Майлз Кэмерон - Красный рыцарь

Выскочив из–за спины чудовища, какой–то смельчак глубоко вонзил меч в другой его бок, а один из латников вздумал перерубить шею. Разъяренное чудовище взревело. Резко подогнуло под себя ноги, сбросило латника и наклонило голову.

— Вот черт, — произнес Жак.

Через реку перелетело огненное копье и ударило мастодонту в голову, расколов бивень, остаток которого тут же вспыхнул. Преодолев страх, все обернулись: почти никто раньше не видел боевых заклинаний.

Капитан бросился на чудовище, решив, что лучше упредить, чем дожидаться атаки. Несмотря на тяжесть стальных лат и саботонов, в ногах он усталости не чувствовал, ведь до этого трудился лишь Грендель.

Огонь превосходно отвлек внимание зверя, и Красный Рыцарь ударил его тяжелым копьем в морду, недалеко от глаза. Мастодонт попятился, а Жак, на которого пиротехника особого впечатления не произвела, шагнул вперед, посылая одну стрелу за другой в незащищенное брюхо.

Покалеченное, чудовище выглядело не таким уж и страшным. Мастодонт попытался вырваться на свободу, переправившись через реку, но каменистое дно подвело, он споткнулся. Дюжина лучников, гильдийцев и наемников — все вместе поливати его дождем из стрел. В быстрой воде его кровь кружилась маленькими водоворотами. Чудовище, сделав усилие, поднялось и бросилось вперед. Поразив всех своей мощью, оно раскидало лучников и убило двух членов гильдий, превратив их тела в кровавое месиво и втоптав передними ногами в весеннюю грязь. Оно не собиралось сдаваться, а когда капитан выскочил из–за деревьев позади него, загнанный зверь опять развернулся. Его огромные глаза уставились на Красного Рыцаря.

— Снова я, — выпалил капитан.

Мастодонт запрокинул голову и заревел, ближние деревья задрожали. Один из латников Тома — Вальтер Латур — изо всех сил приложил гиганта секирой и в ответ получил чудовищный удар массивной головой, расплющивший его нагрудник и переломавший все ребра. Он упал без единого звука. Фрэнсис Эткорт, сутки тому назад покинувший лазарет, тоже нанес удар секирой и тут же отскочил в сторону, поскольку мастодонт нацелился на него сломанным горящим бивнем. Воин споткнулся обо что–то и, падая, перелетел через обрубок. Это спасло ему жизнь — чудовище пронеслось мимо.

Капитан бросился вперед, перепрыгивая с камня на камень через речной поток, его саботоны сверкали над водой. Мастодонт повернулся, чтобы прикончить Эткорта, но, заметив стремительно приближавшегося капитана, замешкался.

Плохиш Том, наблюдавший за отчаянным рывком командира и чудовищем, громко захохотал.

— Обожаю его, — проорал он и бросился следом.

Шатаясь, мастодонт шагнул вперед и споткнулся, а капитан сделал выпад, попал ему прямиком в пасть и резанул вверх так, что переломились кости. Поврежденный бивень ударил его с тыльной стороны наручей, да с такой силой, что он с размаху свалился в реку. Ушел под воду, и она тут же затекла в шлем. Рыцарь приложился спиной о валун, но сумел вскочить на ноги. Мышцы пресса напряглись до предела, когда он, действуя бедрами как рычагом, поднялся, преодолевая собственный вес. Упершись стопами в камни и полусогнув колени, Красный Рыцарь рубанул мечом вниз, от плеча к бедру, а затем вверх, вспарывая тело чудовища и переходя из стойки «кабаний клык» в «женскую защиту». Потом, развернув клинок, вонзил его в глаз поверженного врага.

Прежде чем мастодонт затих, Плохиш Том обрушил на него тяжелый кулак.

— Именую тебя — мясо! — прокричал он.

Наемники захохотали. Некоторые латники зааплодировали, а члены гильдий подумали, что, возможно, наконец–то они спасены. И радость наполнила их сердца.

Последняя стрела попала в бездыханный труп.

Со всех сторон послышался возбужденный смех и радостные крики:

— Красный Рыцарь! Красный Рыцарь! Красный Рыцарь!

Капитан наслаждался этими выкриками три натужных вздоха. Три глубоких, заполнявших легкие вздоха он получал удовольствие от того, что жив и одержал победу. Затем…

— Нам еще отсюда предстоит выбраться, — напомнил он.

Услышав его, молодой рыцарь, удерживавший переправу, стал подниматься с колен, на которые опустился то ли для молитвы, то ли от усталости. Они долго всматривались друг в друга, так поступают лишь заклятые враги или влюбленные. Потом Красный Рыцарь резко отвернулся.

— Возьмите лошадей, нужно, чтобы все были верхом. Заберите с собой фургоны, сколько сможете. Пошевеливайтесь! Быстрее. Том, займись повозками.

Он обратился к одному из следовавших с караваном мужчин:

— Кто здесь за главного? Ты?

Капитан повернулся к Жаку:

— Узнай, кто командовал этим караваном, подсчитай людей. Рыцарь, который перед тобой…

— Я знаю, кто он…

— Похоже, он ранен.

Рыцарь, о котором шла речь, встал и медленно заковылял к ним. Его правая нога кровоточила.

— Ты. Мерзавец! — воскликнул он и отвел меч назад, чтобы размахнуться и ударить капитана. Но потерял сознание как раз в тот момент, когда Жак вырвал у него клинок.

Том разразился хохотом.

— Что, знакомый? — поинтересовался он и, как ни в чем не бывало, приступил к выполнению поручения. — Ладно. Эй, вы все! Лучники, за мной! Слушать меня!

Капитан остался стоять над распростертым телом молодого рыцаря. По никому не известным, возможно, кроме Жака, причинам сейчас он чувствовал глубокое удовлетворение. Великая победа. И крошечная личная месть.

Спасение Гэвина Мурьена.

Убийство мастодонта. Чудовище, пусть и мертвое, теперь уже не казалось таким громадным. Капитан запрокинул голову и рассмеялся, а лоскуток, приколотый к его доспехам, при дуновении легкого ветерка затрепетал. Их с Томом взгляды встретились.

— Иногда такая жизнь — самая лучшая из всех, которые я могу себе вообразить, — признался Красный Рыцарь.

— За это мы тебя и любим, — ответил гигант.

Леди Мэри стояла у пустого остова кровати и наблюдала, как две служанки из южных земель сворачивают пуховой матрац.

— Мы берем с собой слишком много вещей, — заметила Дезидерата.

Диота рассмеялась.

— Милая, без пухового матраца спать вам будет непросто. У всех рыцарей они есть.

— А во времена Архаики они спали на земле, закутавшись в плащ. Королева закружилась, любуясь, как развевается ее сюрко с разрезами по бокам, как легкий ветерок колышет его края. Шелк. Она и раньше имела с ним дело — шелковые подвязки, вышивальный шелк. Но этот казался чем–то эфемерным. Чем–то магическим.

— Вам не следует носить его без платья, — заявила Диота. — Сквозь него просвечивается грудь, дорогая.

Леди Мэри отвернулась и выглянула в окно. «Полагаю, так оно и задумано», — подумала она. Переглянулась с Беккой Альмспенд, оторвавшей взгляд от книги. И на ее тонких губах заиграла едва уловимая улыбка.