Rein Oberst - Чужой для всех-3

Бастонь оставалась по-прежнему в руках немцев, обеспечивая беспрепятственное продвижение танковых и моторизованных колон на запад.

Генерал Брэдли, обиженный на решение о передаче 1-й и 9-й армий фельдмаршалу Монтгомери, Айку не звонил, готовился неторопливо к контрнаступлению с юга на Бастонь силами 3-й армии.

Монтгомери наоборот, словно Христос, пришедший освободить храм от менял, разъезжал по штабам приданных армий, наводил показной порядок, детально не вникая в положение американцев. В разговоре с Эйзенхауэром требовал дополнительные американские соединения, назначения командующим всеми сухопутными силами экспедиции, так как считал, что атака Паттона будет недостаточной и ему одному придется разбираться с 5-й и 6-й армиями противника. Докладывая начальнику Имперского Генерального штаба Великобритании Бруку, он писал, что американцы счастливы, что нашелся человек, от которого можно получить твердые приказы.

Разногласия в высшем руководстве экспедиционных сил обострились настолько, что генералы в разговорах порой переходили на взаимные оскорбления. Генерал Паттон, сетуя на осторожность Монти, требовал от Брэдли надавить на британцев, чтобы те вели более решительную подготовку к контрнаступлению, обозвав Монтгомери «маленьким усталым пердуном», который не умет рисковать и грозился начать наступление в одиночку. Однако воздержался, согласившись начать операцию, как только восстановится погода.

…Эйзенхауэр потер виски, чувствуя новый приступ головной боли. Черт, устал. К вечеру опять подскочило давление, подумал он. Взглянул на настольные часы мастера Буля: инкрустированные, с мозаичными узорами, витиеватыми ножками - они были украшением большого рабочего стола главнокомандующего. Часовая позолоченная стрелка подходила к римской цифре 9. Айк приподнялся, хотел было уходить, но что-то вспомнив, сел в кресло.

- Писать письмо в Военное ведомство сейчас, не завтра, именно сейчас, - приказал себе. - Письмо пойдет в Штаты утром .

Нажал кнопку вызова секретаря.

Кей прибежала сразу.

- Что случилось, Айк? Канцелярия уже закрыта. Я могу чем-то помочь? - спросила девушка. В голосе тревога, но взгляд теплый, доброжелательный.

- Случилось, Кей, - выдохнул Айк с горечью, - неделю назад случилось.

- Что я должна делать?

Генерал оперся руками о стол, поднялся. Не глядя на секретаря, бросил мрачно: - Садись за машинку. Напишем письмо в Военное ведомство.

Угрюмый вид Айка подстегнул секретаря. - Слушаюсь, сэр! - ответила Кей и торопливо прошлась к маленькому столику, где стояла пишущая машинка. Заменила ленту, заложила лист бумаги. Подняв глаза, сказала коротко: - Я готова!

Эйзенхауэр, прихрамывая на правую ногу, подошел к столику, задумался. Девушка не сводила глаз с кумира, ждала, когда заговорит Верховный главнокомандующий.

Эйзенхауэр сжал голову руками, вновь помассировал виски, произнес глухо первую фразу.

Пальцы Кей: тонкие, красивые, с коротко подстриженными розовыми ногтями, моментально побежали по клавиатуре, медленнее чем у опытных ремингтоновских барышень начала XX века, но достаточно быстро, чтобы поспевать за речью Айка. Задвигалась каретка, строчки ложились четкие, ровные, одна за другой.

Фразы Айка звучали тихо. Но Кей хорошо улавливала слова, не переспрашивала.

- Несмотря на принятые меры, - печатала секретарь, шевеля незаметно губами, - остановить продвижение немецких танковых дивизий не удалось. Введенные в бой резервы, по непонятным причинам, попали в засады и были атакованы противником.

82-я и 101-я воздушно-десантные дивизии понесли огромные потери, не выполнив поставленные задачи.

- Новый абзац, - Айк сделал небольшую паузу, обдумывая текст письма, прохаживаясь по кабинету. - Пиши дальше… Противнику удалось на Арденнском участке фронта, создать группу войск, превосходящую наши войска по численности личного состава и бронетехники. Такое положение стало возможным после прибытия с Восточного фронта трех танковых дивизий (9-й, 11-й Вермахта и 10-й дивизии СС) и одной моторизованной дивизии и двух дивизий из Норвегии. Кроме того, прибывают новые отмобилизованные и полностью укомплектованные ударные танковые соединения нового бригадного типа, ранее не отмеченные на театре военных действий. Соединения оснащены средними танками массового производства. К ним приданы штурмовые и диверсионные батальоны, обученные для ведения боевых действий в городских условиях. Бригады мобильны, обладают высокой ударной мощью и могут самостоятельно решать боевые задачи. Успеваешь?

- Да, сэр.

- С горечью сообщаю, - Айк скривился, сделав новую паузу, подошел к серванту и выпил обезболивающий порошок. Через минуту продолжил диктовать.

- С горечью сообщаю, - повторил он, - что под натиском новых танковых соединений, пришлось оставить города Динан и Намюр, не удержав мосты через реку Маас, тем самым открыв дорогу врагу на Брюссель и Антверпен.

Считаю первостепенным делом, немедленно пополнить экспедиционные силы тремя-четырьмя дивизиями, из них хотя бы, двумя бронетанковыми из числа стратегического резерва.

Военному ведомству, политическим кругам Штатов и Британии необходимо организовать переговоры с русскими по подготовке и начале ими крупномасштабного наступления на Восточном фронте в ближайшее время. Подчеркиваю - в ближайшее время. Желательно на Берлинском направлении. Это заставило бы противника остановить наступление, свернуть авантюрную операцию в Арденнах. Предлагаю возглавить военную миссию в Москву главному маршалу авиации Британии Теддеру… Маршалу авиации Артуру Теддеру.

Успела напечатать? - на Кей устремились серьезные, с красными прожилками, невероятно усталые глаза Айка.

Девушка оторвала голову от машинки, подняла пальчики, взглянула с улыбкой на генерала. - Да, Айк, успела. За два года, что, - она замялась, ей вдруг захотелось произнести: - «Что я с тобой, любимый», - но справившись с нахлынувшим волнением в груди, произнесла: - Что я с вами, сэр, я разбираю ваши слова, произнесенные, даже шепотом.

Губы Айка дрогнули, раскрылись в улыбке. Взгляд оживился. - Тогда закончим письмо, детка. Печатай. - Уповаю на высшие силы, силы американского оружия и… и…

- Ясную погоду, Айк

- И ясную погоду…

Иосиф Виссарионович Сталин неторопливо поднялся из-за стола. Лицо вождя красноватое, слегка побитое оспинами, выражало расслабленное довольство.

- Проходы, Лаврентий, присаживайся, разговор хороший есть, - сказал он, вошедшему Берия, указывая на стол заседания.

Мажорное настроение Сталина моментально передалось наркому НКВД. Лицо комиссара просветлело. Берия не знал причины вызова и был готов к любому развитию диалога со Сталиным.