Василий Звягинцев - Скорпион в янтаре. Том 2. Криптократы

– Что такое?

– Да вы посмотрите!

Шульгин вышел на балкон и наконец-то всмотрелся в происходящее. Нескольких секунд хватило.

Вернулся, встряхнул командира за лацканы комбинезона.

– Ну и что? Вы давали присягу воевать только с лично вам известным противником? Уничтожьте нападающих, потом проведем партсобрание. Вперед, мать вашу со всеми предками и потомками до седьмого колена… – Это уже интонации гардемарина Шестакова прорезались.

На воспитание командира настроя у Сашки хватило, а по-настоящему – гайки начали отдаваться.

Тот раз все приключилось в бреду или во сне, а сейчас резиденцию наяву атаковали те самые монстры со снежной и ветреной планеты. Только тогда их было шестеро, а здесь – штук триста. Вооружены лучше, погода спокойнее… За ним пришли, из сна? За кем же еще? Так и у него не карабин с винтовкой, а полтора батальона прекрасно подготовленных бойцов, деваться которым некуда.

Хрен с ними, монстры, йети, не влияет. В окна не прорвутся, через двери – тоже вопрос. Но он помнил нечеловеческую скорость, с которой перемещались монстры даже в густом снегу под ураганным ветром. Может, им по внешним стенам взбежать проще, чем по лестницам подняться…

Да ничего, мы тут тоже не погулять вышли…

При себе, кроме пистолета, у него ничего не было, пришлось приказать охраннику, тот метнулся, передал по команде, и вскоре, гремя железными колесами, в кабинет вкатился «максим», который притащили двое незнакомых командиров. Третий, в штатском, надрываясь, волок за ними сразу пять коробок с лентами.

– Вот тут поставили – и огонь! Причесать, чтоб как на сенокосе…

– Это кто, товарищ Представитель? – спросил «первый номер», передергивая затвор.

– Узнаю, непременно доложу. Стреляй, мать твою!

«Максим» застучал ровно и уверенно. Ему-то уж точно было все равно, в кого стрелять. За сорок лет привык.

Второй пулемет, ручной «ДП-27», он прислонил к стене рядом с письменным столом. Пригодится. Жаль, что собственной работы карабин затерялся где-то в дебрях времен. Очень бы к месту пришелся.

Переговорив по телефону с Буданцевым, Шульгин набрал номер командира танкового батальона. От души дал «разгон» за то, что до сих пор никак не может выехать из своего расположения, заодно предупредил, чтобы был осторожнее на марше, противник располагает новыми образцами ручного противотанкового оружия. Возможны засады, потому в передовой отряд лучше выделить мотоциклистов.

Сидеть на месте было бессмысленно, он решил посмотреть, что делается внизу.

Успел к самому опасному моменту. Монстры, не считаясь с потерями, прорвались к окнам первого этажа. Одни принялись могучими лапами рвать и ломать решетки, другие просовывали в давно лишившиеся стекол окна свои многоствольные митральезы, секли пространство струями пуль.

Защитники залегли за колоннами, лифтовыми шахтами, в проемах внутренних дверей. Высунуться было страшно, да и бессмысленно ради одиночного, пусть и точного выстрела подставляться под шквал массированного огня.

Свист, грохот, шлепки пуль в деревянные панели, забивающие рот и ноздри облака пыли и порохового дыма. Скрежет выворачиваемых из стен стальных костылей, рев ощущающих близкую добычу чудовищ. Очень может быть, что они и вправду людоеды. Почему и нет?

– Гранатами – огонь! – перекрывая какофонию боя, раздался чей-то истинно командирский голос. – Бросать понизу! Головы беречь!

Решение было более чем своевременным. Главное – единственно возможным. В случае прорыва внутрь отеля защитники рукопашной бы не выдержали. Не те весовые категории, да и винтовок со штыками почти ни у кого не было. А вот гранаты – то, что нужно.

Так устроен любой воинский коллектив – в критический момент должен найтись человек, способный принять на себя ответственность. Старший офицер, инициативный рядовой – неважно. Если не находится – армия превращается в стадо. Разбегается или массами сдается в плен, имея все возможности к сопротивлению.

Шульгин вот не догадался, не среагировал вовремя. Был поглощен более возвышенными мыслями, прежде всего той, что при его появлении на лестничной площадке натиск монстров резко возрос. Будто тиграм в клетке смотритель показал груду парного мяса.

Услышав команду, он естественным образом бросился на пол – инстинкт любого военного человека при звуках любому понятной команды.

Гранаты, по счастью, у гарнизона «Альфонса» имелись. Спасибо коменданту.

Бросать их в окна было бы бессмысленно, а то и самоубийственно, но дураков в Испанию все же не посылали. Зато десятки «Ф-1», «РГД-5», «РГ-34» и разнообразных иностранных конструкций полетели, покатились по полу к подоконникам, едва на полметра возвышавшимся над узорным каменным полом обширного холла.

С секундными интервалами заполыхали взрывы, не меньше половины осколков и почти всю ударную мощь выбрасывающие наружу.

Жуткая черная масса, облепившая окна, отхлынула.

– Наверху! – заорал Шульгин, голос его разнесся по лестничной клетке и второму этажу. – Все гранаты в дело! Бросайте, отобьемся!

Его услышали, ручные гранаты начали рваться на площади, подобно праздничному салюту. Эх, жаль, нет здесь ни «Пламени», ни «Василька»! [53]

– Товарищ Представитель, – обратился к нему сплошь покрытый известковой пылью командир, когда Сашка, прислонившись спиной к стене, пытался добыть огонь из зажигалки, – отбились, думаю. На новый бросок их не хватит…

– Да хорошо бы. А вы кто? Не помню, уж извините.

– Да как же? Сухарьян, военпред нашего наркомата. Вы меня сами в тридцать седьмом сюда проводили…

– Простите, не узнал, да и как узнаешь… Это вы командовали?

– Я.

– Выживем – орден Красного Знамени завтра же…

– Выжить – неплохо. Орден – совсем хорошо. Но вот это – что? Зачем нас двадцать лет заставляли в Бога не верить? Расплата, да?

Шульгин наконец сумел прикурить. Папироса с первой затяжки сгорела до половины.

– Умный вы человек, Сухарьян. Иван Гургенович – не ошибаюсь?

– Так точно! – В голосе человека прозвучала радость. Как же, имя-отчество вспомнил руководитель.

– Но, простите, здесь – как бы деликатней сказать – дурак!

Со стороны, в кинофильме например, подобный диалог смотрелся бы неубедительно. В то время как бой если и стих, так только едва-едва. В окна не лезли, но стены тряслись от разрывов ракет. Сашка, разговаривая с военпредом, думал: «Не довелось им изобрести затруханный НУРС с двадцатикилограммовой боеголовкой. Тут бы нам и амбец!»

Одновременно старательно исполнял собственную роль.

– В Бога вас заставляли не верить совсем в другом месте. Армяно-григорианскую церковь почти совсем не трогали. Тут – католицизм в самом расцвете. Двадцать соборов вокруг торчат. А вот эти – появились именно здесь! За нами гнались, из Советской России?