушка сняла большие черные очки. Глаза у нее были красные. Наверное, от ветра и дорожной пыли. А может быть, и от слез тоже.

Она мельком взглянула на свое отражение в зеркале и тут же водрузила очки обратно.

– Спасибо. Я в этом городе выросла…

– Поразительно! Кто бы мог подумать! Тогда, конечно, это вы мне можете показать такое, что ни в каком путеводителе не найти. Если, конечно, располагаете временем, снизойдете к просьбе отвыкшего от приличного общества бродяги и ваш друг будет не против. Впрочем, я ему не соперник в любом случае. Причин для ревности не подам, обещаю…

Здесь я бил наверняка. Сразу три крючка забросил, наживленных в расчете на любую психологическую реакцию.

Два из них наивная, несмотря на свой победительный вид, девушка заглотнула с лету. Глаза ее полыхнули темным пламенем.

– Пусть вас не тревожат вопросы, которые вас прямо не касаются. Это – мои проблемы. Город же я вам покажу. Прямо сегодня, если желаете. Мне нужно три часа – забежать к матери, еще кое-что сделать, и я к вашим услугам. Сейчас четверть первого. В половине четвертого ждите меня на этом самом месте.

И все было сказано таким тоном, будто не свидание она мне назначала, а отдавала боевой приказ по вверенному ей гарнизону. Это мне понравилось. Надоели мягкие и ласковые девушки с неприкрытой жаждой семейного счастья в глазах. Вдобавок решительность и явная окончательность ее выбора, пусть даже продиктованные злостью и обидой на предыдущего партнера, вселяли в меня определенную надежду…