Rein Oberst - Чужой для всех-3

На карту внушительных размеров падает желтый абажурный свет. Возле черного грифа секретности разложены штабные атрибуты: отточенные цветные карандаши, резинка, офицерская линейка из целлулоида, курвиметр. За дверью кабинета, словно высеченный из гранитной глыбы - Следопыт. В руках исполина немецкий пулемет MG-42 на сошках с лентой в 250 патронов.

В натопленной комнате воцарилась тишина. Взгляды офицеров устремлены на небольшой бельгийский городок Бастонь. Это стратегический центр Арденн. Сюда стекаются шесть дорог с различных направлений. Вокруг городка в виде условных значков размещены подразделения боевой группы «B» 10-й бронетанковой американской дивизии, батареи 463-го артдивизиона.

Лица офицеров сосредоточены, напряжены. Только что Ольбрихт довел краткую справку о предстоящем немецком наступлении. Разложил соотношение сил. Поставил штрафбату задачу, исходя из реально складывающихся условий боевой обстановки. Задача архисложная. Выполнить ее и остаться в живых - немыслимо. Обреченность русских штрафников хорошо понимает каждый из офицеров совета.

- Это безумие, - первым дал оценку докладу майор Шлинке, раздраженно бросив на карту сломанный карандаш. Отстранившись от стола, возмущенно посмотрел на помощника фюрера. - Как захватить Бастонь, удержать его и не допустить в город десантников 101-й воздушной дивизии? Я не понимаю, подполковник? Замечу, без огневой поддержки авиации и артиллерии? Штафбат не продержится и суток, как будет смят и уничтожен. Танковые дивизии 5-й армии Мантойфеля подойдут только через три дня и упрутся во все тот же неприступный Бастонь. Мы потеряем людей, а задачу не выполним.

- Не торопитесь с выводами, Шлинке, - спокойно отреагировал на реплику майора Ольбрихт. - Вспомните, что говорил русский полководец Суворов: «Воевать не числом, а умением». Думайте, Шлинке, думайте. До 12 декабря осталось трое суток. Заброска десанта состоится при любой погоде. Кстати, погода ухудшается, как по заказу.

- Мне своих дел по горло! - взорвался Киселев. Надвинулся на немца. Засопел. Вот-вот схватит за грудки. - Это ваши заботы, Ольбрихт. Поймите вы, наконец!

- Спокойнее, Шлинке, - Франц хладнокровно отступил назад, подавляя нарастающий гнев. - Деление на своих и чужих в данном случае неуместно. Насколько я понимаю, продвижение Вермахта на территорию Франции и поражение американцев входят в замыслы вашего руководства. Успех операции «Стража на Рейне» отодвинет американцев от заветной мечты первыми войти в Берлин. Это в ваших, то есть русских интересах, Шлинке.

- Все это так. Но чем я могу помочь? - захрипел Киселев. Он пожалел, что отказался от предложенной перед совещанием кружки пива. Горло раздирал сушняк, жутко хотелось пить, после жирной свинины, поданной на обед. - Наша группа получила боевую задачу, захватить нефтебазу с горючим у Ставло. Это для меня главное. Этим я и занимаюсь. А здесь…? Шлинке бросил удрученный взгляд на неприступный городок с ощетинившимися штыками. - Вот, смотрите… - обломком подобранного карандаша он ткнул в Бастонь. - В городе стоит дивизион из 105-мм и 155-мм гаубиц. Его надо уничтожить любыми средствами. Это ежу понятно. Сюда надо бросить роту, ну хотя бы человек сто смертников, чтобы взорвать к чертовой матери боеприпасы или артиллерию. Лучше разделить людей на несколько диверсионных групп. Кто-то из них просочится и уничтожит артиллерию. Этим самым американцы лишаться своей главной ударной силы, находясь в обороне. С танками и пехотой Мантойфель разберется самостоятельно. Вы согласны с этими выводами, Ольбрихт?

- Вполне, Шлинке. Рассуждайте дальше. Я вас внимательно слушаю.

- А дальше… - майор почесал затылок, удрученно добавил: - Оставшаяся часть батальона в триста бойцов должна преградить путь десантникам 101-й американской дивизии.

- Я знаю, что нужно делать! - неожиданно подал голос комбат. - Разрешите, господин подполковник, - на Франца устремились горящие, как угли, глаза уральца. Губы раскрылись в улыбке. Напряженность сошла. - Остается триста. Триста спартанцев!

- Какие еще спартанцы, капитан Новосельцев? Что вы надумали? - Ольбрихт оторвал голову от карты и внимательно взглянул на комбата. Поджарый, серьезный комбат был похож на оживленного забияку-боксера, которому не терпелось попасть на ринг, чтобы нанести сопернику неведомый удар, отчего враг непременно должен уйти в нокаут. - Говорите, капитан.

- Нам хорошо преподавали в училище древнее военное искусство, господин подполковник, - живо заговорил Новосельцев. - Сражения древних полководцев до сих пор стоят у меня перед глазами. Я вспомнил одно из них, слушая рассуждения майора Шлинке.

- Ну-ну, послушаем новоиспеченного полководца, - ехидно буркнул Киселев, сложив руки крестом на груди.

Комбат и глазом не повел на сердитого немецкого пехотинца, настолько был увлечен своей идеей. - Около пяти веков до нашей эры, - продолжал Новосельцев, - древнегреческий царь Леонид во главе трехсот спартанцев на два дня задержал продвижение персидской армии. Возможно, остался бы в живых, если бы не предательство соплеменников. Он перехватил единственный Фермопильский проход, через который шла дорога с моря на юг Греции. Десятки тысяч лучших воинов Ксеркса - «бессмертных» - нашли смерть, не пройдя через плотные ряды мужественных спартанцев, расположившихся в узком проходе. Имея, высочайшую организацию и управляемость, с большими щитами, длинными копьями, короткими мечами «кситос», спартанцы, словно капусту рубили головы «бессмертных», разрезали надвое тела ненавистного врага. Это был триумф греческого оружия и таланта полководца, - выпалил с запалом разгоряченный офицер. Было видно, что комбат знал тему разговора, она ему нравилась. - Зная, откуда будут двигаться американцы, я найду подобное угольное ушко и пропущу их через свою мясорубку. Для выполнения своего замысла предоставьте мне только подробные карты местности. Я уверен в успехе. Я найду такое место, туда же мы и десантируемся под видом американского подразделения. Тротил и минометы сбросим с десантом. Противотанковую артиллерию добудем в бою. Авиацию враг применить не сможет. На это время прогнозируется устойчивая нелетная погода. Это так, господин подполковник?

В правом полушарии Франц, что-то щелкнуло. Офицер почувствовал слабый укол. И тут же раздался голос друга. Будто заработал магнитофон, встроенный в мозг. - О, черт! Это может сработать, Франц. Ты был прав, когда сделал ставку на этого комбата. Я сомневался в нем в концлагере. Думал - не жилец. Смотри, какая запредельная жизнеспособность!

- Привет, Клаус! - мысленно отозвался на зов друга Франц. - Не ожидал услышать твой голос в эту минуту. Последнее время справляюсь один, тебя не беспокою.