Сергей Чичин - Точка возврата

Я бы вот только порадовался, если бы меня обняли.

Особенно если не жирный волосатый гаитянец.

– Мы вернемся, – пообещал я Энджи. – Не прячь далеко своих ведьм.

– Ведьм у вас в штате и так хватает, – откликнулась она. – А вот без рогалика вам, должно быть, тяжко приходится.

Не, ну серьезно. С таким совпадением ритмов кто она, как не идеальная партия?

Идеальных партий не бывает, Мейсон. Помни об этом. Бывают большие подставы.

Большая подстава махнула нам вслед и, затолкав руки в обширные брючные карманы, потащилась обратно в офис. Было даже интересно глянуть, как она откроет на себя дверь без рук, но вы ж нас знаете – крутые перцы не оглядываются.

Но в самом деле интересно.

Туман оказался и впрямь неестественным. То есть, даже туманом-то его было назвать крайне сложно. Скорее он производил впечатление анахроничного сугроба, накрывшего кусок радикально озеленевшей местности. Он был хорошенько смещен от асфальтированной 513-й дороги в сторону озера Сент-Мартин и даже, как мне показалось, одним боком над его гладью навис. Размером сугроб-туман был будь здоров – футов… впрочем, каких футов, мы ведь давно уже в метрической Канаде – метров четырех в верхней точке и диаметром в двадцать с лишним. Из его белого переливчатого естества в ближайшей к нам точке торчал верхний угол дома, одноэтажной хибарки с плоской крышей. По периметру белой кляксы виднелась пара выжженных пятен, где определенно разводили костры, в остальном же картина производила впечатление слегка шизофреничное – эдакое смешение характерного летнего пейзажа не то с куском зимы, не то с чокнутым облаком, прилегшим отдохнуть.

Всю эту красотищу я, будучи мало склонен к лихим кавалерийским атакам, рассмотрел с доброй сотни метров, не поленившись раскопать среди барахла со склада бинокль. Пока рассматривал, все время подспудно ожидал увидеть, как туман формируется в узнаваемые мультяшные устрашающие обводы. Руки там, гибкие бессуставчатые шланги с карикатурно огромными кулачищами, или раззявленную пасть с острыми туманными клыками, более похожими на сталактиты. Неа. Даже спецэффектов для героя пожалели. Наверное, надо было геройствовать более выразительно. Туман лежал малоподвижной шапкой, и до меня не сразу даже дошло, что именно в этом напрягающего. Да то же, что вокруг свободно гулял ветерок, покачивая ветви окрестных деревьев и гоняя по воде волны – но сдвинуть даже краешек тумана ему было не под силу, словно мощно нафабренную воскресную завивку миссис Барнет, шоб она была здорова в своей идиллически далекой Индиане.

Смотреть я бы мог еще долго – среди талантов моих созерцательность едва ли не на первом месте. Наверное, снайпер бы из меня получился, тем более что и стреляю я неплохо. Но образ действия у нас такой, что снайперам не по ранжиру – излишне динамичный, суетливый, куда больше бегательный, нежели засадный. К тому же для стрельбы на дальние дистанции мало одного только навыка – нужно подключать еще и чертовски внушительные вычислительные мощности, и память на всякие баллистические коэффициенты. А она у меня вся забита культурным спамом еще с тех пор, как мама загоняла меня на стул читать милые детские стишки вроде «Сна в летнюю ночь». Так что Карлос Хэчкок из меня не выковался. Более того, у меня мощная идиосинкразия на необходимость сужать поле зрения, закрывая один глаз и пялясь вторым в длиннорылый оптический прицел. На бегу от него в любом случае мало толку, в отличие от ред-дота. При определенных условиях очень ценю хорошую оптику без градусов, только попользоваться получается редко – дорогая, зараза, в наших африканских реалиях на самообеспечении не по бюджету. У Конни Рохас можно поиграться с модным четырехкратным АКОГом, позволяющим целиться, не щуря второй глаз – почти чистая эйфория, слегка придушенная холодком ужаса от умильного взгляда самой Конни. А вот в позиции обсервера я могу валяться часами, и даже скуки особой не чувствую, хотя смотреть порой бывает совсем не на что. Но тут, возвращаясь к нашим баранам, не дали развернуться во всю ширь.

– Мейсон, отвлекись и взгляни на вот это, – предложил воодушевленный голос Мика из-за кадра. – Полагаю, это что-то да значит.

Я отвлекся и взглянул. Ух ты. Туман определенно привлек внимание специалистов. Эльф на два шага отошел от автомобиля, присел на корточки и чертил в воздухе яростные то ли руны, то ли иероглифы. Никакого очевидного нам, туземцам, результата это не приносило, но Фирзаил увлеченно продолжал трудиться. Редфилд же стоял в шаге от него, чуть согнув ноги в коленях, не иначе к спринту готовился. Или к резкому броску, чтобы схватить эльфа за шкирку, когда стартует тот.

На заметку: пока ехали, я запихивал патроны в свеженадыбанные магазины к фалке и интереса ради подпихнул один Редфилду. Тот поглядел краем глаза, как я это делаю, и выполнил задачу ничуть не хуже. Чем не подтвердил, но и не опроверг своего возможного знакомства с нашими технологиями. То, что ни одного патрона не попытался запихнуть пулей не в ту сторону, может быть как признаком разумности, так и попросту аккуратным следованием инструкции. Загадочный, блин.

Так вот, судя по напряженной позе, от тумана наш рыжий питомец ничего хорошего не ждал. Да я бы и сам не рассчитывал, что именно тут откроется филиал Северного Полюса, где Санта готовит подарки для детишек на ближайшее рождество. Тем более что холодом от сугроба не веяло. А неодобрение бывает разное. Некоторые явления, которые его вызывают, заслуживают разве что демонстративного прохождения мимо – как, например, экранизации компьютерных игр. Другие следует всеми силами убирать – такие, как собачьи какашки, особенно если они оставлены твоей же собакой. От третьих же следует бежать во все лопатки, и если это тот случай, когда бежать готов Редфилд… Как-то не по себе становится, честное слово.

Впрочем, он не бежал. Он, пожалуй, больше все-таки за эльфом приглядывал.

– Фирзаил? – окликнул я того. – Эта твоя клинопись – это что, проба пера?

– Пера? – отозвался эльф отвлеченно. – А… понял. Фразеологизм. Да, это проба пера, или скорее чернил.

– Нащупал источник магии?

– Похоже на то. Я ощущаю волокна Плетения! Они довольно слабы, но ими уже можно оперировать.

– И во что нам выльется их слабость?

Фирзаил нервно дернул плечиком – не отвлекай, мол, а то такого в камне высеку…

– Слабость всегда слабость. Меньший резонанс. Требуется большее входящее усилие. Но мне кажется, что… минутку, я должен кое-что проверить.

Он подобрался, очень по-человечески хрустнув коленками, и неспешно двинулся в сторону снежно-туманной глыбы. Редфилд среагировал немедленно, бросился вперед, на пару шагов его обогнал и остановился лицом к лицу. То есть пупком к лицу, как-то так. Это у него убедительно получилось. Я вот сразу понял, что через него и на бронепоезде не прорвешься.