Rein Oberst - Чужой для всех-3 [СИ]

— Ты же мне только что нашептал, которая промерзает до пупка.

— А-а-а…! — задумался Голтом, отодвинулся от друга.

— Парни! Не отвлекайтесь. Крепче держите руль, — недовольно подала голос Кей. — Скоро поворот, не промахнитесь.

Девушка до недавнего времени была личным водителем главнокомандующего и ревностно контролировала выполнение новым водителем обязанностей, когда ехала рядом с Айком.

Экипаж притих. Только нервное сопение Дара, прожигавшего взглядом лобовое стекло, да скрежет металла при переходе на пониженную передачу, да изредка глубокие вздохи Джимми Голтома, пытавшегося понять, кто над ним насмехается: приятель с фронта или сержант Дар.

Генерал улыбнулся, мимолетно услышав разговор сержантов. Глаза излучали тепло. Айку также была приятна забота Кей, одернувшей сержантов. Его большая ладонь накрыла маленькую, но сильную ладошку личного секретаря. Девушка благодарно прижалась к главнокомандующему, чувствуя силу и надежность. Голова в темноте незаметно легла на генеральское плечо. В эту минуту Кэй была счастлива. Видела бы мама, какой у меня мужчина, подумала она.

Айк не противился мимолетной нежности Кей, проявленной на виду. Кто знает, удастся ли еще проехать с любимой подругой по ночному Парижу.

Осторожная езда укачивала. Глаза слипались… В сознании генерала вдруг непрошено всплыл образ Мейми. Эйзенхауэр почувствовал острую неловкость по отношению к супруге. Это был не стыд, а душевная неловкость. К нему всегда приходило это чувство, когда он вспоминал о Мейми после бурной ночи, проведенной с Кей. Образ Мейми тогда возникал помимо его воли. Ему показалось, будто жена откуда-то сверху наблюдает за ним с укоризной.

Обязательно напишу сегодня письмо, подумалось генералу. Поддержу ее. Мейми очень трудно, одиноко сейчас. Все же два с половиной года в разлуке. Тяготы разлуки и жалобы на его невнимательность растут, становятся невыносимыми для нее. У нее нет военной работы, которая поглощала бы все ее время и мысли. Ей труднее. Конечно ей труднее. Но она не должна забывать, что он любит ее и скучает по ней. Она должна помнить, что груз его ответственности был бы непереносим, если бы он не верил, что есть человек, который ждет его домой – навсегда. Она не должна забывать, что его бьют каждый день…

— Бьют каждый день… — прошептали губы. В эту секунду в ушах затрезвонил настырный утрешний звонок дежурного по штабу. Он прорвался, заглушив стенания жены. Что это? Предостережение опасности? Неужели ему что-то грозит? От этой мысли в душе шевельнулся неприятный холодок. Ерунда! Нет повода для беспокойства, убеждал себя мысленно генерал, отгоняя поднимавшуюся тревогу. Чтобы легче было дышать, расслабил шарф, расстегнул пуговицы мериносовой шинели. Глубоко выдохнул, полегчало. Дотронулся до лба. Лоб был горячий.

Машина наконец сворачивала к отелю «Трианон», преодолев тринадцатый километр, где размещался Высший штаб совместных экспедиционных сил.

— Я люблю тебя, Мейми, и сделаю счастливой, наспех заканчивал мысленный разговор с женой Айк. Ты не должна забывать об этом. Для бесконечных бесед после войны мы возьмем трехмесячный отпуск где-нибудь на одиноком побережье и, Боже праведный, пусть там будет солнечно…

Эйзенхауэр зашел в штаб стремительно. Взгляд хмурый, усталый. Глаза покрасневшие. С порога приказал: — Дежурного по оперативному управлению – ко мне. Генерала Стронга жду с докладом. На вечернее совещание пригласите генерала Брэдли. Я нахожусь в кабинете…

Однако доклад дежурной службы штаба и скупая информация Стронга не внесли ясности в происходящие событиях в Арденнах 13 декабря. В этот день никто толком не знал, как они развиваются и что там происходит. Генерал Эйзенхауэр решил дождаться, когда соберется более полная информация для принятия решения. Чтобы отвлечься от тревожных мыслей вызвал Кей с докладом о мероприятиях на предстоящие выходные дни.

Девушка явилась сразу. Лицо строгое, ответственное. Кэй старалась не показывать на виду личные отношения с главнокомандующим. Но женские сердца не проведешь. По глазам Кей, которые вспыхивали при появлении Айка, по ее голосу в разговоре с ним по телефону, сотрудники понимали тайную связь между генералом и их лейтенантом. Машинистки не осуждали, скорее завидовали ей. Девушки переглянулись и в этот раз, когда лейтенант взяла папку на доклад и убежала к генералу, плотно закрыв за собой дверь.

Айк без эмоций просмотрел напечатанные документы, подписал несколько распоряжений, взглянул серьезными глазами на Кей. Личный секретарь поднялась, выпрямилась. Взгляд генерала говорил: — Все хорошо, детка, так надо. Мы должны соблюдать субординацию.

— Скажите, лейтенант, свадьба состоится? — вдруг спросил Айк невозмутимым голосом.

— Свадьба? — Кэй вздрогнула, кровь отлила. Во рту пересохло.

— Да, свадьба водителя сержанта Микки Маккиф и сержанта Леи Крузер из вспомогательного женского батальона?

Кей сглотнула накативший комок, потупила взор, ответила тихо: — Да, сэр. Свадьба состоится 16 декабря в воскресенье в 11 часов утра. Этот день в штаб-квартире объявлен праздничным.

— Отлично! — в глазах генерала появился радостный блеск. — Хоть одна приятная новость. А то с утра дернули, зачем? Пока не ясно. Однако жениться на войне, не самое умное решение. Не так ли, лейтенант?

— Видимо, сэр, для них важно быть вместе в это трудное время, — ответила Кей неуверенно.

— Да? — черные, густые брови генерала взлетели. Улыбка пропала. Айк с удивлением профессора уставился на Кей. — И умереть вместе? Или остаться вдовой? Вы считаете это правильным?

— Не знаю, — девушка отвела взгляд.

— Ладно, не будем о грустном. Есть другой повод выпить лишний бокал шампанского. В воскресенье после поздравления молодоженов мы продолжим праздник в Сен-Жерменском дворце. Я приглашаю тебя.

Глаза Кей вновь засветились голубым сиянием.

— Праздник связан с вашим повышением в звании? — спросила она.

— Разве я тебе говорил об этом? — удивился Айк.

— Нет, сэр, но по штабу ходят слухи.

— Ничего нельзя скрыть, — вздохнул генерал сокрушенно, — хотя – это не тайна, а явь. Ты права, Кей. Это большая радость для меня. Это звание уравняло меня с Монтгомери. Теперь Монти будет менее капризен.

— Айк, я буду радоваться за вас…

— Я знаю об этом… Кей, вы свободны… — Эйзенхауэр поднялся с кресла, проводил девушку взглядом.

— Кей…?

— Слушаю вас, — девушка обернулась на ходу, остановилась. Сердце забилось чаще. Сейчас генерал подойдет и поцелует меня, подумала она.

— Не пререкайтесь больше с генералом Стронгом. Выполняйте распорядок дня, установленный в штабе.

— Что…? — зрачки ирландки моментально потемнели. Лицо зарделось. Пальцы непроизвольно сжались в кулачки. Кей с трудом выдавила глухо: — Слушаюсь, сэр! — козырнула, стремительно вышла из кабинета…