Алексей Федорочев - Небо на плечах

Но что в итоге?!!

Отставка!!!

Передать дела назначенному преемнику!!!

Суки!

Император, к которому бросился, едва покинув министерство, даже не соизволил принять, передав через секретариат: «Нет времени!»

Как будто у него было?!

Чтоб они все сдохли! И горели в аду!

И преемник, так хорошо знакомый, который был когда-то учеником — Иуда!!!

Давно ли в рот заглядывал и каждое слово ловил?!

Какие же они все-таки суки и предатели!

Безусловно, больше всего бесило, что новый хозяин всего заботливо выстроенного и выпестованного комплекса будет одаренным. Ирония судьбы: ученый, построивший карьеру на изучении алексиума, стоявший у истоков разработки МБК и других изобретений для одаренных, не имел ни одной УЕ, и не мог воспользоваться ничем из того, на что положил жизнь. Другие, которым повезло родиться с источником, могли, а он — нет!!!

— Ненавижу!!! — Теперь, когда все точки над «i» были расставлены, он мог себе признаться — одаренных он всегда недолюбливал. А сейчас, когда ему отказали в лечении, обрекая на скорую смерть, и вдобавок одним росчерком пера вышвырнули на улицу — искренне возненавидел.

— Во всем виноваты они! Одаренные! — бормоча эту фразу, как мантру, себе под нос, Петр Ильич поднял с пола чудом уцелевший телефон, — Они за все ответят!

Дождавшись соединения, он проговорил в трубку на удивление спокойным голосом:

— Марк, занеси мне документы по проекту «Сорок четыре-каппа».

Первого сентября родная академия встретила привычным шумом и гомоном. Первый же попавшийся навстречу знакомый — Георгий Буков — оказался товарищем по ученичеству у Бергена.

— Горыныч! Слыхал новости? — радостно спросил он у меня вместо приветствия, — Я только что от Максима Иосифовича — он берет нас на свадьбу ее высочества! Представляешь, всех первых лиц вблизи живьем увидим!

Учитывая, что этих самых первых лиц я видел регулярно, и иногда даже чаще, чем хотелось, а о предстоящей в конце октября поездке узнал еще на прошлой сессии, новость впечатления не произвела. Но Жора этого не заметил, продолжая фонтанировать восторгом:

— Даже в кремлевском соборе на самом венчании будем! Вдруг там кому-то плохо станет! — Судя по всему, возможный обморок кого-то из гостей в душном от толпы соборе приводил его едва ли не в больший экстаз, нежели присутствие при историческом событии. — А, может даже, самим принцессам!

— Губу обратно закатай! Нас с тобой максимум — к помощнице младшей горничной подпустят!

— Вот, вечно ты!.. Прямо помечтать не даешь! — и он умчался делиться распиравшим его счастьем дальше.

Ваньку Метлу, хоть он давно уже знал новость от меня, на дневном сборе у лейб-медика тоже потряхивало. Оказалось, он тогда недопонял и считал, что путешествие в Москву коснется только меня.

— Я же не смогу и обязательно облажаюсь! — с ужасом повторял он, заставляя меня стыдиться собственного языка.

Почти все лето Иван провел на практике в «Кистене», оттачивая навыки и зарабатывая на излишества — учебу я ему как родичу оплачивал. По отзывам пилотов, он безропотно и бесстрашно латал наших бойцов — иногда и под пулями, но от известия, что придется иметь дело с элитой империи — изрядно оробел. И это при том, что перед многими моими знакомыми и гостями, которые как раз в эту элиту и входили — никакого пиетета не испытывал. И, правда: чего бояться насквозь простого, как валенок, Серегу Гагарина, который — на минуточку! — всего лишь будущий глава клана Гагариных! Или Ангелину — принцессу клана Потемкиных! Всего-навсего, первая сотня! (Это сарказм, если не поняли!)

Чудно устроен человеческий мозг: умом понимая, что я, как и мои знакомые, тоже один из этой верхушки, входя, как мой родич и наследник, где-то в первый десяток тысяч по империи, он продолжал мыслить привычными категориями, позиционируя себя маленьким человечком. К слову, именно Метлу втайне от него самого я прочил преемником Бергена — были намеки от лейб-медика. Обломавшись со мной, Максим Иосифович давно незаметно сосредоточил основное внимание на Иване, обтесывая его под себя. И даже летом они, в отличие от остальных учеников, не прекращали встречи и учебу, хотя по силе Ваня не особо выделялся из остальной пятерки — себя я здесь не считаю. Я с наставником летом тоже несколько раз пересекался, но по гораздо худшему поводу — еще совсем недавно незаметное сумасшествие Полины Зиновьевны прогрессировало не по дням, а по часам. И, увы, Берген, как и многие другие специалисты, лишь бессильно разводил руками.

— Ваня, прекращай! — не выдержал я, наверно, сотого повтора глупой фразы.

— Тебе легко говорить, ты их всех видел!

— Ты тоже видел многих! — напомнил я ему. — Ты — мастер! В перспективе — магистр! Кончай мандражировать! Тем более что ехать нам не завтра!

— Ну, что, дорогие котята?! — изрек появившийся в аудитории наставник, — Начинаем готовиться!

За интенсивной учебой сентябрь пролетел незаметно. Меня еще хватало на встречи с великой княжной и ее компанией, куда я незаметно врос, но уже на что-то иное — не было сил. Берген гонял нас в хвост и в гриву, переплевывая по нагрузке все предыдущие года. Понять его можно было — он впервые собирался вывести нас как учеников на публику и опасался за свой имидж. Но, право слово, в эту осень идея бросить ученичество посещала меня чаще обычного.

С приходом октября начался великий исход аристократии из Петербурга — многие спешили обживать свои заброшенные московские особняки. Кто-то еще оставался, но на улицах и каналах все реже попадались представительские кортежи, уехала царская семья со всем двором, увезя с собой погоду и Анну, служившую мне отдушиной и солнышком последнее время. Только ее общество ассоциировалось у меня с отдыхом и весельем — Берген неистовствовал, пытаясь за короткое оставшееся до свадьбы время впихнуть в нас невпихуемое. Сам он с двором не уехал, а наоборот — сосредоточил все свое внимание на нашей злосчастной шестерке, частенько забирая с лекций и заставляя с утра до поздней ночи практиковаться в центральном госпитале, который нашими совместными усилиями конкретно опустел.

Никто из парней уже давно не дрожал от предстоящей работы — венчания ждали, как избавления. Какие там торжества, какие принцессы?! Выспаться бы!

Хорошо еще, что о месте жительства мы не волновались — Бориса ждал отцовский дом, а нас с Ваней — Кремль и его медицинское крыло. При желании я мог остановиться у матери с отчимом, которым переслал обещанные приглашения, но Берген, вообще-то, не собирался отпускать нас далеко. Пилоты, которые изъявили желание сопровождать нас и подгадали расписание «Кистеня», заручились согласием женившегося в августе Бока — гостиницы Москвы уже не справлялись с притоком гостей.